Страница 58 из 74
Там и расположились, отыскали сразу – трудно было бы не отыскать постоялый двор в этакой-то сонной дыре! Глинобитная хижина с соломенной крышей, выстроенная крайне бестолково, однако с обширным двором, занятым многочисленными хозяйственными постройками – какими-то навесами, сарайчиками, кухней. Рядом с оградой, но отнюдь не впритык, располагался вполне уютный с виду домик – беленый, со ставнями… как почему-то подумал Александр, именно в нем и проживало семейство Домиция Марона – немного отдельно от тестя.
– Хозяин, эй, хозяин! – с порога закричал Мба, едва только гости вошли в неожиданно просторную залу.
На крик его никто долго не появлялся, ни хозяин, ни слуги, если здесь таковые имелись, хотя и должны были, но, судя по царившему в зале бардаку… грязному, давно не метенному полу, опрокинутым кружкам, остаткам пищи на длинном столе…
– Ну? – неожиданно откликнулись откуда-то сверху. – Кто тут орет почем зря?
Беглецы дружно вскинули головы, заметив слева от себя длинную лестницу и на ней, у самых стропил, крепкого седенького старичка с чрезвычайно длинным носом – похоже, это и был хозяин корчмы.
– Нам бы господина Мариния.
– Ну, я Мариний. А что? Не видите – крышу крою.
– Нам бы насчет ночлега перетолковать. И чего-нибудь перекусить бы.
– Насчет ночлега? А-а-а… Так вы, верно, к зятьку моему, Домицию, матросами нанялись? – тут же догадался старик. – Ишь, прощелыга, нашел-таки…
Судя по всему, владелец постоялого дворе не пылал особой любови к зятю.
– Ладно, пусть уж радуется – повезло. Вы откуда взялись-то, парни? Из Тапса?
– Почему из Тапса? – удивился Александр. – Что, в бывшей проконсульской Африке городов больше нет?
– Мы из Большого Лептиса, – неожиданно выдал Мба. – Там, где Триполитанский вал.
– Ишь ты, из Лептиса! – спустившись вниз, ухмыльнулся Мариний. – Далековато забрались, ребята! Что, совсем уж в вашем Лептисе плохо?
– Да кому как.
– Ясно. Ну, что… спать будете на сеновале – там не так жарко, да и клопов-тараканов-блох нет, а насчет еды… Служанка у меня на три дня отпросилась, родичей навестить, так что уж не взыщите – сыр, оливки, вино – это все есть, а уж какие-нибудь изыски…
– Да не нужно нам никаких изысков, отец. Тащи уж, что есть.
– Два денария, – тут же заявил старик. – За десять дней, за ночлег и пищу. Думаю – цена приемлемая.
– Хорошо, – Саша махнул рукой. – Согласны.
– Тогда половину оплаты попрошу вперед!
Выцыганив таким образом серебряшку, хозяин постоялого двора на некоторое время исчез, но вскоре вернулся с кувшином и тремя глиняными кружками – ну, а как же, себя тоже не забыл, да и какие тут еще развлечения, кроме как поболтать с приезжими? Пока у них есть время болтать.
– Хорошее у тебя вино, – еще не разобрав толком вкуса, похвалил молодой человек, просто так – для налаживания отношений.
– Только кислое, – испортил всю игру несколько прямодушный Мба.
– Да как же кислое? – сразу же запротестовал старик. – Это вы еще не распробовали… А ну-ка, еще по кружке.
Пока стемнело, три больших кувшинчика выкушали, даже у Саши перед глазами поплыло, не говоря уже о Маринии. Мба давно уже отправился во двор на сеновал – спать, а его напарник и старик все сидели.
– Сейчас лето, самая пора, да и страда, сады-огороды-поля пропалывать-поливать надо, да и рыба, и губки, и жемчуг… Потому и не заходит почти никто – скучно. Иное дело – осенью, сам скоро увидишь, Александр: на ярмарку многие съедутся, шесть сотен человек!
– Неужели шесть сотен?
– Ну, пусть – две, – Мариний покладисто кивнул. – Для наших мест и этого – много.
– А вообще, я смотрю, много у вас здесь приезжих.
– В сезон – да, много. Но все – как вы – за жемчугом, за губками и всем прочим – по городу зря не шастают, сил нет.
– Я слыхал, у вас и торговые люди имеются, именитые купцы-корабельщики… Вот, как Мартирий-шкипер. «Белое солнце» ведь его судно?
