Страница 5 из 87
— Он что, постоянно следит за нами? — возмутился почти поперхнувшийся от неожиданности воитель. — Неужто в Межуровнье делать нечего?
— Дел-то до фига, а вот развлечений нема, — вальяжно признался тот же язвительный голос невидимого собеседника, вероятно слишком долго прообщавшегося с грубияном Связистом. — Посуди сам, принц, где еще в одной точке мироздания могут сойтись два создания, пытавшихся убить МЕНЯ, и не из жажды власти, могущества или тяги к устранению ВСЕЛЕНСКОГО ЗЛА, а из ревности?
Лейм от души расхохотался, Элия тоже. Нрэн обиженно засопел. Он не любил упоминаний о собственных промахах. Пусть Повелителя Межуровнья бог любой категории не смог бы убить в принципе, воитель все равно считал неудачу поражением. А уж знать о том, что триумфатор-соперник, возможно, постоянно подглядывает за самыми щекотливыми деталями его интимной жизни — такое бесило мужчину просто невероятно.
— Успокойся, милый, — рука Элии коснулась напряженного запястья принца. — Конечно, у Злата слишком много дел и еще больше гордости. Он не будет опускаться до банальной слежки. Просто было названо имя, а раз оно прозвучало, то было услышано. Дракон Бездны слышит и шорох мысли, коль она касается его.
— Я и впрямь мало отличаюсь от Шилка. Ревность лишает меня разума, — повинно хмыкнул воитель, слишком нервно реагирующий на все, что касалось причастности Повелителя Межуровнья к жизни богини.
— Не всего, но, порой, изрядной его части, — согласилась принцесса. — Однако, жаль, что ты не пророк. Было бы удобно иметь хоть штучку в семействе.
— Упаси Творец от такой доли, — совершенно искренне ужаснулся воитель.
Он никогда не желал предвидеть будущее и с превеликой неприязнью относился к любым гаданиям, способным пролить свет на тьму грядущего, гадателям и пророкам любых мастей, а так же всему тому, что ему предрекали. Вот в этом проклятом пророчестве о Джокерах ему отводилась роль Ферзя Мечей, а Нрэн не желал быть мечом каких-то безумцев, пусть даже великих безумцев, любимчиков Творца, вокруг которых будет виться, опять же если верить предсказаниям, значительная часть родственников. Бог считал, что его клинок должен служить лишь Лоуленду, ну и Элии конечно. Посему старался как можно меньше вспоминать о дурацких предсказаниях в не менее бесплотной надежде на их растворение в пространстве без осадка и последствий. Сам, трезвый и педантичный во всем остальном, мужчина знал, что надежда тщетная, но от этой последней из иллюзий избавиться не спешил. И вообще эти глупые пророки могли что-то напутать или просто были неправильно истолкованы. Предсказания так туманны, что могла ошибиться даже невыносимо логичная Элия. Однако оповещать возлюбленную о своей позиции даже под воздействием чая мужчина не стал, лишь поинтересовался, не скрывая неприязни:
— Нашла что-нибудь интересное среди этой кучи?
— Вот любопытная вещица, — вместо Элии ответил вставший рядом Лейм и показал кивком на заготовку, более всего напоминающую клубок языков пламени, в центре которого находилось искаженное гневом и одновременно каким-то радостным упоением женское лицо. Раскосые глаза искрились яростным любопытством, буйные локоны волос сами походили на костер.
— Похоже на «Огненную девку» из Рикова барахла. Твой Шилк плагиатор? — немного удивился Нрэн, мельком глянув на скульптурку. Бог даже не стал заходить в беседку и созерцал искателей пророчеств, стоя в дверном проеме.
— Нет, общее сходство лишь случайность, — качнула головой богиня, принимая из рук кузена и осматривая находку. — Близость в темпераменте и способе передачи стихийной энергии, вот только это не огонь, а скорее солнечный жар, а значит, девка не огненная, а… — Элия замолчала, осекшись на полуслове от пришедшей в голову идеи, суть коей доводить до родственников «под кайфом правдивости» было небезопасно. — В целом, вещь может оказаться небесполезной. Хм, а вот и еще одна.
