Страница 51 из 58
- Палыч, а чем мне его кормить? – поинтересовался сержант, на которого повесили заботу о заключенном.
- Чай, до вечера не помрет. А там уж, глядишь, в райотдел сплавим. Пусть они его кормят.
Выдав ещё парочку указаний относительно каких-то, не сданных вовремя, отчетов, участковый наконец удалился, оставив нас с сержантом Петровым наедине. У меня же выдалось немного времени поразмыслить о ситуации в которой оказался, и чем дольше я размышлял, тем больше убеждался, что положение мое незавидное. На улице – декабрь месяц, до ближайшего крупного населенного пункта, где можно затеряться, километров сто пятьдесят. Денег и документов нет, а побег из милиции, которая здесь до сих пор не переименована, грозит серьезными проблемами. Но не это главное – побег надолго, если не навсегда, закроет для меня возможность заняться изучением колодца, а это очень перспективная вещь в плане получения маны и других магических плюшек.
Поэтому, скрепя сердцем, отказываюсь от немедленного бегства и приступаю к изучению обстановки. Опорный пункт – слишком громкое название для пристройки к сельской школе из трех кабинетов и коридора, выделенной для богоугодного милицейского дела. Обезьянника, как такового нет – поэтому мне отвели какой-то чулан с крошечным окошком, похожим на форточку. Из мебели - топчан с матрасом, относительно чистый – похоже сержант Петров на нем любит на массу изредка надавить. Единственный атрибут, хоть немного соответствующий статусу учреждения – вместо двери в моей кладовке - решетка, сваренная из арматуры и амбарный замок, хранящийся отдельно от неё на подоконнике в кабинете напротив. По факту моя свобода ограничена лишь задвижкой, которую можно легко отодвинуть, просунув руку сквозь решетку.
Но сейчас это не в моих интересах, да и сторож в форме, судя по всему, считает аналогично. Впрочем, ему не до меня – сержант печатает отчет, пыхтя, изредка матерясь, с отчаяньем тыкая одним пальцем в клавиатуру со скоростью уставшего дятла. А тут ещё узник его тролит насчет «пожрать», сбивая и путая, приводя в отчаянье.
На самом деле я развлекаюсь, периодически рисуя в воображении руны в самых разных сочетаниях, экспериментируя над подопытным кроликом в милицейской шкуре. Расслабление, отрицание, усиление, искривление - отмена или наоборот двойной повтор – несчастный Петров на нужную букву попадает один раз из трех, и скоро волосы на голове рвать начнет из-за отчаянья.
- С утра не жравши! Имейте совесть, если закон для вас не писан! – донимаю сержанта Вову, который уже готов убиться «ап стену», приняв йаду, чтобы не мучиться. – Давай я вместо тебя быстро все напечатаю, а ты насчет хавчика что-нибудь придумаешь.
Петров рад бы пойти навстречу, но выясняется, что у него самого с продуктами не ахти. Но то, чтобы совсем нет, дома крупа, конечно, найдется, но пшенку и гречку я в сухом виде потреблять не соглашусь стану, а готовить здесь негде, да и до дома не близко.
Странные здесь порядки – милиционеры впроголодь живут, о чем и сообщаю печальному сержанту.
- Зарплату задерживают, да и сколько там этот оклад, - вздохнул Вовчик. – Можно колбасы в копперативном взять. Краковская у них зело пользительная, сами делают. Но у меня и так долг «под запись» – неудобно просить.
- Давай денег дам, а ты купишь.
- Не положено. Вдруг Палыч вернется, а ты один тут сидишь. Не смотри, что он в возрасте – службу знает, и ежели чего – три шкуры спустит.
-Чего же он до сих пор старлей, если службу знает? – поинтересовался я.
Уловив насмешку, сержант даже обиделся:
- Чего зря зубы скалить – человек за свою честность страдает. Ну и за упрямство тоже. Упрется, что твой бык и никак с ним не сладишь. Четвертый год звание ждет, а начальство … Не важно, на то оно и начальство.
