Страница 6 из 111
Наступил черёд Полтавы. И здесь на суше сражались рядом с Петром товарищи — корабелы.
...Четвёртая рота Преображенского полка замерла — справа на гнедом коне к полку подскакал Пётр с небольшой свитой. В лучах заходящего солнца его затенённая фигура казалась гигантской. Царь остановил коня как раз напротив ротного командира — морского поручика Федосея Скляева.
— Воины! Вот и пришёл час, который решит судьбу Отечества. И так не должны вы помышлять, что сражаетесь за Петра, но за государство, Петру вручённое, за Отечество, за православную веру нашу...
Федосей пристально всматривался в резко очерченные, ставшие ему давно близкими черты лица.
— А о Петре ведайте, что ему жизнь его не дорога, только бы жила Россия в блаженстве и славе для благосостояния вашего!
Имея небольшое преимущество в силах — 42 тысячи русских, против 30 тысяч шведов — Пётр I замыслил измотать войска Карла XII на своих редутах и сокрушить их затем в решительном полевом сражении.
Битва началась на рассвете 27 июня, а к полудню разгромленные шведы обратились в беспорядочное бегство, оставив на поле боя более девяти тысяч убитых. В плен попал почти весь генералитет с главнокомандующим, первым министром короля Пипером... Могущество Швеции подорвалось на десятилетия...
Русская армия потеряла в шесть раз меньше, чем шведы. Тяжело ранило Федосея Скляева. После битвы Пётр написал Апраксину: «Понеже г. Скляев при баталии с нами был, того ради здесь как, давал чины, и оному чин капитана морского объявлен, и того ради прошу, дабы оные ему чин конформироватъ изволил». Его единственного царь пожаловал морским званием. Пётр I удостоился звания контр-адмирала, или, как тогда значилось, шаутбенахта.
Один за другим сходили со стапелей и поднимали Андреевские флаги фрегаты, галеры, бригантины в Воронеже и на Балтике. Командовали ими в основном иноземцы. Своих, доморощенных, недавно начала пестовать основанная Петром в Москве Школа математических и навигацких наук.
На Балтике российский флот прирастал морскими портами — Нарвой, Ригой, Выборгом. А кораблей не хватало, шведы властвовали в море, имея в несколько раз превосходство по линейным кораблям.
Пётр задумал закупить такие корабли в Европе. Направил для этой цели в Голландию, Францию и Англию лучшего корабельного мастера капитана Фёдора Салтыкова[3].
Случилось это в 1711 году, накануне неудачного Прусского похода русской армии. Расплатой за злосчастную осечку войск Петра стал Азов и всё Причерноморье. Теперь всё внимание Петра к Балтике.
Шведский король мало-помалу уяснил, что с русскими плохи шутки. Почти весь берег Финского залива в их руках. Ещё усилие, и русские галеры появятся в Ботнике, за которой исконные земли королевства Швеции.
В начале кампании 1714 года русский гребной флот в составе 99 судов с 15-тысячным десантом под командой генерал-адмирала Фёдора Апраксина перешёл из Петербурга в Гельсингфорс, а затем направился к Тверминне на юго-восточном побережье полуострова Гангут. Дальнейший путь в Ботнический залив, к Аландским островам преградила шведская эскадра...
Казалось, Полтавская битва приблизила исход войны со шведами. Но так лишь казалось. Долгих двенадцать лет отделяло Россию от желанного конца войны. Карл XII и не помышлял о мире. Он считал, что война идёт далеко от Швеции, надёжно упрятанной за Балтийским морем, где господствует её сильный флот. Иные думы владели Петром. Надёжный мир без решительных ударов по неприятелю на его земле невозможен. Это уяснили в Стокгольме.
Весной 1714 года, узнав о намерении русских высадить десант в Швеции, Адмиралтейство послало сильную эскадру адмирала Ватранга — 15 линейных кораблей, 3 фрегата и отряд гребных судов.
Напутствовал Ватранга Королевский совет.
— Шведский флот испокон века владеет Балтийским морем и не имеет пока достойных соперников. Не забывайте этого, Ватранг, и докажите русским, что здесь не украинские степи. Ваша задача не допустить русский флот в Ботнический залив.
В конце июня в Тверминне прибыл Пётр. На вопрос Апраксина, придёт ли корабельный парусный флот из Ревеля, — ответил:
— Полагаю, господин адмирал, флоту нашему корабельному малость возмужать надобно, дабы наверняка сразить неприятеля. Кроме прочего, Санкт-Петербург немочно оставить без обороны морской.
За два дня он тщательно разведал полуостров, позицию кораблей Ватранга, затем созвал военный совет.
