Принц (ЛП)

- Нам не нужна собака. В этом шоу участвуют только лошади.

- Это я переживу.

Уесли спешился с Краткого Боба, самого надежного и устойчивого из двух дюжин американских верховых, которых держали его родители на ферме, и привязал его к забору, затем отвел Нору в конюшню. Он оседлал кобылу по имени Кошелек Никити и вручил Норе вожжи.

- Не могу поверить, что ты заставляешь меня сделать это, - сказала Нора, пока они выводили лошадь на солнечный свет.

- Заставляю делать что? Проехаться верхом на лошадях?

- Да. После сегодняшнего утра? И прошлой ночи? И вчерашнего вечера?

Уесли озадаченно посмотрел на нее. Нора закатила глаза и остановилась прямо перед ним.

- Молодой человек, вы жестко меня трахнули, - она ткнула его в грудь. - У меня подседельная рана (прим. натертости от седла), а я даже еще не была в седле.

Уесли поморщился, сочувствуя ей.

- Ой. Прости. Я не знал... прости.

Широкая улыбка появилась на лице Норы.

- Не прощаю. Давай сделаем это.

Она поставила ногу в стремя и запрыгнула в седло, даже не дрогнув, усаживаясь поудобнее.

- Давай же, Уес. Если у меня ничего не болит после секса, значит, кто-то делал что-то неправильно.

Уесли рассмеялся и запрыгнул в седло, взял вожжи и рысью направил Боба к Норе.

- Что ж, я рад что у тебя только саднит, но ты не испытываешь настоящую боль. Я знаю, это твой стиль, но боюсь, никогда не станет моим.

- Все хорошо, - ответила она, и Уесли вывел их на пастбище на хорошо протоптанную тропу, бегущую через несколько акров леса. - Я не так сильно скучаю по боли, как ты думаешь. Даже было приятно ощущать, что я должна платить за удовольствие днем своей жизни. Не то чтобы я жалуюсь или что-то в этом роде. Извращенный секс - насыщенный, мягко говоря. Но быть с тобой... - она повернулась и улыбнулась ему. - Хорошо, Уес. Лучше, чем я смела мечтать. Лучше, чем я хотела мечтать. А ты? Как ты себя ощущаешь, находясь женщиной, которая могла бы родить тебя, если бы залетела в четырнадцать?

Уесли вцепился в вожжи и развернул Боба, чтобы посмотреть Норе в глаза:

- Больше чем хорошо. Лучше, чем, когда бы то ни было.

- Когда бы то ни было? - спросила она, ее щеки покраснели. Уесли надеялся, что цвет ее щек был спровоцирован его комплиментом, а не прогулкой верхом по склону холма в жару поздним летом. Он мог бы выбрать более простой маршрут, но хотел кое-что показать Норе, и единственный способ добраться до него, было подняться наверх. - Когда бы то ни было - долгий срок. Почти такой же длинный как "всегда". И определенно дольше, чем «навсегда».

- А мне вроде нравится "всегда", - сказал Уесли, пока они проходили под пологом из нависших веток и вышли с другой стороны на раннее утреннее солнце. - А тебе нет?

Нора пожала плечами.

- Зависит от того, о каком "всегда" мы говорим. В моей книге есть одно определение ада - это «всегда» ждать того, что хочешь. «Всегда» с кем-то, кого ты любишь? Это другое определение рая.

- Хочешь узнать мое определение рая? - спросил Уесли, когда они достигли верхушки холма.

- Оно связано с бассейном, полном грязи, мной в рыболовных сетях, охотничьим рожком и семиярусным шоколадным тортом?

- Нет.

- Тогда да, расскажи мне.

- Вот. Я воспользовался советом Зака и показал тебе, вместо того чтобы описать.

- Они остановились на краю поляны и посмотрели вниз. - Только посмотри.

- Боже мой… - прошептала Нора и широко улыбнулась. - Черт возьми.

- Именно.

Серьезно, черт возьми. Уесли видел эти земли, эту долину миллион раз, но пока он не увидел светящееся лицо Норы, когда она взглянула на нее, он понял, что никогда не видел ее по-настоящему до этого момента. Впервые он был счастлив смотреть на нее, потому что Нора была рядом. Он хотел, чтобы все его первые разы были с ней. И его последние. И все между ними.

