Страница 90 из 112
Как объяснил Григорий Христофорыч своему молодому спутнику, у него было две заветные мечты — крупно выиграть в карты, когда на летнюю ярмарку в Ставрополь съезжаются денежные тузы из скотопромышленников, и получить чеченскую пулю в ногу, что открыло бы ему дорогу к отставке и выслуге пенсиона. Но капитану Маклакову в жизни не везло. Ни выиграть по-крупному в карты ему никак не удавалось, ни получить ранение в деле.
— И ведь чёрт знает что творится, — возмущался Григорий Христофорыч. — Если б я в тылу отсиживался, то тогда другое дело. А то ведь вместе со своими солдатушками, как молоденький прапорщик, в атаку бегу, по линии огня, как по бульвару, прохаживаюсь — и ничего. Как заговорённый. Приду после боя в лагерь, из-под платья пули выпадают, сюртук весь в дырах. То и дело денщику зашивать отдаю. А на теле — ни царапины! Вот так и маюсь на этом проклятом Кавказе уже двадцать лет. А что толку? Из чина капитана да из Станислава на шее ведь шубы не сошьёшь. А будь я ранен по-человечески, так получил бы пенсион, вышел в отставку и зажил бы паном, — объяснял старый вояка.
Александр с тоскливым ужасом подумал:
«Неужели я тоже лет через двадцать превращусь в такую же старую перечницу с большим животом и мечтой о чеченской пуле в ляжку, чтобы уйти поскорее на покой?»
Они шли не спеша по вечерним улицам Ставрополя. А из открытых, освещённых неровным светом свечей окон побелённых хаток под соломенными крышами до них доносились заманчивые звуки звенящих друг о друга рюмок, треск новых карточных колод в руках нетерпеливых банкомётов и сладкие завывания романсов под гитарный аккомпанемент.
В штабе их встретил усталый лысый полковник с запачканными чернилами пальцами.
— Ты, Маклаков, дашь свидетельские показания о дуэли и сразу же отправишься в свою роту. Будешь там сидеть тише воды, ниже травы! Чтобы я тебя год в Ставрополе не видел! Ты меня понял?
— Так точно, ваше высокоблагородие! — рявкнул капитан, довольный, что так легко отделался.
Он проворно повернулся через левое плечо и быстро исчез за дверью.
— А вот с вами, граф, нам предстоит долгая волынка, — покачал полковник своей лысой головой. — Вас направил на Кавказ сам император, — показал на какую-то бумагу у себя на столе начштаба линии, — вот он и будет решать, что с вами делать. Я же сыт по горло своими делами, мне некогда разбираться с заезжими фанфаронами, рубящими друг другу головы, как азиатские дикари. Оставайтесь, граф, в гостинице и без моего личного разрешения из города ни ногой. Вы свободны.
Александр Стародубский покинул штаб с тяжёлым сердцем. От Николаши ничего хорошего ожидать не приходилось. Через полчаса он уже лежал на кровати и под ворчание Степана пытался хоть чуть-чуть отдохнуть после этого сумасшедшего первого дня на Кавказе.
— И что же я его высокопревосходительству Ивану Васильевичу-то скажу? — сокрушался Степан, сидя у стола, где стоял прибор и несколько закрытых крышками блюд, чтобы не простыли. — Его сыночек не успел приехать на Кавказ, как сразу же отрубил голову своему же брату офицеру на дуэли. «А ты, Степан, куда смотрел, старый хрен, почему допустил это?» — спросит его сиятельство меня. И что же я отвечу?
— Хватит ныть, чёрт тебя подери, — выругался Александр и встал с кровати, на которой валялся не снимая сапог. — А ну-ка налей мне водки и давай жрать, мать твою так!
Молодой организм потребовал своего.
— Ну, слава богу, ваше сиятельство! — обрадовался Степан. — И право дело, скушайте чего-нибудь, а там видно будет, какова наша судьба-злодейка и что нас ждёт в будущем. Бог не выдаст — свинья не съест!
— Но вот государь может слопать за милую душу, — поморщившись, трогая забинтованную голову, проговорил мрачно граф, присаживаясь к столу.
Перед ним уже стояла рюмка водки и аппетитно поблескивал жирком цыплёнок.
