Страница 2 из 76
Почему каждое растение и животное как бы «прилажено» к условиям обитания? Полярные животные обычно белой окраски, и на светлом фоне они не видны. Трудно заметить тигра в джунглях, потому что он полосатой расцветки. В пустыне лев сливается с желтым фоном песка. В поле жаворонок и перепелка, когда они сидят неподвижно на земле, спасаются от хищной птицы.
Тысячи «почему» возникали перед учеными, работавшими в любой области биологии.
На множество загадок натолкнулась наука палеонтология, изучающая ископаемые остатки растений и животных.
Почему в древнейших слоях земли никогда не находят костей современных медведей, слонов, тигров и других животных?
Почему не живут теперь мамонты, мастодонты, археоптериксы и все те животные, остатки которых находят в слоях земли?
Библия учила, что культурные растения и домашние животные сотворены богом для удовлетворения потребностей человека.
Но кому не известно, что именно людьми, а не богом были созданы многие новые, более совершенные породы скота и сорта культурных растений! Конечно, фермер по-прежнему благоговейно раскрывал свой молитвенник и аккуратно посещал церковные службы, но творца новых форм он начинал видеть в самом себе.
Многие факты наталкивали ученых на мысль о родстве организмов и постепенном развитии живых существ.
Какими же путями шло это развитие? Как превращались одни виды в другие, — было непонятно.
Мрак, окружавший тайну происхождения видов, всё сгущался и сгущался.
И вот появляется книга — «Происхождение видов» Чарлза Дарвина. Словно яркий свет, она указывает дорогу людям, заблудившимся среди ночной темноты. В ней дан ответ на самый загадочный для всех вопрос: как произошли виды живых существ. Они произошли друг от друга в процессе постепенного развития — эволюции.
Сначала появились самые простые организмы, потом уже от них всё более и более сложные. Этот процесс шел в течение многих миллионов лет, идет в настоящее время и будет идти в будущем, притом без всякого участия каких-либо сверхъестественных сил!
Обо всем этом автор рассказывает просто и спокойно. Он приводит множество убедительных фактов. Многие из них очень давно известны ученым. Но никто до сих пор не давал такого ясного объяснения этим фактам.
Появления книги Дарвина ждали. О том, что она должна была выйти в свет, многие знали. Хорошо знали и другие книги Дарвина, ранее напечатанные.
Вот почему «Происхождение видов» — зеленый томик — раскупили в один день.
Глава II
Маленькая ныряющая утка
Корабль очень невелик, трехмачтовый, с десятью пушками.
На южном побережье Англии расположена узкая, глубоко вдающаяся в сушу Плимутская бухта. На берегу ее — военные порты: Плимут и рядом с ним Девонпорт.
Плимут окружен укреплениями с зубчатыми стенами. Напротив города, на другой стороне бухты, поднимается возвышенность, занятая роскошным парком.
В хорошую, ясную погоду виден Эддистонский маяк, построенный недалеко от Плимута, на уединенной скале при выходе из гавани в открытое море. На расстоянии многих миль слышен звук колокола на маяке, помогающий судам найти дорогу в бухту.
С высоких холмов, поднимающихся над заливом, открывается широкая панорама на многочисленные бухты и проливы. Всюду видны суда: одни — на якоре, другие — выходящие в открытое море. Белеют паруса рыбачьих лодок. Всё полно жизни и очень живописно.
Тем не менее команда небольшого деревянного парусного судна, водоизмещением в 235 тонн, под названием «Бигль», покидала Плимутскую бухту 27 декабря 1831 года без особого сожаления.
Уже много дней, как был закончен серьезный ремонт «Бигля». Это была почти перестройка судна: заменены все попорченные во время предшествующих плаваний части, приведены в полный порядок паруса и всё оснащение.