С вершины холма они на мили вперед могли видеть долину. Извилистые каменные стены S-образной формы в пышной сине-зеленой траве. Тысячи лошадей танцующих и гарцующих за блестящими, чисто-белыми заборами. Пруд мерцал как бриллиант на солнечном свете.

Бриллиант засверкал на вытянутой руке Уесли. Глаза Норы округлились от этого зрелища.

- Уесли?

- Все, что ты видишь внизу - мое. Или будет. Я ненавижу, когда меня называют Принцем Кентукки, но только потому, что это отчасти правда. У меня есть королевство, вот и все. И нет ничего прекраснее в мире, кроме тебя.

- Уес... ты...

- Останься со мной Нора. Останься здесь. Навсегда. Все, что ты видишь, я могу отдать тебе. И ты можешь любить это, и оставить себе, или ненавидеть и сжечь дотла. Мне наплевать, до тех пор, пока ты здесь со мной и никогда больше не вернешься к нему. Я знаю, что он может дать тебе то, что я не могу - одиночество и боль, стыд и унижение. Но я могу тебе дать кое-что, что не может он. Брак. Дети, если ты хочешь их. Никаких детей, если не хочешь. Совместную жизнь здесь, под солнцем, где все могут видеть нас. Тебе больше не придется прятаться, если будешь со мной, или притворяться. У тебя будет целый мир. Тебе больше не придется работать. Тебе даже не придется писать еще одну книгу, если не хочешь. Или можешь писать, пока руки не отвалятся, а я найму лучшего врача в мире, чтобы пришить их обратно. Ты можешь называть всех лошадей, как ты называешь своих персонажей. Ты можешь сводить моих родителей с ума, изготавливая стеки и шутить о пони-плей каждый день своей жизни. Ты можешь... - голос Уесли дрогнул. Боб забеспокоился под ним.

Переведя дыхание Уесли взял Нору за руку и крепко держал ее, прижимая кольцо с бриллиантом к ее ладони.

- Ты можешь быть в безопасности и больше никто и никогда не причинит тебе боль. Я не причиню тебе боль и никому не позволю это сделать. Ни теперь. Никогда. Даже если ты сойдешь с ума и решишь, что они должны это сделать. Я сделаю тебя счастливой. Я буду оберегать тебя. Просто скажи "да" или "нет", пока эти чертовы лошади не пустились вскачь и не убили нас обоих.

Нора перевела дыхание и покачала головой.

- Не знаю, Уес. То есть, ты просишь о том, что я думаю...

- Черт возьми, Нора. Тебе всегда нужно все усложнять. Ты выйдешь за меня? Вот о чем я спрашиваю. Да? Нет? Может быть?

Нора убрала свою руку, но взяла кольцо. Он ждал, молясь, что она наденет его на свой палец. Вместо этого, она просто смотрела на него.

- Оно принадлежало моей пра-пра-прабабушке по маминой линии. Оно принадлежало бы моей сестре, если бы она у меня была. Мне повезло – я единственный ребенок.

- Оно прекрасно.

- Поговаривают, что моя пра-пра-прабабушка была самой красивой женщиной во всей Джорджии. Мужчины дрались на дуэлях из-за нее. Я считал это чистым безумием: два парня убивают друг друга из-за девушки. Но потом я встретил тебя и клянусь, мысль о том, как увижу, как тело Сорена будут нести в прощальном ходе по улице, заставляет меня улыбаться как никогда.

- Несколько раз у меня были похожие мысли, - ответила она, нервно усмехнувшись. - Но, Уесли...

- Никаких «но». Ты не должна отвечать. Ты можешь подумать, если нужно. Надеюсь, тебе не нужно, но, если да, тогда не торопись. На самом деле, не отвечай. Ничего не говори. Просто подумай. Ты можешь сказать "да", "нет", или "может быть", когда мы вернемся в конюшню. Хорошо?

Нора сделала неглубокий вдох, изучая кольцо в своей ладони. Уесли не сильно разбирался в этом, но его мама однажды сказала что-то о десяти каратах и двух миллионах долларов.

- Хорошо... - Нора крепко сжала кольцо и прижала его к груди. - Мы вернемся. Нам не обязательно разговаривать на обратном пути. Оно слишком шикарное.

- Рот на замке.

Уесли наблюдал, как Нора надела кольцо на большой палец, достаточно близко к ее кольцу, чтобы дать ему надежду, и взяла поводья. Они начали спускаться вниз по холму, единственные слова, произнесенные ими были "осторожно - большой камень" и "я вижу".