Прошло всего три недели, и на взмыленной тройке прискакал в Ставрополь фельдъегерь из Петербурга. Царь приказал разжаловать Александра Стародубского в солдаты. Начальник штаба Северокавказской линии быстро оформил все бумаги и отправил графа, уже переодетого в форму рядового пехотинца, в Тифлис, в штаб Кавказского корпуса. Там должны были решить дальнейшую судьбу разжалованного. Вместе с графом в солдатской шинели на одной телеге выехал с «оказией» — обозом с почтой под прикрытием казаков и пехоты — Андрей Полетаев, которого поймали в Ставрополе, где он пропивал золотые, полученные от графа в степи. Александр сначала не узнал в Андрее, тоже переодетом в солдатскую шинель и фуражку без козырька, того бледного малого, вытащенного из колодца. Но когда они разговорились, граф с удивлением услышал, что с ним на телеге едет известный поэт Андрей Полетаев, стихи, которого он читал в журналах и слышал на дружеских пирушках. Среди молодёжи они были очень популярны.
— А в Петербурге ходили слухи, что вы погибли в стычке с горцами. Многие романтически настроенные девицы даже заказывали службы за упокой на ваше имя, — проговорил Стародубский.
— Да я и сам уже давно себя отпел, — махнул грязной рукой Андрей и, подняв воротник шинели, лёг на солому на дне телеги.
Но через час после того, как обоз выехал из Ставрополя, Степан договорился с солдатами, охранявшими арестованных, что граф может пересесть в свою коляску. Александр пригласил к себе и Андрея. Все десять дней, что они добирались до Тифлиса, молодые люди проговорили. У них оказалось много общего — и знакомых в Петербурге, и любимых стихов. Когда они подъезжали к одноэтажному зданию штаба Кавказского корпуса, то дали друг другу слово, что сделают всё, чтобы попасть вместе служить в одну роту какого-нибудь пехотного полка.
Первым к помощнику начальника штаба, фактически руководящему всеми делами корпуса из-за болезни генерала Вельяминова, полковнику Николаю Николаевичу Муравьёву вызвали Александра. Он был очень удивлён тем, что невысокий, коренастый полковник с решительным, волевым взглядом встал из-за стола, пожал руку разжалованному офицеру и пригласил садиться в кресло у низенького столика. Денщик принёс чай.
— Вот что, любезный Александр Иванович, — обратился Муравьёв к графу, — не буду скрывать, я навёл о вас справки. Мне так же написал мой друг из Петербурга о вашем столкновении ещё в столице с этим грязным малым, Шлапобергским. Да и в Ставрополе этот ротмистр вёл себя погано. Я хорошо понимаю, что вас просто вынудили защищать честь и жизнь. Что касается распоряжения императора о разжаловании вас в солдаты, то, на мой взгляд, это уж слишком круто. Но мы люди военные и не обсуждаем приказы вышестоящих начальников, — усмехнулся Николай Николаевич. — Я хочу отправить вас в седьмой карабинерный полк, которым я сам недавно командовал. Там люди хорошие, а я их ещё предупрежу, чтобы с вами обращались по-человечески. Скоро мы выступаем в поход против персов. Ваш полк будет непосредственно в моём подчинении. И думаю, что вы уже в этой боевой экспедиции сможете отличиться. А я уж постараюсь представить вас к награде и к возвращению вам офицерского звания. Не сомневаюсь, что вы этого заслужите.
— Николай Николаевич, я бы хотел попросить у вас, чтобы вы поспособствовали послать вместе со мной в седьмой карабинерный моего друга Андрея Полетаева. И если можно, то желательно нас обоих определить в роту капитана Григория Христофорыча Маклакова, — обратился с просьбой Стародубцев.
— А вы откуда знаете Маклакова?
— Он был секундантом у меня на дуэли.
— Узнаю Григория Христофорыча, ну и неугомонная натура! — рассмеялся Муравьёв. — Мне он напоминает Фальстафа из Шекспира. Такой же толстый дебошир, пьяница, но отличный малый, да и вояка тоже отменный. Хорошо, будете служить у него. А вот с Полетаевым дело посложнее. Его ждёт трибунал. Но я хочу представить так, что он якобы не дезертировал, а просто тяжело заболел, долго находился без сознания и не мог сообщить в часть о себе. В любом случае от шпицрутенов я его избавлю. Пока я здесь, в обиду его не дам, — сказал уверенно и жёстко полковник. — И хочу вам, кстати, посоветовать не терять зря времени, раз уж судьба забросила вас на Кавказ. Это удивительно любопытный край во всех отношениях — и в историческом, и в археологическом, и в географическом. Учите местный татарский язык. На его основе вы без труда овладеете и турецким. И если хотите, я вам, граф, пришлю книги для приобретения знаний и сдачи экзаменов на получение звания офицера по квартирмейстерской части. Поверьте, это очень интересная служба для такого образованного и развитого молодого человека, как вы. Бога ради, не превращайтесь в этакого старого «кавказца», который интересуется только картами да наливками.