Страница 68 из 87
Принцесса когда-то читала исследования на одну скользкую тему. Случалось, шальные, жаждущие власти, безрассудные боги вплетали нити чужой силы в свою, стремясь добиться повышения коэффициента силы или обретения новых талантов. На краткий миг им даже иногда удавалось достичь задуманного, но расплата: неизбежное безумие и наказание Сил — была строга и неотвратима. По мнению женщины, слишком рискованным, сомнительным и неприятным был такой путь к могуществу, и Богиня Логики никак не могла сообразить, почему дедушка Леоранд — жнец, по определению чтущий равновесие превыше всего, и обладавший властью немалой, — мог бы решиться на столь рискованный номер.
— Надо было срочно заштопать, — безразлично пожал плечами Леоранд, объясняя феноменальную странность.
— Тебя ранили в битве? — не мог не удивиться герцог, со слов принцессы и из личного знакомства почерпнувший уверенности в неуязвимости Жнецов. Как можно наподдать тому, чья сила растет в ответ на угрозу, и кто эту самую угрозу чует, как собака кость?
— Нет, разрыв нитей мироздания — катастрофа стихийная. Я угодил в эпицентр, выбрался, но часть личных нитей выдралось невозвратно, — спокойно, даже деловито, так, что казался совершенно нормальным, насколько вообще может быть нормален тип его профессии, объяснил жнец.
— Элия, ты ему сможешь помочь? — пронзил сознание принцессы слишком резкий вопрос Элегора.
— У него отклонения не в плетении душ, подвластном моей силе, а в других структурах, я их не врачую и расплеталочку привлечь не получится. Одно явления этой твари станет для жнеца инстинктивным указанием — командой фас на уничтожение, — откликнулась женщина, но мысленная речь ее была полна какой-то сосредоточенной задумчивости.
— Тогда что, Омут? Неужто никак не договоримся? — охнул герцог, пронзенный чувством невообразимой потери. Этот странный опаснейший тип с первых мгновения появления в пещере вызвал у молодого бога чувство необъяснимой симпатии и родства.
— Надо просить наш Источник, мне кажется, есть хороший шанс, — рассудила Элия, — но сначала следует подготовить деда.
Обмен мнениями занял неуловимое мгновение, Леоранд все еще стоял у входа в пещеру и разглядывал богов. Как и предсказывали или предостерегали, что, пожалуй, вернее, Силы Равновесия в своей телеграмме, переданной через Тень, хаотичного внимания дедушки почти не удостоились Джей и Кэлберт, парочка спящих, зато на принцессу и герцога жнец смотрел весьма заинтригованно.
— Дедушка, ты хочешь выздороветь и обрести прежнюю цельность структур? — ласково спросила Элия у родственника, не виденного прежде нигде, кроме как на изображениях в галерее портретов и зеркал.
— Нет, так веселее, — пожал плечами Леоранд, тряхнул малость свалявшейся гривой золотых волос и, чуть ли не облизнувшись, объявил тоном маньяка-коллекционера:
— У вас очень красивые нити! Хочу!
Жнец простер руку в сторону Элегора, зацепил и дернул, вот только оторвать не смог. Бог Перемен невольно вскрикнул от ментальной боли, но из прочного узора его сути безумцу Леоранду не удалось выдрать даже обрывка ниточки.
— Ясно, — вздохнула принцесса, понимая, что быстро и легко, ну или сравнительно быстро и легко, уладить проблему не получится, и, метнув в герцога заклятье оглушения, а дублирующееся на себя, выхватила Камень Дремы. — Тогда послушай музыку.
Фиолетовый кристалл, попав в свет дираванок, заискрился нежным фиалковым сиянием и полилась красивая, ни на что не похожая мелодия. Жнец вперил в магический «стробоскоп» задумчивый взгляд и замер неподвижно, как парализованный. Янтарные глаза словно горели собственным светом, вертикальные зрачки расширились. Он был почти загипнотизирован музыкой и мерцанием.
— Что ты делаешь, леди Ведьма? — мысленно завопил оглохший и буквально сгорающий от любопытства герцог.
— Это кристалл — камень неодолимой дремы — последний шанс решить дело с дедушкой миром! — наскоро объяснила принцесса, — коль под его воздействием не получится убедить дедушку лечиться, то Омута не избежать. Если не хочешь подремать, то не вздумай снимать чары затычки.
