Страница 77 из 111
С началом весны в Кронштадте знали, что контр-адмирал Лазарев убывает к новому месту службы в Николаев. Одним из первых узнал об этом Путятин и с огорчением высказался Корнилову:
— Ежели сие подтвердится, Володя, беспеременно стану проситься под начало Михаила Петровича.
Корнилов поддержал товарища:
— Хотя государь, слыхать, недоволен частыми переводами флотских офицеров, но ежели сие правда, мне тоже не с руки оставаться на Балтике.
И Корнилов добился своего. 18 января 1833 года его зачислили в 34-й Черноморский флотский экипаж. Одним из первых об этом узнал Лазарев, находившийся с эскадрой и войсками в Босфоре.
Не откладывая, в тот же день Лазарев отсылает с очередным донесением своё ходатайство командующему флотом:
«7 марта 1833 года. Босфор.
...Я нашёл в последнем «Инвалиде», что лейтенант Корнилов сдал чудесный тендер, которым командовал на Балтике, для перевода на службу в Чёрное море. Он отличный офицер и совершенный джентльмен. Он назначен в 34 экипаж. В случае его прибытия я буду чувствовать себя лично обязанным в. пр-ву, если вы поручите его под моё начальство (по особым поручениям) и прикажете, чтобы он был прислан сюда с первым транспортом или другим судном, которое присоединится к эскадре. Путятин и Корнилов — это два офицера, о которых я так много и часто говорил в. пр-ву. Я не сомневаюсь, что они найдут случай встретить ваше такое же одобрение.
Лазарев».
Будучи от природы сметливым и прозорливым, Лазарев на службе всегда смотрел в перспективу. Всего месяц находился Лазарев на берегах проливов и, оценив обстановку, сразу понял, что русскому флоту не миновать действовать здесь, на военном театре. Но на флоте не было ни одной карты или описи Босфора и Дарданелл. Потому и направил срочно прибывших Корнилова и Путятина в проливы. Инструктировал их дотошно:
— На днях фрегат «Эревань» отправится в Галлиполи. Генерал Муравьев посылает туда, с разрешения турок, своих офицеров для осмотра тамошних крепостей и приведения их в порядок, на случай нападения египтян. Наиглавнейшая ваша задача — обозначить на карте якорные места, отмели, течения в Дарданеллах. Нанести на карту все укрепления азиатского и европейского берега, число орудий, калибр. Как и чем защищены. Такой случай больше может и не выпасть. А там, как знать, быть может, и нашему флоту ваши выкладки пользу принесут. Турки, они народ переменчивый.
Путятин и Корнилов начали опись с окрестностей столицы, где «Эревань» сделал первую остановку. Фрегат становился на якорь через день-другой. За месяц, пока прошли на выход из Дарданелл, у города Галлиполи, закончив съёмку, Путятин и Корнилов сошли на берег и поспешили в Константинополь по сухопутью. Там их ждал сюрприз — обоих произвели в капитан-лейтенанты. Просмотрев их работу, Лазарев восхитился проделанным.
— Нынче же, не откладывая, всё переложите и пересчитайте начисто. Доложим вашу съёмку государю.
Вскоре русская эскадра погрузила войска и снялась с якорей. За экспедицию в Босфор Корнилова наградили орденом Святого Владимира IV степени, а турецкий султан пожаловал его золотой медалью.
В феврале 1834 года новый главный командир Черноморского флота, вице-адмирал Лазарев поздравил Корнилова с назначением командиром 18-пушечного брига «Фемистокл». В разгар лета «Фемистокл» поступил в распоряжение русского посла в Константине поле, а глубокой осенью Корнилов с бригом отправился в Архипелаг, в распоряжение посла России в Греции. Почти две кампании бриг находился в самостоятельном плавании в Средиземном море. Он бороздил Эгейское море и Адриатику. Побывал в Италии, Триесте, Черногории. Всюду за ним и его товарищем Путятиным ревниво присматривали английские и французские моряки, втайне восхищаясь внешним видом судов и мастерством команды и экипажей. Приятно было это знать и Лазареву:
«Слышал, что суда наши, построенные и отделанные при мне и командуемые моими питомцами, отличаются теперь между англичанами и французами в Греции».
Во время пребывания в Греции Корнилов познакомился и подружился с известным художником К. Брюлловым[29].
