Страница 25 из 92
Потом он взял свою скрипку, скрипку гораздо более дорогую, чем он мог себе позволить — Амати, не меньше, купленную на долю добычи, взятой в Индийском океане, — и вновь заиграл что-то умиротворяющее, переложенное для этого инструмента. Джек играл не слишком хорошо: прошло много времени с тех пор, как он брал в руки скрипку, да и пальцы раненой руки ещё не до конца восстановили проворство, но для Софи будто играл сам Паганини — дом вновь ожил и был наполнен жизнью.
Как бы то ни было, она оказалась права насчёт непоколебимой решимости мужа: на следующий день сразу после обеда Джек вместе со Стивеном сел в дилижанс и умчался так быстро, как только могла позволить четвёрка запряжённых лошадей, с грохотом и тряской поехав по боковой дорожке от Эшгроу-коттедж.
— Мне и впрямь не стоит путешествовать таким способом, — заметил Джек, когда друзья достигли большой дороги и можно было продолжить разговор. — Лучше уж обычная повозка, или даже фургон.
— Надеюсь, ты переговорил с Кимбером? — спросил Стивен.
— Не совсем. Сам Кимбер не смог приехать — передал, что как раз отправляется в Бирмингем. Вместо него прибыла группа, как он выразился, новых компаньонов в нашем предприятии и некоторые из них сущий сброд. Пара мелких поверенных с грязными шейными платками, которые всё время вели записи...
— Скажи, брат, всё так плохо?
— Что ж, единственное, что точно известно — Кимбер превысил мои инструкции в тысячу раз, с этими гигантскими работами, шахтной разработкой и всякого рода машинами. И эта, как её называют, ассоциация заинтересована и в других вопросах, включая строительство судоходного канала.
— Только канала и не хватало, — пробурчал Стивен себе под нос. — Стоит добавить сюда еще вечный двигатель и поиски философского камня для полноты картины.
— ... и это весьма необычно, — продолжал Джек, — с одной стороны, они утверждают, что траты и долги просто огромны — один парень обозначил мне сумму, которая, грубо говоря, вдвое превышает ту, которой я располагаю, хотя он и признал, что это лишь прикидки — а с другой, они убеждают меня поспешить. Стоит лишь копнуть немного глубже, говорят они, и чистый убыток превратится в миллионное состояние. Но в любом случае, им нужны ещё деньги или гарантии оных. Я заметил, как один из тех парней-поверенных осматривал комнату, явно прикидывая, сколько можно выручить за мебель.
Ты бы просто восхитился мной, Стивен: я был беспристрастен как судья и спокойнопозволил им высказаться. Они настойчиво хотели узнать мою долю в государственных ценных бумагах — спросили меня прямым текстом, будь проклята их дерзость — и про детали моего брачного контракта: каково было состояние Софи, и что из себя представляет поместье отца. Тут они явно хватили лишнего — должно быть решили, что нашли прекрасного голубя для общипки, парня, который ничего не смыслит в делах и которого можно убеждением или угрозами заставить участвовать в любой разорительной глупости. Но я поставил точку, сказав, что не намерен больше вкладывать ни пенни и пожелал им хорошего дня. Боже, Стивен, с возрастом и впрямь приобретаешь некоторые преимущества. Десять лет назад, да что там — даже пять, в конце разговора они бы оказались в пруду для купания лошадей, а я бы имел на руках тяжбу из-за нападения и угрозу оружием, кроме всего прочего.
— Как же они тебе ответили?
— Подняли шум, начали грубить, попытались уладить дело — кнутом и пряником, знаешь ли. Они, мол, явно не ожидали, что джентльмен откажется от своих обязательств — да это и все равно бессмысленно, поскольку у них в залоге мое имущество. Пока меня не было, им пришлось занять деньги под непомерно высокий процент, ведь наличные обходятся гораздо дешевле, нежели дисконтные векселя, да ещё Кимбер наделил их полными полномочиями. Так что они вправе рассчитывать на то, чем я владею. К их несчастью, миссис Обри оказалась не тем человеком, который мог их предоставить — они не слишком юлили, заявив, что от леди не ждут, что она будет разбираться в делах. В итоге единственным выходом стала попытка ускорить процесс, удовлетворить всё больше наседающих кредиторов и поскорее получить наличные. С моим возвращением ситуация упростилась: они способны получить деньги под залог одного моего имени, а моя подпись — лишь формальность. Будь я разорён, они бы весьма неохотно приняли меры, чтобы защитить собственные интересы.
