Высотка

Это же вино они сами пили вчера вечером на празднике у Алисы — таком же беспорядочном, как и тот, который шумел сейчас над головой. Лэйнг, желавший расслабиться после целого рабочего дня в физиологической лаборатории и положивший глаз на привлекательную гостью, необъяснимо втянулся в препирательства со своими ближайшими соседями с 25-го этажа — молодым честолюбивым хирургом-ортодонтом по имени Стил и его назойливой женой — модным консультантом. Из пьяной беседы Лэйнг понял только, что ухитрился чем-то обидеть их, и это связано с мусоропроводом. Парочка зажала Лэйнга за стойкой бара, и Стил принялся забрасывать его острыми вопросами — словно пациента, безответственно относящегося к собственным зубам. Худое лицо хирурга-ортодонта — пробор посередине всегда был для Лэйнга признаком сложного характера — придвигалось все ближе; того и гляди, воткнет между зубов металлический ретрактор. Поддерживала атаку Стила его упорная, гламурная жена, почему-то рассерженная отстраненностью Лэйнга от важного дела организации жизни в высотке. Ее раздражали пристрастие Лэйнга к коктейлям перед обедом и общее пренебрежение условностями. Она считала, что Лэйнг в свои тридцать лет обязан трудиться по двенадцать часов в день и быть во всех отношениях таким же уважаемым, как ее супруг. Несомненно, она рассматривала Лэйнга своего рода беглецом из медицины, нашедшим тайный подземный ход — в мир безответственности.

Дурацкая перебранка удивила Лэйнга, хотя уже вскоре после переезда в высотку он начал ощущать вокруг себя всеобщую неприязнь друг к другу. Разговор на вечеринке у Алисы словно шел на двух уровнях — под тонким налетом профессиональной болтовни скрывался толстый слой личных дрязг. Порой Лэйнг чувствовал: люди только и ждут, когда кто-нибудь допустит серьезный просчет.

После завтрака Лэйнг подмел осколки на балконе. Две декоративные плитки треснули. В легком раздражении он подобрал бутылочное горлышко — с фольгой и с проволокой на пробке — и швырнул за перила балкона. Через несколько секунд с автостоянки донесся звон.

Опомнившись, Лэйнг осторожно выглянул за перила — вдруг попал кому-нибудь в лобовое стекло. Впрочем, он тут же вслух рассмеялся и посмотрел вверх — на 31-й этаж. Что за праздник такой в половине двенадцатого утра? Шум тем временем нарастал — гости прибывали. Это вечеринка по ошибке стартовала с утра — или она длится с вчера, а теперь обретает второе дыхание? Внутреннее время высотки, как и ее искусственный психологический климат, подчинялось собственным ритмам, которые задавали алкоголь и бессонница.

На балконе выше и сбоку от квартиры Лэйнга одна из соседок, Шарлотта Мелвилл, ставила на стол поднос с напитками. Поглаживая усталую печень, Лэйнг припомнил, что вчера на вечеринке у Алисы принял предложение на коктейль. Спасибо Шарлотте, она спасла его от ортодонта, озабоченного мусоропроводом. Лэйнг слишком набрался, чтобы у него что-то вышло с этой миловидной тридцатипятилетней вдовой; он только выяснил, что она копирайтер в небольшом рекламном агентстве. Близость ее квартиры, как и легкость в общении, импонировали Лэйнгу, пробуждая странную смесь разврата и романтики — с возрастом он становился одновременно и романтичнее, и циничнее.

Секс — это то, что в изобилии могла предоставить высотка. Скучающие жены сидели у бассейнов и в ресторане или гуляли рука об руку по вестибюлю 10-го этажа. Лэйнг наблюдал, как они коротают праздные часы, бросая по сторонам чарующие, но осторожные взгляды. При всем своем цинизме, Лэйнг понимал, что после развода находится в опасной зоне: один неосторожный романчик, хоть с Шарлоттой Мелвилл, хоть еще с кем, и он рухнет в очередной брак. В высотку он переселился, чтобы избавиться от отношений — любых. Достаточно было присутствия сестры и воспоминаний о нервной матери — вдове доктора, постепенно сползающей в алкоголизм.

