Страница 51 из 82
- Да. Ни в коем случае я не хотел бы делать это дома. Все уже спят. Мама и папа, по крайней мере. Мы в безопасности.
Он пытался казаться увереннее, чем он себя чувствовал.
- Хорошо. Пронесло. - Нора рассмеялась, и он услышал тончайший намек на нервозность в ее голосе. Вместо того, чтобы обеспокоить его, это дало ему утешение от знания того, что одна и единственная Нора Сатерлин нервничала в его присутствии. - Давай посмотрим… В первый раз нам лучше все упростить. Стол?
- Стол.
Уесли скользнул руками вниз по ее спине и обхватил обеими ладонями ее мягкие ягодицы. Она вцепилась в его плечи, когда он поднял ее и усадил на краю. Он уже полыхал от желания погрузиться в нее.
- Нам нужно…
- Неа. - Она покачала головой. - Я проверялась. Все чисто. Хорошо, что на контрацептивах. А ты девственник. Правильно?
Уесли усмехнулся.
- Ненадолго… я надеюсь.
- Нет, ненадолго.
Она принялась за его рубашку снова, и, достигнув низа, попыталась выдернуть ткань из его штанов. Пуговица зацепилась за его пояс, и Нора застонала от разочарования.
- Такого никогда не случается в моих книгах, - сказала она, осторожнее потянув рубашку Уесли, чтобы высвободить ее. – Ничьи рубашки никогда не застревают ни в чьих штанах. И никому не нужно беспокоиться, что их чертовы родители застукают их. И ты никогда не встретишь там парня, который поднимет голову и скажет: “Хм, я думаю, ты подхватила грибковую инфекцию”.
Уесли чуть не свалился на пол от смеси отвращения и смеха.
- Что? Ты говоришь, что в любовных и эротических романах не на сто процентов реалистичные сцены секса? Я в шоке.
Он положил голову ей на плечо, и она зарылась пальцами в его волосы.
- Боюсь, что нет, малой. Ни у кого нет несвежего дыхания по утрам. Ни у кого никогда не бывает судорог. Парни всегда могут делать это беспрестанно. Не бывает никаких ЭД сцен.
- ЭД?
- Эректильная дисфункция.
- Ну, я не могу представить, что ты сталкивалась с большинством из этого в реальной жизни. Кроме, наверное, утреннего дыхания, - поддразнил он.
Он жил с Норой в течение полутора лет. Он видел Сатерлин в ее абсолютно наихудших состояниях, сразу после сна, с торчащими волосами, несвежим дыханием, после работы. Она выглядела еще более шикарно, просто вылезая из постели, нежели большинство женщин, выглядели после двух часов прихорашивания.
- О, у меня было все это. Однажды у меня была судорога во время секса с Кингсли. Я кричала так громко, что его секретарша вызвала скорую помощь.
- ЭД?
- Не так уж и много. Если не считать Сорена.
Уесли наблюдал, как с лица Норы сошла улыбка.
- Сорена?
Кусая нижнюю губу, она кивнула.
- Если он не причинит боль мне… или кому-то другому, он не может довести дело до конца.
- Не может или не хочет?
- Не может. Он. Не. Может. – Нора слабо улыбнулась. – Знаешь, он не причинял мне боль просто ради веселья. Это прелюдия. Я говорила тебе об этом.
Уесли вспомнил тот разговор. Он даже еще не переехал к Норе. Ему еще не исполнилось восемнадцать, на первом курсе в Йорке, был декабрь, почти Рождественские каникулы. И он не мог вынести мысли о жизни без Норы во время его учебы в следующем семестре. Но она была приглашена преподавать только этот единственный курс. С наступлением весеннего семестра она бы ушла.
Он немного приврал и сказал, что его родители могут забрать его из самого дорогого гуманитарного колледжа. Нора не пропустила шанс. Сразу же, она сказала ему, что он может переехать к ней, за проживание и питание по цене, по крайней мере, половины от той, что студенты платили в Йорке. Но, она предупредила его, что она была не просто писательницей. А также, что она работала Госпожой. Взгляд, который она расценила как шок, был просто замешательством. Он никогда в своей жизни не слышал о понятии Госпожа.
