Страница 35 из 87
Ветер трепал волосы богов и одежду с такой силой, словно собрался обрить их на лысо и раздеть догола. Соленые брызги давно уже промочили одежду и шевелюры. От былого жара на палубе не осталось и следа. Вот волна перехлестнула через корабль, окатив с ног до головы всех, кто каким-то чудом умудрился остаться сухим.
Едва очутившись на судне, Торк не дал себе ни секунды передышки. Пусть физиономию и украшала длиннющая царапина, а ребра болели от ударов, он сразу же принялся погонять матросов громовым голосом. Люди забегали муравьями, каким-то чудом умудряясь не только удерживаться на палубе и снастях, но и сноровисто выполнять команды. Накладывали дополнительные найтовы на шлюпки, якоря, запасной рангоут, крепили снасти, бухты были уложены в надстройках так, чтоб не размыло водой, задраивались грузовые люки и двери, натягивались штормовые леера для продвижения по палубе, крепились паруса. Даже Лигор покинул свой насест, больше не пытаясь удержать сбесившиеся ветра в узде. Торопливо повесив свирель на грудь, юноша кинулся найтовать груз.
— Убрать верхние паруса, бизань, фок и грот! Оставить фока-стаксель с глухо зарифленным фоком! Завал-тали завести! — рыкнул Кэлберт, чувствуя, что шторм, вызванный магией, все более усиливается, теперь волны постоянно перехлестывали через борт. Слева, пока еще вдалеке, ударила первая ветка молний.
Матросы работали сосредоточенно, слажено, ни следа паники не было на лицах, и вовсе не из-за пустой бравады. Они просто верили Кэлберту, или даже, верили в Кэлберта — своего капитана и своего бога. Капитан вел судно в другой мир, а им, людям, надо было продержаться и сохранить корабль до мига перехода, каким бы чудовищным не оказалось буйство стихий.
Элегор, поднявшись на ноги, предлагать помощь матросам не стал, видел, прекрасно справляются без него, а начни встревать, только отвлечет команду от дела. К тому же, если в этом хаосе стихий моряки припомнят, кто именно поигрался со свистулькой, могут и впрямь за борт отправить без суда и следствия. Подраться герцог обычно не отказывался, считая добрую драку восхитительным развлечением, но сейчас никаких свар не желал. Ему, вот диво, даже было стыдно за то, что не перепроверил свирель Лигора на магию перед тем, как пробовать на звук. Хорошо еще леди Ведьма, к компании которой Элегор пробрался, по крабьи вцепляясь в снасти, ничего не сказала о его катастрофической, бурезовной оплошности. Только выгнула бровь, но как выгнула, сразу захотелось сказать гадость или начать оправдываться. Джей фыркнул, будто ему вода в нос попала, или и впрямь попала. Мокрая шевелюра делала принца до странности похожим на симпатичного пушистого зверька, которого пытались утопить, но по какому-то недоразумению не довершили начатого до конца. А Элия и мокрая выглядела просто как мокрая красотка, ну да иного герцог даже не ожидал.
Лоулендцы остались на палубе, подстраховывая брата. Ведь случись что с кораблем, ему могла понадобиться помощь для эвакуации людей. Игры-играми, но топить доверившийся им народ ради острых ощущений боги не собирались, удовольствия никакого, зато темное пятно на душу, которое ни в какой ванне не отмоешь.
Элегор вздохнул и, вцепившись клещом в штормовой леер, повинился мысленно только перед принцессой:
— Драные демоны, и чего я магический отпечаток не проверил, прежде чем в рот совать? Поверил на слово!
— Увлекся, как обычно, — с уверенностью фаталистки объяснила Элия, давно привыкшая к непредсказуемости выходок друга и глобальности последствий даже самых невинных его затей. Божественная суть Авантюриста не давала мирам покоя! — На паренька не пеняй, свирель действительно не зачарована, в ней отзвук магии после свежей песни плясал. Ты его разбудил и своей силой напоил.
А Кэлберту было не до праздных разговоров, крепко держа штурвал, он смотрел в океан, сдвинув брови. Карие глаза не отрывались от воды, он выбирал подходящий миг для перехода, ту щель между гранями, через которую можно проскользнуть на Гифесей. И вот он резко крутанул рулевое колесо, выкрикнув:
— Переходим!