Однако Шарлотта решительно развеяла его страхи. Ее мысли были слишком заняты смертью мужа от лейкемии, благополучием шестилетнего сына и — как призналась она Лэйнгу — бессонницей, обычным недомоганием обитателей высотки, приобретшим характер эпидемии. Все жители, с которыми встречался Лэйнг, узнав, что он врач, рано или поздно сообщали, что плохо спят. На вечеринках бессонницу обсуждали так же, как говорили о других недостатках многоэтажки. Ранним утром две тысячи жильцов накрывал тихий прилив снотворного.

Лэйнг познакомился с Шарлоттой в бассейне на 35-м этаже, где обычно плавал — чтобы побыть одному и чтобы не сталкиваться с детьми, которые пользовались бассейном на 10-м. Приглашение в ресторан Шарлотта охотно приняла, но за столиком сразу сказала:

— Учтите, я только хочу поговорить.

Лэйнгу это понравилось.

Вечером, когда он появился в квартире Шарлотты, там был еще один гость, телевизионный продюсер Ричард Уайлдер. Коренастый, драчливый, бывший профессиональный регбист, Уайлдер жил с женой и двумя сыновьями на 2-м этаже. Шумные вечеринки, которые он устраивал с друзьями низкого пошиба — пилотами авиалиний и стюардессами-соседками, — уже сделали его героем многочисленных пересудов. В определенном смысле свободный график жителей низших уровней отрезал их от верхних соседей. Сестра Лэйнга однажды неосмотрительно шепнула ему, что где-то в высотке организован бордель. Алису беспокоили таинственные передвижения стюардесс, ведущих активную общественную жизнь, особенно на более высоких этажах; они словно каким-то образом нарушали естественный социальный порядок в здании, его иерархию, целиком основанную на номере этажа. Лэйнг замечал, что и он сам, и его знакомые гораздо спокойнее относятся к шуму или беспорядкам с верхних этажей, чем с нижних. Однако ему нравился Уайлдер, его громкий голос и таранные манеры регбиста. Отношения Уайлдера с Шарлоттой Мелвилл не поддавались анализу. Неудивительно, что его жена, бледная молодая женщина со степенью магистра, писавшая для журналов рецензии на детские книги, всегда выглядела истощенной.

Лэйнг, стоя на балконе, принял бокал у Шарлотты; шум вечеринки наверху звенел в чистом воздухе, словно сами небеса проводили звук.

Шарлотта показала на осколок на балконе Лэйнга, ускользнувший от щетки.

— На вас напали? Я слышала, как что-то разбилось.

Потом она повернулась к Уайлдеру, который, развалившись по центру дивана, изучал собственные ноги:

— Это те самые, на 31-м этаже.

— Какие «те самые»? — спросил Лэйнг, решив, что речь идет о каких-то конкретных людях, о клике сверхагрессивных киноактеров или налоговых консультантов; а может, о кучке алкоголиков.

Шарлотта уклончиво пожала плечами, словно никаких пояснений не требовалось. В ее мозгу, несомненно, пролегала некая демаркационная линия, и она, как и Лэйнг, оценивала человека по этажу его квартиры.

— Кстати, что мы празднуем? — спросил Лэйнг, когда они вернулись в гостиную.

— А вы не в курсе? — Уайлдер показал на стены и потолок. — Фулл хаус — полный дом. Мы достигли критической массы.

— Ричард хочет сказать, что заселили последнюю квартиру, — объяснила Шарлотта. — А нам обещали дармовую вечеринку, когда продадут тысячную квартиру.

— Интересно, сдержат ли обещание… — Уайлдер явно с предубеждением относился к высотке. — Неуловимый Энтони Ройял должен был предоставить выпивку. Вы, кажется, знакомы с ним, проектировщик нашего висячего рая.

— Мы только играем вместе в сквош, — пожал плечами Лэйнг. Уловив вызов в тоне собеседника, он добавил: — Раз в неделю; я его толком и не знаю.

Уайлдер, наклонившись вперед, уперся подбородком в кулаки. Лэйнг уже давно заметил, что продюсер постоянно себя трогает: поглаживает волосы на крепких икрах, обнюхивает тыльную сторону ладони, покрытую шрамами, — словно только что обнаружил собственное тело.

— Вы удостоены чести с ним общаться. Интересно, почему.

— У него квартира и пентхаус, — сказал Лэйнг. Он познакомился с успешным архитектором, когда тот восстанавливался после небольшой автокатастрофы. Ройял жил «на макушке» здания и вызывал всеобщее любопытство.