Представляя Корнилова к званию «капитан-лейтенант», Лазарев отметил: «Вот один из тех офицеров, которые поддерживают честь нашего флота».
Такой похвалы от Лазарева до сих пор никто из офицеров не заслужил.
В апреле 1835 года Корнилова произвели в капитан-лейтенанты, а в августе «Фемистокл» бросил якорь в Севастопольской бухте.
В кампании 1836—1837 гг. Корнилов командует корветом «Орест» и за усердную службу награждён орденом Святого Станислава III степени.
С января 1838 года он в Николаеве, где на стапелях его фрегат «Флора», но в апреле Лазарев отзывает Корнилова и назначает начальником штаба эскадры. Предстоят десанты войск на Кавказе. Планировалась высадка сухопутных войск с кораблей и создание сети укреплённых фортов на Черноморском побережье Кавказа.
— Фрегат потерпит, ему ещё не менее годика на стапелях красоваться, — встретил такими словами адмирал. — Будете за кампанию при мне состоять начальником штаба эскадры. Обустраивайтесь на «Силистрии». — Лазарев поманил Корнилова к карте: — Надлежит нам сперва забрать войска генерала Раевского у Керчи. Затем двинемся к Туапсе, те войска десантируем.
В Керчи забот Корнилову хватало, с первых дней сбился с ног. Распределял войска по кораблям: куда пехоту, куда пушки, куда лошадей, порох, провизию. Задумал и, получив одобрение Лазарева, практиковал солдат в посадке на шлюпки и выгрузку на берег. Как никак, а боязно пехоте, никогда не видевшей моря, сигать в пенистый прибой с ружьём и бежать сразу в атаку.
В первых числах мая эскадра становилась на якоря в Туапсинской бухте, корабли подходили к берегу как можно ближе. В прибрежных рощах, не таясь, скопились горцы, готовились к бою. Между ними разъезжали их предводители.
Корнилов ещё в Керченском проливе подготовил первый приказ адмирала на высадку десанта. Все замыслы и указания адмирала были расписаны по одиннадцати пунктам. Иначе нельзя, десант сложная, совместная операция армии и флота. Всё должно быть чётко определено, понятно и ясно каждому офицеру на корабле и в ротах, каждому матросу и солдату в десанте.
Лазарев не оставил без работы и Корнилова. Весь десант разбили на два атакующих фланга-отряда. Правым командовал капитан 1-го ранга Серебряков, левый фланг адмирал поручил Корнилову. Всё, кажется, предусмотрено, где, когда, кому и как действовать. Выделены все гребные шлюпки с кораблей, распределены войска между ними. Заряжена артиллерия кораблей для поддержки первого броска, предусмотрены сигналы.
Корнилов накануне зашёл к Лазареву:
— Ваше превосходительство, предусмотрены на ми сигналы, в том числе и пушками. Во время атаки как бы не перепутать. Флажные сигналы закроет пороховым дымом, пушечные сигналы потонут в общих залпах, могут проспать или перепутать.
— Что же ты предлагаешь?
— Обозначить два важных сигнала общим криком «Ура!».
Лазарев мгновение раздумывал:
— Когда и как?
— Первый крик матросам на вантах, для начала движения десанта к берегу, другой на гребных судах кричать с приставанием к берегу, покуда не все высадятся на сушу, для нашей артиллерии.
Ну что ж, Лазарев, видимо, не ошибся в Корнилове, «смышлён и озабочен делом».
— Добро, отдайте приказ от моего имени и разошлите немедля по судам.
Так появился первый приказ за подписью Корни лова на флоте:
«Корабль «Силистрия» под парусами при Туапсе. По приказанию г. командира честь имею объявить по эскадре к надлежащему исполнению следующее:
1. По окончании пальбы кораблям, следуя флагману, прокричать три раза «Ура!», что будет сигналом для гребных судов грести к берегу, на последних должны принять последнее «Ура» и, со спуском сигнала «Прекратить бой», начать греблю.
2. На гребных судах при приставании к берегу по окончании последних своих выстрелов, так же кричать «Ура!», что и продолжать, покуда не выскочит десант. Это «Ура» должно быть принято с катера командующего отрядом, который будет в средине между правого и левого фланга».
29
...подружился с... К. Брюлловым. — Долгие годы Корнилов поддерживал связь с К. Брюлловым. По его просьбе К. Брюллов написал известный портрет М. Лазарева.