— Наперво выставить дозоры скампавей, дабы денно и нощно смотреть за шведами и чуть что, — давать знать. — Пётр обвёл взглядом присутствующих. — Мыслю учинить диверсию неприятелю. Для того, — он показал на карту, — зрите сей перешеек у Лапвика? Сам проверил, не более двух вёрст. Надобно борзо соорудить помост деревянный. По нему перетащим малые скампавей и прямо в Або выйдем...
Но шведский адмирал был настороже.
На другой день Ватранг прознал от рыбаков-финнов, что русские готовят переволоку. Об этом он рассказал вице-адмиралу Лиллье и контр-адмиралу Эреншильду.
— Русские надеются нас провести, но они плохо знают шведов.
Ватранг жестом пригласил адмиралов к карте:
— Вам, Лиллье, с восемью линейными кораблями и двумя бомбардирскими судами следует скрытно атаковать русских в Тверминне. — Он повернулся к Эреншильду: — А вы, мой дорогой адмирал, возьмёте фрегат, шесть галер, три швертбота, обойдёте Гангут с запада и перекроете место переволоки русских судов. — Ватранг с улыбкой посмотрел на адмиралов. — Таким образом мы захлопнем царя Петра в мышеловке...
Пётр зорко смотрел за Ватрангом — дозорные отряды сразу доносили ему о движении шведов. В ответ на их манёвр он решил немедля в тот же день идти в Абоские шхеры, используя штиль на море. В ночь на 26 июля, пока на гребных скампавеях по тревоге готовились к бою, снаряжали орудия, готовили абордажные партии, Пётр наставлял капитан-командора Матвея Змаевича:
— Зришь, Ватранг прижался к берегу, — Пётр протянул ему подзорную трубу, — на море штиль и дымка. Уходи гораздо мористее, чтобы пушки шведов тебя не достали, и нажимай на вёсла. Обойдёшь Гангут и закупоришь в шхерах Эреншильда, а там, дай Бог, и мы прорвёмся.
Всё получилось, как задумал Пётр. Пока шведы спохватились, спустили шлюпки, начали медленно буксировать свои тяжёлые корабли, чтобы атаковать русских, скампавеи Змаевича без потерь обогнули полуостров и заперли Эреншильда в шхерах.
Ватранг всполошился — русские опять могут обойти его. Он срочно вернул Лиллье, и вся шведская эскадра отошла в море.
Пётр и тут перехитрил Ватранга.
Вечером он собрал военный совет. Царь не скрывал радости.
— Нынче надобность в переволоке миновала. Ватранг со всей эскадрой ждёт нас в море, перекрыл нам путь, где давече Змаевич проскочил. — Пётр склонился над картой. — Ан мы пойдём прибрежным фарватером. Там, где нас не ждут. Не мешкая, после полуночи сразу. — Пётр выпрямился. Все эти дни он примечал — обычно ночью ветер стихал и до полудня устанавливалось полное безветрие.
— Дай-то Бог, лишь бы опять штиль установился...
В 4 часа утра 27 июля скампавеи, прижимаясь к берегу, двинулись кильватерной колонной на прорыв.
В авангарде шёл генерал А. Вейде, за ним следовала кардибаталия Ф. Апраксина, в арьергарде — генерал М. Голицын.
Обнаружив русские суда, шведская эскадра открыла жестокий огонь, но почти все ядра падали в воду, не достигая цели.
К полудню, обогнув полуостров, колонна скампамей соединилась с отрядом Змаевича.
У Рилакс-фиорда дугой выстроился готовый к бою отряд шведских кораблей. Пётр предложил шведскому адмиралу сдаться. Эреншильд надменно отказался. Он имел 10 боевых вымпелов, 116 орудий и, главное, рассчитывал на помощь Ватранга.
— Господин адмирал, поднимайте сигнал «Атаковать неприятеля», — приказал Пётр Апраксину. — Я сам поведу в атаку авангардию.
Три часа продолжался ожесточённый бой. Дважды яростно бросались русские гренадеры на абордаж, и только третья атака с флангов принесла победу...
3
капитан Фёдор Салтыков — первый «мастер корабельного строения», за три года скрытно закупил в Голландии, Франции и Англии и отправил в Россию 15 линейных кораблей и 5 фрегатов. Скромный по натуре, Салтыков жил впроголодь, экономил каждую копейку, а по навету царь, не разобравшись, хотел его арестовать за растрату денег. Но указ царя не состоялся. Салтыков от перенапряжения заболел и скончался в Лондоне сорока лет от роду, а его имя незаслуженно затерялось в истории...