Однако в сообразительности Петрова трудно упрекнуть, и усадив меня за печатанье документов, он вызвал по телефону своего племяша Виталика, которого и спровадил за едой, строго настрого запретив сворачивать куда-то налево и тормозить без причины.
Через полчаса на столе уже красовалось два кольца «Краковской», банка икры заморской кабачковой, буханка хлеба, несколько луковиц и пачка печенья – заварку и кипяток внес, как лепту, сержант.
На удивление стеснительный и голодный, сержант! Ели уговорил присоединиться.
- Если не нужен - побегу, у нас тренировка, - Виталик отказался от сдачи, чем сразу поднялся в моих глазах. Хороший парнишка, настоящий. К тому же спортсмен.
- Чем занимаешься? – ради приличия поинтересовался, из вежливости – как-никак оторвали парня от важного дела.
Выяснилось, что баскетболом, к чемпионату района среди старших классов готовятся. Никогда не интересовался этим видом спорта, поэтому и сказать по делу нечего. Но раз поинтересовался, то надо держать марку.
- Так сможешь?
С разрешения сержанта скомкал исписанный лист бумаги в некое подобие шарика, вручил молодому спортсмену алюминиевую кружку вместо баскетбольной корзины, и отодвинув Виталика на другой конец комнаты. С первой попытки закинул шар точно в цель.
- Повезло! – прокомментировал Петров, племянник же промолчал, видимо из вежливости перед старшими.
Пришлось повторить на бис. Пять раз и пяти – и никто больше не сомневается в моем баскетбольном прошлом.
- Дядь Стас, а вы не могли бы нас потренировать? Нам бы вторую школу обыграть. Очень надо!
- Ты, это… Беги давай, - вспомнил Петров о своих служебных обязанностях. – Решим вопрос.
Но обратно в камеру загонять меня не стал, предложил заварить чаю.
Душевно так посидели, наелись, напились, за жизнь поговорили. Выяснилась и причина необычного поведения сержанта и скромного существования – в милицию пришел полгода назад, сразу после армии. Бывший десантник, без профессии и особых знаний оказался никому не нужен – вот и пристроили в милицию. Палыч – дальним родственником ему приходится. Что не удивительно, поскольку в районе каждый второй родня каждому первому.
- Учиться надо было в школе. Потом в техникум идти. А когда? Хозяйство, скотина, родителям помочь надо, - поделился подробностями своей короткой биографии десантник. – В милиции делать нечего. Палыч почти двадцать лет горбатиться – и все бестолку. Даже капитана не может получить!
- О, кстати! Там ходатайство на имя начальника РОВД как раз насчет присвоения следующего специального звания – его тоже надо распечатать?
- Сам распечатает, если надо. Инициатива наказуема. Все одно толку не будет – опять завернут. Уже пятый или шестой раз. И всегда одно и то же.
Люблю такие ситуации! Такая концентрация невезения – это же то, что нам нужно. Надо лишь легенду правдоподобную придумать, чтобы оправдать будущий результат.
- Кто же так пишет документ для начальства?! Он же изначально обречен на отказ. Стиль не выдержан, литературный слог отсутствует, убедительность отрицательная. Это же прошлый век, никто сейчас так не пишет. Спросите любого специалиста по рекламе или пиару – он просто разрыдается от такой наивной простоты.
- Дык, это ж документ. Разве его можно по-другому написать? – совершенно ошалел от моего наезда сержант.
- Не просто можно, а даже нужно писать по-другому! И тогда положительный результат будет гарантирован на девяносто процентов.
- Почему не на сто? – неожиданно занудно прицепился к цифрам бывший десантник.
Откуда мне знать, почему девяносто? Я только что эту цифру взял с потолка, высосал из собственного левого мизинца. А от меня требуют, чтобы я её ещё и обосновал.
- Всегда остается небольшая вероятность, что начальство знакомо с техникой нейро-лингвистического программирования. В райотделе, конечно, такое маловероятно, а, к примеру, в Москве, в каждой крупной и уважающей себя компании, обязательно есть специалист по защите от скрытого воздействия. В вашей мэрии, тоже такие наверняка сидят, иначе как объяснить, что они выигрывают все выборы при нулевой популярности?!