Тогда, она рассказала ему о Сорене, ее сложных отношениях с ним, их прошлом и дальше, и дальше... и Уесли вспомнил всплеск тестостерона, который он почувствовал от одной мысли, о мужчине, поднявшем руку на Нору, женщину, которую он любил со страстью, настолько неистовой, что едва мог дышать в ее присутствии.
“Только не позволяй ему оказаться поблизости”, - сказал он, выпячивая грудь.
Даже сейчас он не мог думать о том моменте, не краснея. Он был настолько самоуверенным, настолько дерзким. И у него не было ни малейшего представления о том, каким по-настоящему устрашающим может быть Сорен.
“Что? Ты думаешь, что сможешь мериться силами с Сореном?”
А потом Нора рассмеялась. Рассмеялась. Она бы обидела его чувства меньше, если бы просто потрепала по макушке.
”Уесли, никогда не тягайся с садистом. Для Сорена издевательство — просто прелюдия”.
И глаза Норы стали черными, как беззвездная ночь, что-то зажглось и погасло в них, что до чертиков испугало его. Именно тогда он понял, что знал Нору Сатерлин, не больше чем количество звезд в небе.
“Почему ты была с ним?”
Он задал вопрос шепотом, поскольку шепот - все, что у него смогло получиться. Нора улыбнулась такой улыбкой, которая завладела ее лицом и глазами, и все, что он мог сделать, это пялиться на эту улыбку, как он иногда смотрел на полумесяц.
“Мне нравится прелюдия”.
- Ты говорила, тебе нравилось, когда он бил тебя, - сказал Уэсли сейчас, проводя руками вверх и вниз по ее ногам.
С каждым кругом его пальцы медленно двигались выше.
- Мне нравилось. Мне нравится. Но иногда это выматывает. Боль ранит, и заниматься сексом с Сореном, означает подчиниться боли. Иногда я задавалась вопросом, как это было бы, заняться сексом, и не быть подвергнутой сначала десяти видам мучений.
Уесли ничего не сказал. Он только обхватил лицо Норы обеими руками и потер ее скулы. Она сморщила нос, и он рассмеялся.
- Что с лицом?
- Твои руки пахнут кормом для сомов.
Уесли убрал руки подальше от лица Норы и, что более важно, от ее носа.
- Сожалею. Может быть, ты права. Нам лучше сделать это в доме. Я могу принять душ.
- Нет-нет-нет. Мы не останавливаемся. Ни в коем случае. Просто, воняющие кормом для сомов руки, еще одна вещь, которая не происходит во время сексуальных сцен в любовных романах.
Нора протянула руку и вцепилась пальцами в петли на его поясе, чтобы притянуть Уеса ближе.
- Или это. Чёрт.
- Что?
Нора подняла руку на свет.
- Просто нахрен испортила свой маникюр. Это безнадежно. Мы безнадежны, Уес.
Смеясь, она прислонилась головой к его груди и выдохнула. Уесли вздохнул и положил подбородок ей на макушку.
- У меня есть надежда на нас, - прошептал он. – Мы, может, неправильно занимаемся сексом, но я думаю, что мы делаем правильно все остальное. В любовных романах, женщина безупречно красива, не так ли? Это про тебя.
Нора повернула свое лицо к нему и улыбнулась в лунном свете. Светлячок отразился в ее глазах, и желудок Уесли сжался.
- Определенно про тебя, - повторил он.
Нора потянулась к его рубашке, и, распахнув, начала медленно спускать ту с его плеч.
- У мужчин в любовных романах всегда совершенные тела. Большие широкие плечи с сексуальным рельефом, плоский, твердый живот, такие красивые вены на предплечьях... - Стаскивая с него рубашку, она касалась каждого дюйма его груди, его плеч, живота, предплечий. - У тебя идеальное мужское тело, это про тебя. Определенно. Мы почти у цели.
- Что мы упускаем?
Уесли осторожно вытащил заколку из волос Норы, позволяя черным волнам, рассыпаться по ее спине. Она подняла руки, и он стянул ее футболку, оставив Сатерлин только в черном бюстгальтере и юбке.
- Мы должны заняться любовью. Не сексом. Не трахом. Заняться любовью. Это никогда не называют трахом в любовных романах. О, разве что это происходит между злодеем и его любовницей. Им разрешено трахаться. Герой же должен заниматься любовью с героиней. Сначала осторожно, пока страсть не одолеет его, и он потеряется в бла-бла… всей этой фигне.