Страница 8 из 92
— Нет. Я не могу здесь курить. Леди Харриет может войти. Я не хочу, чтобы она думала – чтобы знала – что она приютила беспутную, выпивающую и курящую особу. Зажигай свою, и выйдем в сад, я покурю там. Знаешь, Стивен, — сказал она, распахивая французское окно, — с тех пор, как ты сказал мне, как связаны бурбон и цвет лица, я не пила ничего, кроме вина, да и того чуть-чуть. Но видит бог, сейчас бы я выпила.
Среди уединенных зарослей они прогуливались бок о бок, преследуемые жидким облаком дыма.
– Со всей этой спешкой, — говорила она, — организацией бала, сплетнями с леди Харриет, заботами о наряде, я совсем не в себе. Я забыла, где была. Мэтьюрин, не будь разочарован, но я хочу подождать. – Пауза. – Ты единственный, кто не задаёт вопросов, кто никогда не бывает нахален, даже когда для этого есть все основания.
Она смотрела под ноги, свесив голову. И хотя они были знакомы много лет, наблюдали друг друга в разных состояниях ума и настроениях, он никогда не видел её такой страдающей и смятённой. Солнце освещало её целиком, и Стивен непредвзято оценивал это опущенное долу лицо. Но до того, как он успел ответить: «Я вовсе не разочарован» или «Конечно, как пожелаешь», — в поле зрения на дальнем конце гравийной дорожки показался дворецкий и закричал во весь голос:
— Достопочтенные миссис Вудхауз и мисс Смит с визитом, мэм.
Диана бросила на Стивена быстрый извиняющийся взгляд и побежала в дом. Дух её мог быть в странном смятении, но двигалась она с совершенной, неосознаваемой грацией, которая всегда производила на него впечатление, и он почувствовал волну нежности, близкую к его прошлой страстной любви. Возможно, её призрак.
Дворецкий всё ещё стоял на том же месте, крепко уперев деревянную ногу в гравий, и дожидался Стивена. Вернее, дожидался его какой-то тип, разодетый дворецким, в ужасном адмиральском оранжевом и пурпурной ливрее. Но его независимая поза, длинная косица и довольная потёртая физиономия раскрыли тайну настоящего происхождения, стоило приблизиться на кабельтов.
— Надуюсь, вы в порядке, сэр? – сказал он, дотронувшись костяшкой пальца до лба.
— Всё хорошо, спасибо, — сказал Стивен, внимательно его рассматривая. В последний раз он видел это лицо истощённым, блестящим от пота, со стиснутыми в попыткесдержать крик зубами, когда Стивен орудовал ножом, в то время как «Сюрприз», безжалостно потрёпанный французским семидесятичетырёхпушечником, с трудом продвигался на запад к Форт-Уильяму. – Но ведь у вас не было ампутации, — сказал он.
— Да, сэр. Баллок, баковый, вахта правого борта на старине «Сюрпризе».
— Ну конечно, — сказал Стивен, пожимая руку. – Я имею в виду, что ногу удалось спасти, я не делал ампутации.
— Да, сэр, вы не делали, — сказал Баллок, — но когда я ходил на «Бенбоу» на Карибах, меня сильно задело книппелем, а наш хирург, как оказалось, вовсе не доктор Мэтьюрин — отхватил ногу за здорово живешь.
— Уверен, что так было нужно, — сказал Стивен.
Это замечание в поддержку коллеги было необходимостью, но не содержало в себе ни капли убеждённости, возможно из-за того, что хирург «Бенбоу» почти всегда был навеселе, а трезвым, что было известно всем, слыл неумехой. Дворецкий с нежностью посмотрел на доктора и сказал:
— Я надеюсь капитан Обри в порядке, сэр? Я слышал, что он сошёл на берег с «Шэннона», довольным как папа римский, и вдвое выше него.
— Превосходно, Баллок, превосходно. Я должен встретиться с ним в госпитале.
— Моё почтение и наилучшие пожелания, сэр, будьте любезны. Джон Баллок, баковый со старины «Сюрприза».
Будучи пленниками в Бостоне, с Обри и Мэтьюрином прекрасно обращались. Они были без гроша и вовсе без тёплых вещей, но морские офицеры фрегата военно-морских сил США «Конститьюшн» удовлетворяли все их нужды. В свою очередь не желая прослыть менее учтивым в подобных вопросах, как и полагал Стивен, Джек был обнаружен в компании раненного американского лейтенанта.
— Ты помнишь Баллока с «Сюрприза»? – сказал он, когда друзья покинули палату.
— Конечно, — ответил Джек. Баковый, очень толковый малый.
— Он передаёт своему старому капитану наилучшие пожелания.
— Что ж, очень любезно, — сказал Джек. – Джон Баллок. Этот человек наводил орудие так, что лучшего просто нельзя желать и бил точно по цели, хотя и не слишком быстро.
