Страница 47 из 62
Я зла. Как он мог так поступить? Хотя, с другой стороны, он ещё не закончил роман, стоит ли мне так злиться?
Но зачем он сделал это? Неужели он не знал насколько это личное для меня? Не могу поверить, что Бен решил попытаться заработать на такой ужасной трагедии.
Наверно я не была так зла, если все написанное было правдой и он действительно виновник пожара. По крайней мере, тогда я бы не чувствовала, что Бен воспользовался моей историей.
И зачем он выдумал драку и всё остальное связанное с Кайлом, когда это действительно произошло? Он вообще что-нибудь здесь выдумал?
Я смеюсь над собой. Это не правда. За два года до пожара мы не были знакомы. Не может быть, чтобы Бен был в этом замешан. Кроме того, каковы шансы, что он встретит меня в годовщину пожара, ровно два года спустя? Тогда он должен был бы преследовать меня.
Он не следил за мной.
Ведь так?
Мне нужно выпить воды.
Я пью воду.
Мне нужно опять сесть.
Я сажусь.
Все вокруг вращается, вращается, вращается. Паутина возможной лжи окутывает меня, кружится голова, кружится желудок. Такое ощущение, что даже кровь в моих жилах кружится. Я выравниваю стопку со страницами рукописи.
Зачем ты написал это Бен?
Смотрю на обложку и провожу пальцем по названию. Девятое ноября.
Ему нужен был хороший сюжет. Это то, что он сделал? Просто добавил факты в сюжетную линию?
Он никак не мог быть виновником пожара. Это абсолютно не имеет смысла. Виноват мой отец. Он знает об этом, полиция знает, и я знаю это.
Я нахожу в себе силы перевернуть титульный лист. Смотрю на первую страницу рукописи и делаю единственное, что действительно поможет мне найти больше ответов.
Я читаю с самого начала.
Каждая жизнь начинается с матери. Моя не исключение.
Она была писателем. Мне сказали, что мой отец был психиатром, но я не знаю наверняка, так как у меня не было возможности спросить его об этом. Папа умер, когда мне было три года. У меня нет воспоминаний о нём, но думаю это даже и к лучшему. Трудно скорбеть по людям, которых ты не помнишь.
У моей мамы была степень магистра по поэзии и еще она защитила кандидатскую диссертацию, посвящённую Уэльскому поэту Дилану Томасу. Она часто цитировала его, хотя её любимые цитаты не принадлежали его всемирно известным стихам, скорее его повседневным диалогам. Я никогда не мог понять, мама уважала Дилана Томаса как поэта или как личность. Потому что, исходя из того, что я узнал о нём в своих исследованиях, уважать его как личность особо было не за что. Или возможно именно за это и нужно уважать его – за то, что Дилан Томас не сделал ничего, чтобы завоевать популярность как человек, и всё, чтобы завоевать популярность как поэт.
Полагаю, я должен начать с того, как именно умерла моя мать. Вероятно мне так же следует пояснить, как девушка, которая вдохновила меня на написание этой книги, связана с историей, которая начинается с моей матери. И наверно, раз уж я начинаю свой роман, рассказывая об этих двух женщинах, я также должен пояснить, как Дилан Томас связан с жизнью моей матери, и самое главное с её смертью, и как все эти события привели меня к Фэллон.
Все кажется таким сложным, хотя на самом деле всё очень просто.
Всё имеет значение.
Всё взаимосвязано.
И всё началось девятого ноября. За два года до того, как я впервые встретился лицом к лицу с Фэллон О'Нил.
Девятое ноября.
День смерти моей матери.
Девятое ноября.
Ночь, когда я намеренно устроил пожар, чуть не унёсший жизнь девушки, которая в один прекрасный день спасла мою.
Фэллон
Я смотрю на страницы и не могу в это поверить. К горлу подступает желчь.
Что же я наделала?
Я сильно сглатываю, чтобы избавится от вкуса желчи, и от этого в горле саднит.
Какому монстру я подарила свое сердце?
У меня дрожат руки. Я не могу даже пошевелиться. Не могу решить, стоит ли читать дальше, и дойти до страницы, где очевидно будет сказано, что все прочитанное мною - это богатое воображение Бена. Что ради успеха нашей истории, он смешал факты и вымысел. Мне читать дальше?
Или лучше бежать?
Как сбежать от того, кому в течение четырех лет я медленно отдавала себя?
Или шести?
Он знал меня, когда мне было шестнадцать?
Знал ли он меня в тот день, когда мы встретились в ресторане?
Он пришел туда из-за меня?
Вся кровь, что течет во мне, устремляется в голову, и от такого давления даже уши начинают болеть. Тело сковывает страх. Я словно скала, свисающая над бездной. Каждая клеточка моего тела наполнена ужасом.
Мне нужно выбираться отсюда. Я хватаю мобильный телефон и тихо вызываю такси.
Оператор говорит, что по этой улице едет свободное такси, и оно прибудет через несколько минут.
Я поглощена таким большим количеством страхов. Боюсь этих страниц в руке. Боюсь обмана. Боюсь мужчины, спящего в соседней комнате, которому совсем недавно пообещала все свои "завтра".
Я устремляюсь к спинке стула, чтобы собрать все свои вещи, но прежде чем успеваю встать, слышу, как открывается дверь его спальни. В полной боевой готовности, я оборачиваюсь через плечо. Бен останавливается в дверях, протирая глаза ото сна.
Если бы я могла сейчас остановить время, я бы напоследок изучила его. Провела бы пальцами по его губам, чтобы убедиться, что они действительно были такими же мягкими как и слова, которые он произносил. Взяла бы его руки и провела пальцами по ладоням, чтобы убедиться, что они действительно могли ласкать шрамы, которые сами же нанесли. Я бы обняла его и, встав на носочки, прошептала в ухо, "Почему ты не сказал мне, что фундамент, на котором ты научил меня стоять, построен на сыпучем песке?"
Взгляд Бена мгновенно падает на страницы рукописи, которые я плотно сжимаю в руках. В считанные секунды на его лице начинает мелькать каждая его мысль.
Ему интересно как я нашла рукопись.
Ему интересно как много я прочла.
Писатель Бен.
Мне хочется смеяться, потому что Бентон Джеймс Кесслер не писатель. Он актер. Мастер обмана, который только что закончил четырехлетнее представление.
Впервые я смотрю на него не как на Бена, в которого влюбилась. Бена, который собственноручно изменил мою жизнь.
Сейчас, я смотрю на него, как на чужого человека.
Он незнакомец, о котором я абсолютно ничего не знаю.
- Что ты делаешь, Фэллон?
Я вздрагиваю от его голоса. Его голос звучит точно так же, как и всего час назад, когда он говорил мне: “Я люблю тебя”.
Только сейчас, его голос наполняет меня паникой. Меня поглощает ужас, накрывая новой волной тревоги.
Я понятия не имею, кто он.
Я понятия не имею, какую цель он преследовал последние несколько лет.
Я понятия не имею, на что он способен.
Бен начинает двигаться ко мне, поэтому я делаю единственное, что, на мой взгляд, могу сделать. Я подбегаю к другой стороне стола, надеясь создать безопасную дистанцию между собой и этим мужчиной.
На его лице отражается боль, когда он видит мою реакцию, но я понятия не имею настоящая она или отрепетированная. Не знаю, стоит ли верить всему, что я только что прочла... Может Бен всё это придумал ради создания сюжета?
Я плакала по многим причинам в своей жизни. В основном из-за печали, иногда от разочарования или злости. Но впервые, я не могу сдержать слез из-за страха.