Последовала пауза.
— Один бог знает, как я выпутаюсь из всего этого, — сказал Джек. — Для меня это словно подветренный берег.
В Питерсфилде сменили лошадей, и когда экипаж выехал за город, разговор продолжился.
— Боже, Стивен, я так рад, что Софи проявила характер, — сказал Джек. — Обнаружив, что Кимбер ведёт нечестную игру, она сразу написала ему с требованием остановиться, и с этого момента уже не подписывала бумаг и не давала денег. Когда дела стали хуже, она заложила экипаж, продала лошадей и велела слугам подыскивать новые места, всем, кроме Дрея и Уорлиджа, у которых лишь одна здоровая нога на двоих. Кое-что хранится в акциях и в банке «Хорс»,[7] если только я смогу их удержать. Оказывается, у неё в делах голова соображает получше, чем у нас с тобой. Софи с самого начала была против, знаешь ли. Против Кимбера и всего его чёртового проекта.
Стивен мог бы заметить, что и он сам был против этого чёртового проекта с самого начала, что это казалось ему западнёй, уготовленной для Джека на берегу, которая, впрочем, была готова принять любого состоятельного офицера, но не стал.— Добрая жена как... — продолжал Джек, — не могу точно припомнить то место в Библии, но сформулировано очень точно, лучше и не скажешь.
— Уверен, что так и есть, — сказал Стивен. — Расскажи, что случилось с женой Киллика, той, что он выкупил на рынке с петлёй на шее, когда мы в последний раз были в Англии.
— О, — сказал Джек, — она вновь сошлась со своим бывшим мужем через несколько дней после нашего выхода в море. Похоже, что для них это обычная практика — перемещаться от рынка к рынку вдоль побережья. А когда мать Софи искала свою шкатулку, она наткнулась на вещи бедняги Киллика и пару наших серебряных тарелок. Я бы никогда не разрешил учинять обыск дома, но теперь так рад: эти тарелки мне дороги.
— Миссис Вильямс сейчас оттачивает своё мастерство управления в Ольстере, я полагаю?
— Слава Богу, да. Она присматривает за Фрэнсис, которая только родила. Было бы настоящей катастрофой, находись она тут в то время, когда Софи разрывала договоренность.
— Я боюсь, таким образом, она оказалась лишена настоящей радости, — сказал Стивен, вспоминая, как миссис Вильямс наслаждается бережливостью, испытывает неподдельный триумф если удаётся сохранить огарок свечи, и её чрезмерную скупость.
— Миссис Вильямс, — начал было Джек громко, размышляя над тем, как бы лучше выразиться, но закашлялся, после чего нащупал в кармане экипажа завернутый в платок свёрток. — Попробуй. Софи сама приготовила, и я пообещал, что мы слопаем всё до последней крошки. Она не станет счастливой, пока я не растолстею как дарэмский бык.[8]
Чуть отъехав от Гилфорда, когда уже спускались сумерки, друзья разделались с сэндвичами.
— Думаю, мне стоит вздремнуть, — сказал Джек, взял платок, стряхнул с него крошки в окно и свернул.
Обри устроился в углу, уронил подбородок на грудь, и отошел ко сну столь же стремительно, как наступает закат в тропиках. Это было даром, которым обладали многие моряки — результат большого количества вахт на протяжении многих лет. Стивен же, страдая бессонницей, с завистью наблюдал за другом. За окном мелькала живая изгородь, становясь всё менее различимой в сумерках. Коттеджи, стога сена, деревни. Уже запалившая лампы карета из Портсмута с охранником, дудящим в рожок. Джек продолжал спать. Он проспал даже следующую смену лошадей, проснувшись лишь при пересечении Патни-Хит.
— Что такое гарнишмент? — спросил он.
— Гарнишмент? — повторил Стивен и на какое-то время задумался. — Несомненно, это юридический термин. Хотя точно не скажу что он означает. Я полный профан по части права, но что знаю точно — любой простой человек будет ужасно страдать кошельком и душевно, стоит ему с этим столкнуться, по какой бы то ни было причине. Так что умоляю тебя, дорогой мой, прими наилучший совет, который только сможешь получить, и не мешкая. Время полумер прошло, как и время ваших деревенских юристов. Тебе стоитнанять лучшего в Лондоне. И прибегнуть к помощи высококлассного советника, привыкшего иметь дело с такими негодяями на их собственной лживой земле, нового Гроция, второго фон Пуфендорфа.[9]