Он был командиром расчета погонного орудия правого борта. Но вот что я тебе скажу, Стивен, со старым капитаном он тоже попал в цель. Из-за этих похорон, меланхолии и природной немощи, я чувствую себя словно дедушка самого Мафусаила.
— Ты слишком обильно ешь, брат мой, слишком много пьешь и позволяешь себе слишком много думать. Резвая десятимильная прогулка по влажным, но любопытным лесам Нового Света с целью прогнать меланхолию пойдёт тебе на пользу и вернёт бодрость. Понсе де Леон считал, что Фонтан вечной молодости стоит искать именно вздешних местах. И тебе стоит помнить, что пакетбот из Англии может прийти в любую минуту.
— Позволю предположить, что ты прав насчёт фонтана молодости, Стивен, но насчёт пакетбота ты попал пальцем в небо. Никого не ждут до тринадцатого, а с этими вечными вестами, наверное, и того дольше. Но как бы то ни было, сегодня я бы итак не смог прогуляться, будь там хоть дюжина фонтанов молодости, а в конце пути и пивная в придачу. Мне предстоит работёнка в тюрьме, будь она неладна: я должен попытаться вычислить английских дезертиров, шедших на «Чезапике»: почти все из них сбежали с наших фрегатов. А до этого я должен повидать их помощника капитана, того, который не получил по голове. Ты пойдёшь со мной?
— Нет, сэр. Боевые офицеры это твоя исконная сфера деятельности, а вот гражданские — по моей части. Моя личная проблема на сегодня — это их хирург, необычайно сведущий человек.
Сведущий человек сидел за кружкой хвойного пива в пустой операционной, выглядя измученным заботами, грустным и усталым, но решительным. Он с благодарностью принял предложение Стивена, и они какое-то время вспоминали о некоторых своих случаях из практики, передавая кружку из рук в руки. Когда хвойное пиво – «сомнительное анти-цинготное, сэр, но благодарный напиток в такой день, и без сомнений умеренно ветрогонный» – подошло к концу, Стивен сказал:
— Мне кажется, вы говорили, сэр, что перед тем как уйти в море, практиковали преимущественно среди леди Чарльстона?
— Да, сэр. Я помогал при родах, или, если предпочитаете так это называть, был акушером.
— Вот как. Ваш опыт в подобных вещах вследствие этого гораздо больше моего и я буду благодарен за ваше мнение. Кроме очевидных классических симптомов, какие признаки вы считаете ранним проявлением беременности?
Хирург сжал губы и задумался.
– Ну что ж, — сказал он, — конечно ничего совершенно надёжного нет. Но по моему мнению, общий внешний вид редко обманывает – уплотнение кожи, нездоровый цвет лица на самых ранних стадиях, быстро приходящий в норму, церийный оттенок века и области под глазом, бледность слёзных желёз. И метод старых бабок — осмотр ногтей и волос не стоит презирать. А когда врач знаком с обычным поведением пациентки, он зачастую может составить мнение по изменениям настроения, особенно по части молодых женщин: внезапные, на первый взгляд беспричинные перемены от уныния и тревоги до воодушевления, даже до ликования, способны сказать о многом.
— Сэр, — сказал Стивен, — я в большом долгу перед вами за эти наблюдения.
Глава 2
За время службы в королевском флоте Стивен Мэтьюрин часто размышлял над тем, насколько разные люди становятся морскими офицерами. Ему доводилось иметь дело спредставителями знатных семейств и выходцами с нижней палубы, с теми, кто ни разу не брал в руки книгу и с поэтичными судовыми казначеями, с капитанами, которые могли закончить любое классическое высказывание и с теми, кто без помощи клерка едва ли мог написать связную депешу. Хотя большинство моряков вышло из средних слоёв общества, этот вид людей имел такое сбивающее с толку количество подвидов и локальных рас, что лишь исследователь, выросший в лабиринте английской классовой системы, смог бы найти в нём путь, уверенно оценивая происхождение и текущий статус каждого. Также существовало громадное различие в достатке, особенно среди капитанов, ведь торговые суда были набиты под завязку, и предприимчивый или удачливый капитан мог сколотить состояние на призовых деньгах всего после нескольких часов напряжённой погони, в то время как те, кто вынужден был жить на жалованье, влачили жалкое, полное забот существование настоящего бедняка. Тем не менее, на каждом из них лежала печать призвания: богатый или бедный, неотесанный или учтивый, каждый был потрёпан стихией, а многие и врагами Короля. Даже свежеиспеченный лейтенант успевал провести всю молодость в море, в то время как столь высоко стоящие в списке капитаны как Джек Обри тянули лямку на флоте, с небольшими перерывами, аж с 1792 года. Все они пережили долгую войну с бесконечным ожиданием на просторах океана и случающимися время от времени вспышками бешеной активности.