Всё было готово к отплытию корабля, и он уже дважды пытался это сделать, Но сильный юго-западный ветер и волны выше 30 метров обрушивались на судно у самого выхода из бухты в открытое море. Оба раза «Бигль» возвращался в гавань. Ждали хорошей погоды.
Только под датой 27 декабря 1831 года в ведомостях Плимутской гавани появилась запись о том, что десятипушечный бриг «Бигль» отбыл в кругосветное плавание.
Многие английские моряки, прочитав такую запись, могли бы озабоченно покачать головой. Под названием «десятипушечный бриг» известны были суда довольно устаревшей конструкции. Моряки называли их «гробами» за легкость, с которой эти суда переворачивались во время шторма и шли ко дну.
На борту «Бигля» находился молодой, высокого роста человек с открытым добродушным лицом. Каждый англичанин с первого взгляда увидел бы в нём настоящего джентльмена. Об этом можно было судить по его костюму, независимой, но в то же время скромной манере держаться и удивительной простоте и искренности во взгляде и тоне.
Это был Чарлз Дарвин.
Он только что окончил Кембриджский университет и теперь отправлялся в качестве натуралиста в кругосветное путешествие.
Дарвину шел двадцать третий год. Крепкий, сильный юноша, великолепно владевший ружьем, выносливый в ходьбе, жизнерадостный, общительный, Дарвин быстро привлекал к себе симпатии окружающих.
Но сейчас выражение озабоченности, серьезности не покидало его лица. Расстаться с родиной, горячо любимой семьей и друзьями, покинуть всё, что дорого сердцу на этой, уже едва заметной серой полоске земли, — не так легко.
А берег уходил всё дальше и дальше и, наконец, совсем исчез из виду… Только доносившийся с Эддистонского маяка звук колокола напоминал, что Англия еще близка. Энергичные сборы в дорогу, подготовка научного снаряжения, беседы с людьми, бывавшими в тех местах, куда шел «Бигль», знакомство с «Биглем» и его экипажем, прощанье с отцом, сестрами и старой няней, потом томительное двухмесячное бездействие в Плимуте в ожидании хорошей погоды для выхода корабля в открытое море — всё осталось позади.
Главное — нет больше беспокойства, которое Дарвин испытывал накануне отплытия.
Все эти несколько месяцев, что прошли в подготовке к путешествию, юноша был в тяжелом душевном состоянии. То он энергично принимался за сборы, то, бездействуя, томился скукой и одиночеством. Постоянно мучили сердцебиения. Может быть, у него развивается какая-то болезнь сердца? Обратиться к доктору Чарлз не хочет: вдруг тот запретит путешествие…
Из-за дождя и ветра часто нельзя было бродить в окрестностях. И вот приходилось долгими днями сидеть в гостинице, в унынии поглядывая на небо. А нависшие тяжелые облака, казалось, не оставляли ни малейшей надежды, что оно когда-нибудь станет голубым и ясным… Под завывание ветра и шум дождя настроение молодого человека падало вместе с барометром, на который он часто бросал безнадежный взгляд…
Но погода становилась лучше, и Дарвин, мечтая, не раз видел себя на лоне тропической природы; он слышал лепет ручья в таинственной стране; взору его представлялись безбрежный океан, пустынные острова. Он почти осязал невиданных и никем не описанных зверей и птиц в своих будущих коллекциях. Иногда же страх и отчаяние охватывали юношу: сумеет ли он читать книгу природы? Как выбрать среди бесчисленных страниц ее то, что действительно интересно? Если были бы знания! Часто Дарвину казалось, что он ничего не знает, не умеет и не может сделать.
Напрасно он перечитывал письмо профессора Генсло: «Я заявил, что считаю Вас из всех, кого я знаю, наиболее подходящим для этой цели. Я утверждаю это не потому, что я вижу в Вас законченного натуралиста, а по той причине, что Вы, весьма специализировались в коллекционировании, наблюдении и способности отмечать всё то, что заслуживает быть отмеченным в естественной истории…»