Дважды соблазненный (ЛП)

Я свесила ноги с матраса и спустилась с возвышения, которое делало вид занавешенной кровати еще более впечатляющим. Подойдя прямо к камину, я встала перед ним на колени. Большая часть пламени угасла за ночь, но свернутый журнал все еще тлел. Я оттолкнула решетку в сторону, задержав на секунду руку над бревном, а затем вонзила ее прямо в обуглившееся дерево.

Приступ боли заставил меня задохнуться от облегчения, пока до меня не дошло, что она идет лишь от одного пальца. Остальная часть моей руки чувствовала себя прекрасно, несмотря на погружение в раскаленные угли до самого запястья. Я подождала еще несколько минут, чтобы убедиться, а затем вытащила ее. Помимо занозы, выступающей на моем указательном пальце, и десятилетнего шрама, моя рука была нетронутой, с нее не исчез ни один волосок.

Черт. Уже шесть недель, а это все еще не прошло.

Некоторые женщины заражались венерическими заболеваниями от своих бой-френдов. Это детские игрушки по сравнению с тем, что подарил мне мой – иммунитет к огню, который непонятно почему блокировал мою способность психически улавливать информацию через прикосновение. Конечно, мне не стоит слишком удивляться. Знакомство с неофициальным Принцем Тьмы обязано иметь свои последствия.

Я выдернула занозу, пососала палец – да, я была одной из немногих в этом особняке, кому не нравился вкус крови. Затем осмотрелась вокруг и отыскала большую мужскую рубашку из мягкой ткани, похожей на кашемир. Наверное, стоит больше моей зарплаты в карнавальном цирке за целый месяц, но все же она была безразлично брошена на пол. Я никогда не видела, чтобы кто-то убирал эту комнату, но я никогда и не видела ее грязной. Служащие видимо ждали, как ниндзя, пока я уйду отсюда, чтобы они смогли сделать это место вновь безупречным.

Им не придется долго ждать. Я хотела в туалет – но, несмотря на все великолепие спальни моего парня, в его ванной туалета не было. Многовековому вампиру он не нужен.

Я надела отброшенную рубашку. Она была достаточно длинной, чтобы прикрыть мою майку и трусы, хоть я никогда и не сталкивалась с кем-либо на своем пути к комнате, предоставленной мне официально. По крайней мере, его личная жизнь оставалась далекой от стыда и полной изящества. Как только я вернулась в свою комнату – оформленную в легких тонах, где было меньше темно-зеленого и меньше великолепия из красного дерева, которое я оставила позади – я направилась прямо в ванную.

– Гори, – сказала я, и добавила, – Тусклее, – когда яркий свет превратил меня в узкоглазую.

Мягкое янтарное освещение кремового мрамора, подчеркнутого золотом и серебристо-зелеными прожилками. Стеклянные душевые размером с небольшой автомобиль засветились, также как и косметический столик. Я была в благоговейном трепете, когда впервые увидела все эти модные светильники. Сейчас же я бормотала себе под нос, пока спешила к незаметно экранированному углу.

– Пятидесятиметровый спринт каждое утро, потому что он, видите ли, не станет добавлять туалет в свою ванную комнату. Ему не нравится даже тратить каждый вечер на ужин, учитывая тот факт, что он никогда не ест.

Часть меня знала, что это бормотание было способом скрыть беспокойство по поводу все более пустой постели, и мой мочевой пузырь сжался, словно в знак согласия. Потом как обычно я зашла в душ, стараясь не касаться ничего своей левой рукой. Хотя токи, исходящие от меня, сейчас и были приглушены, не было никакой необходимости сжигать трубы случайной дозой напряжения.

После душа я оделась и спустилась на четыре лестничных пролета к основному уровню. В нижнюю часть лестницы – прихожую с высокими потолками, каменными столбами, антикварными щитами и богато украшенными фресками, выставленными передо мной. Лишь внутренний сад разбавлял все это буйство готики.

