Совместный номер. Противостояние

– Что случилось? – тихий хриплый шепот отдаленно напоминает мой осиплый голос.

– Походу он заснул и вылетел на встречку, нас занесло и мы перевернулись. Он в отключке, нужно уходить отсюда пока трейлер, не взорвался. Тут сильно несёт бензином, видимо утечка в баке, – подруга помогает мне подняться, но голова идёт кругом и я, зажмурившись сильно хватаюсь за руку Рэйч, чтоб снова не упасть.

Под завалом вещей слышится ругань и причитания Пантеры. У неё сильно повреждена рука, а может даже и сломана. Мы не решаемся это сейчас проверить, и просто взяв с собой несколько тряпок, высадив покореженное окно в поврежденной двери, выбираемся наружу.

– Ну что, оставим его в машине? – заматывая руку, морщится Пантера.

– А если оно рванет сейчас вместе с ним? А нас там нет. Ты хочешь, чтоб потом копы или эти сутенеры нас обвинили? И те и другие смогут, – Рэйч уже почти забралась в кабину водителя и пытается вытащить его оттуда, - лучше помогите мне, оттащим его, и просто не будем давать возможности позвонить. Кстати, у него есть мобильник? Давайте вытащим его и обыщем.

Я, беспрекословно подчинившись подруге без единого возмущения, помогла вытащить водителя и оттащить его на более-менее безопасное расстояние от машины, если она взорвется. После нескольких попыток его перевернуть и обыскать, мы всё-же нашли во внутреннем кармане куртки мобильный. Но почему-то не отражалась ни связь, ни экстренный вызов не срабатывал.

– Пойдем вперёд, – сразу же заявила Рэйч, спрятав мобильный назад в карман водителя, – назад нам точно нельзя и оставаться тут опасно, будем потихоньку идти, и искать полицейский участок, нам сейчас только туда.

Встав, опираясь на руку подруги, я поплелась за ней. Позади нас прогремел взрыв, накрыв и оглушив шумовой волной. Мы резко обернулись. Клубы черного дыма и гари клубились над трейлером и взмывались в темное ночное небо с огненными языками пламени, ярко освещая обе стороны практически совсем неосвещаемой трассы. Послышался звон и скрежет, что-то металлическое отлетело в сторону.

Мы со страхом отходим дальше, ютясь одна к другой. Теперь здесь еще опаснее оставаться, нужно уходить.

Впереди и позади темная дорога. Я иду по этому темному пути, не зная, куда я иду. Шок и паника уходят, сменяясь страхом. Мы здесь одни. Вызвать ни полицейских, ни бригаду пожарных мы не можем, и мы идем вперед, стараясь не выходить на саму дорогу, а идти по обочине. Темная трасса не представляет ничего хорошего, но и укрытий тоже нет. Мы вынуждены идти, и очень важно для всех сейчас держаться вместе. Всё, что у нас сейчас осталось – это только мы, вместе мы ещё что-то сможем, но порознь – мы только лакомая приманка для неприятностей.

Останавливаясь пару раз передохнуть, мы снова поднимались и шли. Шли до самого рассвета, пока еще были силы. Но они иссякали, мы слабели, и двигались вперед всё медленнее и медленнее.

Впереди показался перекресток и поле, похожее на фермерское хозяйство. В сторону этого хозяйства направлялся, минуя перекресток, старенький автомобильчик и Рэйч, замахав руками, побежала его останавливать.

За рулём оказалась пожилая женщина, не знавшая английский, но вполне понимавшая его. Объяснив нам почти на пальцах, что мы оказались в Мексике она отвезла нас в полицию, как мы и попросили.

Всю дорогу до участка я думала, что делать дальше. Как полиция одной страны будет связываться с другой, сколько уйдет времени идентифицировать нас, а главное, не перехватят ли нас новые хозяева, ведь нас везли именно сюда, именно в Мексику!

Мысли лихорадочно сменяли одна другую, и с каждой минутой пугали всё больше. Нас могли отдать новому хозяину, увидев, что по документам мы работаем в его заведении и всё пошло бы заново. Нет, всё было бы намного хуже, нас непременно бы наказали.

От одной мысли, что нас может там ожидать перехватывает дыхание, а внутри всё леденеет. Нет, только не такой конец! Я хочу к маме, хочу к своим родным.