И, отвечая на невысказанный вопрос: «Какого демона ты не сказала ничего раньше?» сказала: — Прости, я не могла просчитать, насколько наши сознания закрыты для жнеца, не хотела рисковать понапрасну потенциальным шансом для деда.
— Что теперь? Будешь лечить насильно, пока он дрыхнет? — озадачился герцог, подходя поближе к Леоранду и убеждаясь, что, несмотря на позу и открытые глаза, тот все-таки спит.
— Нет, под музыку кристалла можно убедить того, кто попал под его всласть, делать нужное, лишь если спящий подсознательно сам желает этого, — растолковала Элия особенности мэсслендской технологии психотропного воздействия. — Я поговорю с Леорандом, а ты пока предложи братьям забыть об инкарнации-предательстве. Пусть считают, что Кэл напоролся на парализующую нить.
— Хорошо. Как это сделать? — согласился Элегор, прекрасно понимая, почему сестра решила так поступить.
Да, знания Элия ценила невероятно, но, как уже успел убедиться герцог к своему немалому удивлению, больше знаний она ценила семью. Душевный покой родичей был для нее важнее жажды выпытать подробности прошлой жизни. Да что греха таить, Элегор и сам поступил бы так же, стоило только вспомнить мертвое лицо Кэлберта, выдавливающего из себя буквально с кровью и ошметками души ужасное признание. Если где-то там наверху и существовали весы справедливости, то поместив на них эти две несравнимые ноши «знание» и «муку» молодой бог без колебаний сделал собственный выбор.
— Шепни на ушко предложение, убедись, что тебя правильно поняли и согласились, вели хорошенько выспаться и при пробуждении помнить лишь то, о чем сказал, — проинструктировала брата богиня. — Твои слова вплетутся в музыку. Только ради Творца не вздумай сам вглядываться в кристалл и пытаться уловить его ритм, будить еще и тебя я не намерена! Если заснешь, скажу, что ты любовник Энтиора!
Герцог пожал плечами, дескать, нашла дурака, даже не собирался спать, и вообще в такую чушь насчет клятого вампира я ни под каким кристаллом не поверю, хоть убей, и присел рядом с Кэлбертом. На самом-то деле, предупреждение оказалось весьма своевременным. С любопытного бога сталось бы обслужить братьев и начать любоваться камнем неодолимой дремы. И где только леди Ведьма откопала такую штуковину с поэтичным названием? Не иначе, как у Эйрана разжилась, в Лоуленде такового не водилось, уж Элегор бы точно знал!
Насчет желания принцев позабыть подробности нелицеприятной истории Элия, разумеется, оказалась права. Ни малейших трудностей с убеждением мужчин не ворошить события минувших дней не возникло. Пусть забытье под музыку кристалла и не предполагало выражения эмоций, но герцогу показалось, что боги с радостью согласились на «чистку». Забавная зверушка совесть, встрепенувшаяся было от многовековой спячки, снова погрузилась в мирный сон, едва оба братца уяснили, что леди Ведьма сама хочет, чтобы принцы обо всем позабыли.
Словом, процесс кодирования занял всего несколько минут, но когда спаситель богов от нравственных терзаний закончил священную миссию, Элия все еще продолжала нашептывать что-то жнецу Леоранду. Сложно было сказать, насколько успешно она действует. Но, если считать успехом то, что леди Ведьме пока не снесли голову прославленным мечом жнеца, то удача была налицо или, правильно было бы сказать, на голову. Нити силы богини, те самые, наследство Пожирательницы Душ оплетали душу жнеца, но не касались ее струн. Скорее они исполняли роль страховочной сети, препятствующей давлению на душу иных тонких структур, подвергшихся искажению в результате вплетения чуждых нитей. Похоже, теперь Леоранд мог рассуждать здраво, но вот насколько это «здраво» будет тем, что хотела добиться богиня? Вмешиваться в процесс герцог не рискнул. Лишь попытался осторожно соприкоснуться с сознанием подруги.
… возможно, я была очевидцем прецедента восстановления всех тонких структур, включая душу, — спокойно и деловито говорила Элия. — Тебе нужно будет только распустить плетение ложных нитей, а процесс регенерации мы возьмем на себя. Твой долг жнеца, дедушка, исцелиться полностью! Ты же чувствуешь это!