Тонкие пальцы принцессы смахнули несколько кусков метапласта весьма сюрреалистического вида. Бесформенные комки с безумием перевитых цветов были отброшены в сторону, открывая предмет более плоской формы, размером побольше. Сильнее всего он напоминал блин цветного стекла, разбитый на осколки, часть которых выпала, но несколько острых уголков чудом сохранились в оправе. И в этом разбитом «зеркале» остались куски лица: часть щеки, горящий безумием глаз, перекошенный в гримасе страдания или смеха рот.
— Жуткий тип, — оценил Лейм тоном знатока, повидавшего на своем веку немало отвратительного и страшного, что было совершенно неудивительно при таких-то родственниках и лучшем друге. — Кого-то сильно напоминает. Только никак не могу сообразить, кого.
— Тебя самого в Алой ипостаси? — принахмурилась и машинально пошутила Элия, тоже ощутившая странное чувство узнавания загадочного персонажа. Но, как и кузен, богиня оказалась не в силах поймать за хвост ускользающую мысль.
— Скорее нет, чем да, — почесал бровь принц. — Изображение явного безумца в странном расколотом зеркале. Если сие есть видение твоего пророка, то, что оно означает?
— Это вообще могут быть не пророчества, а какие-нибудь зарисовки бредовых фантазий парня, — вставил Нрэн.
— Не исключено. Пророк в магических мирах недавно, мало ли чего навидался или наслушался. Он у тебя впечатлительный, — скрупулезно отметил Лейм.
— Особенность Шилка такова, что все его «бредовые фантазии» не бывают просто бредовыми фантазиями. Прямо или косвенно они непременно оказываются связаны с видениями, имеющими ко мне отношение. Вот только насколько прямо, — качнула головой богиня, не соглашаясь с кузенами.
— Спросите у скульптора, — рационально предложил воитель, скрестив руки на груди.
— Бесполезно, — отмахнулась Элия. — Шилк не толкует видения, он лишь переносит их в образы метапласта и больше, чем говорит его работа, сказать не в состоянии. Он только пророк. Толкование же пророчеств предполагает наличие иных талантов. Увы, у меня нет никого подходящего на примете.
— Тогда, что попусту гадать? Если это «разбитое зеркало» что-то значит, все равно вы узнаете об этом лишь тогда, когда все уже случится, — «оптимистично» высказал свою точку зрения Нрэн и трезво предложил, делая шаг из беседки наружу:
— Пойдем, ты хотела завтракать, Элия. Не передумала?
— Такие важные планы не меняют! — шутливо возмутилась принцесса и разочарованно покосилась на рабочий стол Шилка:
— Да, больше ничего интересного нет.
Женщина еще раз коснулась «зеркала» пальцами и вздрогнула. Сила искусства скульптора оказалась такова, что на мгновение ей стало зябко в утренней свежести сада, а вместо птичьих трелей и шелеста листьев, послышался безумный хохот и лязг стали.
«Все-таки Шилк гений. Надо устроить ему персональную выставку работ!» — мимолетно подумала красавица и встряхнула головой, прогоняя видение. Сейчас, при свете солнца, среди мирной весенней природы, рядом с двумя дорогими ее сердцу надежными защитниками-мужчинами это было особенно легко.
— Значит, уходим, — Лейм приобнял возлюбленную, чуть наклонился и нежно поцеловал в мочку уха. Рука богини приподнялась и погладила кузена по щеке.
Нрэн недовольно засопел и тоном судебного обвинителя заметил:
— Мне ты такого днем не позволяешь!
— Разумеется, — не стала даже жалко оправдываться богиня. — И ты прекрасно знаешь почему.
— Потому, что Лейм тебе нравится больше, — горько согласился ревнивец, опустив взор в шелковую зелень травы.
— Ага-ага, — насмешливо фыркнул зеленоглазый бог, вовсе не собиравшийся успокаивать родного брата-конкурента, объясняя прописные истины.
— О Творец, — возвела глаза к потолку беседки женщина, — не говори глупостей.
— Не могу, чай откровений пока не выветрился, — пробурчал не без сожаления, сдобренного мстительной радостью, мужчина.
— Причем здесь нравится — не нравится? Нет таких весов, на которых можно взвесить чувства и досконально просчитать: где «больше», где «меньше», где «равно». Математика в любви не действует. Для Лейма, Бога Романтики, объятия и поцелуй — мимолетные проявления нежности и привязанности. Для тебя, в каком бы малом объеме такого рода ласки преподнесены не были, — лишь прелюдия к сексу. Так зачем провоцировать тебя, коль я собираюсь завтракать, а не седлать тебя прямо здесь на полу?