И выход у меня только один – найти его. Пусть я сама ушла, но он должен помочь, он моя последняя надежда, ниточка на спасение. Медлить нельзя. Каждая минута нам дорого может стоить. И как только мы попадаем в участок, среди кучи тяжело вооруженных людей в синем и черном камуфляже ищу того, кто говорит на английском.

Пантеру увозят в больницу, осмотреть руку, а мы остаемся с Рэйч в участке до выяснения наших личностей.  Нас осматривают, фотографируют.

Объяснив англоговорящему следователю, что я участница американского шоу талантов, обычная студентка, подрабатывала в клубе, собирая средства маме на операцию, а не танцовщица дешевого злачного притона, на кого очень сейчас похожа, и что меня нелегально, без моего согласия перевезли через границу, подробно рассказываю, как и где меня найти в интернете. Внимательно меня изучая с ног до головы, грязную с запахом сажи, бензина, в рваной одежде, следователь, немного подумав и неохотно соглашаясь, всё-же дает мне ноутбук, и с диким облегчением и воодушевлением я, войдя через браузер во всемирную паутину, нахожу видео с эфиров, анкеты участников и показываю себя.

 Удостоверившись визуально, что это действительно я, мне разрешают сделать звонок. Один единственный звонок, который вернет нас домой.

Я позвоню маме. Она жутко волнуется и я надеюсь, что с ней рядом кто-то есть, что её сердце в порядке, что она просто ждёт и верит, что я жива. Верит, надеется и ищет.

У нас есть один шанс вернуться домой. В моей комнате, в ноутбуке сохранена копия контактной книги моего мобильного, и там его номер.

Только он сможет нам помочь. Только он даст уверенность, что всё будет хорошо и всё, что произошло с нами за эти дни, наконец, закончится – Коннор. Коннор Брайант.

Набираю до боли знакомые цифры, не знала, что придется это сделать, пугать маму, но выбора нет. В трубке слышатся монотонные гудки, их сменяет чьё-то тяжелое дыхание в трубке.

– Мам? – не удерживаюсь и почти залпом выливаю тираду, – мама, это я, я жива, мне нужна помощь, я в Мексике, в полицейском участке городка Гуаделупа.

– Кирс?! – мама резко охает и в трубке я слышу её всхлипы.

– Мам, мамуля, мне нужна помощь, времени у меня очень мало и чем скорее ты найдешь то, что мне нужно, тем больше вероятность нам вернуться домой целыми… и живыми… – добавляю почти шёпотом, отчего мама снова непроизвольно всхлипывает, – найди в моём ноутбуке книгу контактов, в папке телефон на диске Д, там есть телефон Коннора и Алекса, позвони им. Всё действительно очень серьёзно, мам, сами мы не справимся.

– Да-да, Кирс, сейчас, – слышу шуршание, гулко и отдаленно какие-то обрывки слов. Мне кажется, что каждая секунда на счету и мысленно я, бегу наверх, считая каждую ступеньку лестницы на второй этаж, забегая с последней в коридор и в мыслях оказываясь перед дверью своей комнаты. Вот я вхожу, ища взглядом письменный стол, вот он – мой ноутбук, и…

– Кирс, – голос из трубки вырывает меня из моей воображаемой дороги, и я оторопело смотрю впереди себя. Сердце, кажется, пропустило удар, а пульс моментально устремился вскачь. Он?  Рядом с мамой? Они его уже нашли?

Голова начинает разрываться от миллионов вопросов, эмоции зашкаливают, но я делаю глубокий вдох. Я всё спрошу. Позже. Он не уйдет от ответов, но сейчас главное спасти нас, пока нас не начал искать новый хозяин и не вернул в свое пользование.

– Коннор, я не могу долго говорить.

– Где ты?

– Мы в полицейском участке городка Гуаделупа, в Мексике. Со мной Рэйч и девушка из клуба Пантера. Мы можем уже быть в розыске новым хозяином, не знаю, ты… вытащищь нас?

– Рядом с тобой есть полицейский?

– Да. – Я поднимаю глаза на следователя, сидящего напротив.

– Передай ему трубку.

Следователь берет трубку и внимательно выслушивает. Больше мне трубку не дают. Я совсем не знаю, что говорил Коннор, но меня ведут к камере, где находится Рэйч. Выпустив ее из камеры нас проводят к душевой и выдают чистые футболки и штаны. Дальше приставленный патрульный ведет нас в комнату, где есть койки, но это не камера.