Все, кто находился на палубе, что было сил вцепились в штормовые леера и пригнулись. Чудовищная волна накрыла корабль, потом подняла его на горбе так, что нос судна задрался вверх почти вертикально. Наружно скрипели мачты, почти звенели натянутые до отказа снасти, выгибались паруса. Единственная плохо укрепленная бочка с неизвестным содержимым выскользнула из петли обвязки и просвистела у самого виска Элегора, разумеется, ободрав тому скулу.
«Традиция!» — мелькнула у авантюриста почти незлая мысль вместе с быстрой вспышкой боли.
А «Разящий» начал соскальзывать с горба волны в бездну, разверзшуюся водоворотом, будто зев голодного титана, для которого корабль принца Кэлберта был не более чем канапе на закуску. Элия чуть скосила взгляд и против воли улыбнулась, вопреки драматичной ситуации. В глазах Джея и Элегора полыхал совершенно одинаковый буйный восторг адреналиновых фанатиков. Если бы кто мог взглянуть сейчас на богов со стороны, то под присягой потом поклялся бы в их несомненном родстве.
Мир моргнул, сливая воедино твердь небесную и земную, плеснул волной или это опустились, на миг соприкоснувшись с водой, тяжелые тучи, не удержавшись в вышине. Что-то случилось в Океане Миров, а может быть, что-то случилось с тканью Мироздания, в ответ на желание бога, приоткрывшее спасительные врата для корабля, скользящего в Бездну.
Сам переход был необычайно гладок и почти незаметен. Вот «Разящий» несется навстречу водовороту, подгоняемый резвящимися великими ветрами, а в следующий миг он уже парит над легкими барашками океанской глади. Парит как птица-альбатрос, величественно расправившая крылья. Но корабль, даже корабль Бога Мореходов, не пернатое. Подчиняясь закону гравитации, действующему повсеместно, если не применено заклятье левитации, «Разящий» перестал быть летающим и превратился в падающий. Корабль плюхнулся в воду с высоты как минимум нескольких метров. Ушел вниз. Что-то скрежетнуло по правому борту. И вынырнул гигантским левиафаном.
— Течь по правому борту выше ватерлинии! Задели айсберг! — перегнувшись через борт, выкрикнул один из матросов и невольно клацнул зубами от холода.
На Гифесее, Кэлберт нагло соврал, было не просто холодно. В мире стоял такой лютый дубак, что оставалось только диву даваться, почему не покрылся льдом Океан Миров. Или этот айсберг на темной воде был первой ласточкой подзадержавшегося процесса?
Промокшие люди, разгоряченные борьбой со стихией, начинали стремительно замерзать даже на легком ветерке, ничуть не похожем на чудовищные воздушные вихри у островов Таиль, оставшихся за порогом. Молодой стихийник смог удержать распоясавшуюся стихию от преследования жертвы. Джей поежился, Элия тоже передернула плечами.
— Бросить плавучий якорь, отдраить трюмы, всем одеться, — приказал капитан, уступая штурвал рулевому, единственному из всей команды облаченному в непромокайку, согласно корабельному регламенту. Теперь моряку осталось только вытащить из просмоленного ящика рядом запасной наряд по погоде и переодеться за считанные секунды. Кэлберт направился к получившему пробоину борту, собираясь осмотреть его лично, Торк уже был на месте и, перегнувшись через борт, вслух досадовал:
— Эх, велика! Пробку не поставить, только заплату досками и шашурой забивать, чтоб до ближайшей верфи хватило. Если с погодой повезет, доковыляем, или сразу ты нас телепортом туда отправишь, а кэп?
— Разберемся, Торк, — озабоченно бросил в ответ Кэлберт и покосился на родичей. Быстрая улыбка сестры дала понять, что все в порядке, срочная помощь не требуется.
Мореход вернулся к делам, рявкнув мимоходом молодому стихийнику, пытавшему пробраться к капитану с явственно нарисованным на физиономии намерением покаяться в оплошности и истребовать за оную зверское наказание:
— Лигор, тебя приказ одеться не касается? В ветра свои кутаться будешь? А ну марш!
— Есть, капитан! — просиял дрожащий от холода юноша так, словно ему орден вручили, и кинулся исполнять поручение.