– А, вон ты о ком, – негромко засмеялся старик. – О Мартирии. Вчера только отсюда отплыл. Обратно в Гадрумет, за товаром.
– Так он что же так вот туда-обратно и шастает?
– Пока сезон – да. Погоди, вот начнутся осенние шторма – Мартирия и его морячков из моего заведения палкой не выгонишь.
– И что же, шкипер в этот раз даже и не заглянул на стаканчик?
– Ну, почему же не заглянул, – обиделся Мариний. – Заглянул, а как же! Ненадолго, правда – торопился. Не один заглянул, с попутчиком.
– С попутчиком? – подлив старику вина, ту же насторожился Саша.
– Такой, сразу видно, не нашего роду – варвар или полукровка, кожа светловатая, такая вот, как и у тебя. Ты ведь тоже полукровка, верно?
– А у тебя, отец, взгляд приметливый!
– А ты думал? Э, парень, поживи-ка с мое. Да еще с таким чертом – зятем. Эвон, в прошлое еще лето говорю ему…
– Ты пей, пей, отец… Так, говоришь – полукровка. Надо же!
– Суровый такой мужчина, осанистый, длиннорукий… лицо такое… будто из кирпича высечено. Да! Прихрамывал на правую ногу!
– На правую? – вот здесь Александр удивился. – А, может, на левую?
Мариний снова обиделся:
– Да что я, пьян что ли, был, думаешь – правое с левым перепутаю? Точно – на правую ногу хром был!
– И сильно хромал?
– Ой, парень, сильно.
– А про что говорил?
– Экий ты любопытный… Да ни про что не говорил, там Мартирий все больше болтал, хвастался, да и ушли они быстро. Два кувшина выпили – и ушли. А мы, вишь… уже четвертый пошел… О, Мартирий, я тебе скажу – моряк, не то что зятек мой. «Якорем» его знаешь почему прозвали? Потому что пусть уж лучше дома, в гавани, сидит, зацепившись за дно, а не… А! Потом мальчик с корабля прибежал, спросил, у кого можно змеиного яду купить? Я его к старому Янусу, травнику, и отправил, ну, мальчишку этого…
– Яд змеиный? А зачем ему яд змеиный?
– А я почем знаю – зачем? Вот через неделю вернутся обратно – сам у них и спросишь, коли так любопытен.
Хозяин постоялого двора вроде бы хотел еще что-то сказать, добавить… но вдруг резко упал лицом в стол и тут же заливисто захрапел.
Уложив старика на лавку, Александр тоже отправился спать, ни о чем уже больше не думая и все мысли свои оставив на завтра.
А назавтра думать было и вовсе некогда – едва рассвело, небольшое суденышко Домиция Марона подняло на единственной мачте широкий прямоугольный парус, с каким, верно, ходили еще в Древнем Египте, и, пользуясь попутным ветром, вышло в открытое море, где ветер тут же сменился, задув кораблю в скулу.
Хозяин корабля велел тут же опустить парус и мачту, всем раздали лежащие вдоль бортов весла… погребли, что на высокой волне было делом изматывающим, трудным, а ведь ловцам жемчуга еще предстояло нырять.
Через некоторое время Домиций поставил Сашу на рулевое весло, велев править на едва видневшуюся впереди зеленоватую дымку, вскоре оказавшуюся островом, разглядеть который, увы, не удалось – шкипер тут же замахал руками:
– Сворачивай, сворачивай! Левый борт – навались! Правый – суши весла!
Суденышко резко ушло вправо, к югу, и, немного погодя, остановилось на какой-то обширной отмели, где уже виднелось с полдюжины таких же убогих корабликов.
– Ишь ты, поспели уже, – велев бросить якоря, неприязненно усмехнулся Домиций. – С вечера, что ли, вышли, дьяволы?
Здесь вот, на этой отмели, и начали нырять – так себе, с переменной удачей. Ни Мба, ни Саше никто выступить в роли ныряльщиков покуда не предлагал, а сами парни не напрашивались, поскольку бригада ловцов на них и так косилась – лишние рты, понятно.
Где-то на горизонте, за отмелью, угрюмой серовато-желтою полосою тянулся плоский берег, кое-где прерываемый беспорядочными нагромождениями скал. Без особого успеха постояв на одном месте, суденышко переместилось мористее… потом – опять ближе к берегу. Подобные же маневры совершали и все остальные кораблики, и Саша был рад этому – хоть какое-то развлечение. Мба внимательно присматривался к ныряльщикам, а Александр – к кораблю, который, кстати, имел и название, вполне сообразное назначению – «Черная жемчужина».