В конце этого коридора стоял мой заочный парень, Влад. Да, Влад, но некоторые совершали ошибку, называя его Дракулой. Его темные волосы были цвета праха, тень на челюсти была чуть толще щетины. Крылатые брови обрамляли глаза – смесь меди и изумруда – а на тело, закаленное десятилетиями сражений еще в человеческой жизни, накинута гладкая материя. Как обычно, оголены были лишь его лицо и руки. Остальное скрывали сапоги, черные брюки и дымчато-серая рубашка, застегнутая до шеи. В отличие от большинства хорошо сложенных мужчин, Влад не оголял много кожи, но движения его тела в сшитой на заказ одежде выглядели не менее эффектно, чем игра мускулатурой в шортах и рубашке без рукавов.

Мой осмотр прервался, когда я увидела, что было накинуто на его руку. Он не просто выскользнул из постели, пока я спала – он также не одарил меня и словом.

Снова.

Всегда наступает момент, когда вы точно знаете, что не стоит этого делать… и вы все равно это делаете, в любом случае? Мне не нужна была моя психическая способность, чтобы понять, что бросить вдаль по коридору «Куда ты собрался?» было неправильным, но я все равно это сделала.

Влад разговаривал со своим вторым-в-команде, Максимом, светловолосым вампиром, который выглядел, как мстительный Викинг воплоти. В ответ на вопрос оба взгляда остановились на мне, один серый и нейтральный, другой медно-зеленый и насмешливый. Я напряглась, желая забрать свой вопрос обратно. Неужели я превращаюсь в одну из тех раздражающе цепких подружек?

Сразу после исчезновения главной причины интереса Влада к тебе, издевался надо мной коварный внутренний голос. Думаешь, так совпало, что он отдалился сразу же, как ты потеряла способность психически шпионить за его врагами?

На этот раз я начала напевать в голове KC and The Sunshine Band «Этот путь». Влад был не только чрезвычайно сильным вампиром, чье существование вдохновило самую знаменитую в мире историю о нежити. Он также мог читать мысли людей. Большую часть времени.

Его губы скривились.

– В один прекрасный день ты, наверное, начнешь принимать заявки на свой метод удерживать меня подальше от своей головы.

Если бы я его не знала, я бы пропустила иронию, окрасившую его голос, усиленную тонким акцентом с добавлением выговора, характерного для его народа. Сомневаюсь, что он когда-либо простит вампира, научившего меня блокировать от него свои мысли.

– Некоторые люди считают эту песню классикой, – ответила я, ругая себя за то, что остановила его.

– Еще одно доказательство того, что в мире хватает дураков.

– Ты так и не ответил на мой вопрос, – возразила я.

Влад надел пальто, легкая улыбка никогда не оставляла его лица.

– Это было не случайно.

Мои руки задрожали, когда ток внутри меня потянулся к нему. Благодаря случаю с линией электропередач все мое тело излучало электроэнергию, но моя правая рука была главным ее каналом. Если я не спрячу свои чувства, она может начать искриться.

– В следующий раз, когда захочешь отшить меня, делай это как современные мужчины, – мой голос стал грубее наждачной бумаги. – Будь расплывчатым и скажи, что тебе нужно бежать. Прозвучит более вежливо.

Его медный взгляд сменил светящийся изумрудный – видимое доказательство его бесчеловечного статуса.

– Я не современный мужчина.

Конечно, нет, но его убьет, если он будет немного менее сложным, приводящим в бешенство и не столь загадочным? По крайней мере, хоть иногда?

Максим скользнул взглядом по мне, прежде чем сосредоточить внимание на Владе.

– Все будет готово к вашему возвращению, – заявил он, поклонился и ушел.

Что все это значит? Вопрос завис на кончике языка, но я не получу на него ответа. Но это не значит, что я позволю этой мысли терзать меня. Мне было интересно, что значит его отдаление для наших отношений. Если за время моей психической кастрации его чувства ко мне не изменились, ему стоит сказать об этом. Я прекратила свое мысленное пение достаточно надолго, чтобы успеть подумать – Когда ты закончишь с этим, нам предстоит разговор.

На этот раз его улыбка оказалась достаточно широкой и обнажила зубы. Клыков не было видно, но этой улыбке все же удалось отразить оттенок и любовника и хищника.