Совместный номер. Противостояние

Через пол часа пути я покупаю билет и захожу в автобус, заполненный почти до отказа людьми. На лицах некоторых мелькает удивление, улыбки, кто-то что-то говорит и просит автограф, и я быстро стараясь ответить всем, терпеливо стиснув зубы, прохожу к своему месту. Натянув капюшон от толстовки, включаю музыку в мобильном, надеваю наушники и, смотря в окно, уже удаляющегося из Нового Орлеана автобуса, проваливаюсь полностью в себя, отрешившись от внешнего мира целиком.

По приезду домой, я на пути сбрасываю пальто, ботинки и бреду в свою комнату. Мой дом тихий и пустой: Кэвин гостит у бабушки, а мама приедет домой только через три дня.

Выпустив ручки сумки и оставив ее с гулким шорохом на полу, с шумом падаю на кровать, зарываясь лицом в мягкий шерстяной плед и пуховые подушки. Я уже не плачу, нет, просто вспоминаю…

Всего чуть более двух месяцев прошло с нашего знакомства… и бликами в голове мелькают яркие вспышки воспоминаний: вот он собирает вокруг себя поклонниц в общем зале ожидания участников шоу, раздавая автографы, вот подходит ко мне; колко огрызается на лестнице; вот приносит пакет для Кэвина; вот мы танцуем в клубе; вот он появляется в «Ночной стреле»; держит меня в поддержке; сладко и нежно целует на ринге… приезжает ко мне в университет;  вот распутывает мою лодыжку, запутавшуюся в лентах; несет на руках по аэропорту; врывается в мой номер, толкая меня к кровати и жадно целуя… сидит на коленях, опираясь лбом о мои ноги в дверях… внимательно рассматривает меня в примерочной; не спускает с меня благоговейного и ревнивого взгляда у Алекса; мягко и нежно прикасается ко мне в душе; будит меня, вручая подарок…

Несмотря на все наши ссоры, мне нравилось это внимание, пусть я не могла понять, что ему нужно. Всё потому, что он сам запутался. Не знаю, правильно ли я поступила, оставив его, но мне кажется, это лучшее, что я могла сделать для нас обоих.

Так и не распаковав сумку, я засыпаю в воспоминаниях с мыслями, как бы мне, пусть и не забыть, но просто жить сейчас дальше и радоваться жизни.

Утром, встав с кровати и открыв ящик письменного стола, бегло пробегаю данные по гранту. До практики еще целых три месяца, но у меня есть одна мысль и в университете я подробно собираюсь разузнать, смогу ли уехать раньше.

Спустившись по лестнице на первый этаж, укоризненно к себе обнаруживаю, что до Рождества три недели, а дом мы до сих пор не украсили. Обязательно поговорю с Рэйч в университете и привезу домой Кэвина, к маминому возвращению нужно всё здесь украсить.

Удивительно, но целительные слёзы и крепкий сон меня немного приободрили и жизнь, кажется, не застряла на вчерашнем дне. Позвонив маме и захватив для нее сумку с вещами, еду в институт. Но подруга меня снова возвращает в то, что я пытаюсь отпустить, давая волю червю неуверенности и сомнения снова грызть меня изнутри.

− И ты его отпустила? Вот так просто? – почти кричит на меня подруга, стуча ребром ладони о стол, − Какого черта? Ты даже не стала за него бороться?

− Бороться? С чем? − я тяжело выдыхаю, облизываю пересохшие губы и упираюсь лбом  в скрепленные в замок руки, − Рэйч, я пыталась, действительно пыталась найти причину остаться, я и до сих пор хочу хоть что-то найти, но он не удержал меня, не дал даже и шанса, ни малейшей зацепки. Эти отношения − в них я всё время боролась с ним, как Дон Кихот с ветряными мельницами. Это всё будет впустую, понимаешь? Я не знаю, какая эта девушка Роуз и насколько сильно он привязан к ней, но я не хочу, чтобы он нас сравнивал. Не хочу всё время ему доказывать, что я буду лучше, чем кто-то другой. А если не буду, Рэйч? – поднимаю утомленные глаза на подругу. – Я всю ночь думала об этом, не могу выбросить ничего из головы. – На глаза наворачиваются слезы, и я обессилено роняю лицо в опущенные на стол руки, − не могу…

− И что? Теперь уедешь? – подруга, уже смягчившись, без злости во взгляде участливо спрашивает более тихим голосом. Рэйч действительно волнуется за меня, я это знаю. Как же я там буду без неё? Такой родной и близкой мне.

− Да Рэйч, я узнала в деканате, меня могут забрать раньше. Отпраздную с вами Рождество и поеду. Мне надо подумать обо всем, разобраться в самой себе. Мама уже окрепла, и вы сможете и без меня тут находиться. – В уголках глаз подруги наворачиваются слёзы. – Эй… − трясу ее за плечо, − я же не навсегда, это только на время, Рэйч. Я же вернусь к вам, ты что?

− Чертов придурок, − она смахивает слезинку рукавом и с детской обидой в голосе продолжает, − сама пойду ему морду набью. − Какая же она милая и простая, моя Рэйч. У неё всё так просто. И всё-же она меня понимает. – Ты хоть звонить мне будешь?

− Ну конечно, глупая. Ты думаешь, я тебя променяю на новое окружение? Просто, для меня сейчас это единственный вариант как-то всё это отдалить от себя.

− А операция? Он же хотел всё оплатить. А как теперь?

− Ну, он предложил мне как-бы работать на него. У него с Алексом была идея о биографической книге и вложениях в издательский бизнес. В общем, он предложил мне погашать всё процентами, ну и написать о нём несколько биографических и обозревательных статей, так бы я могла погасить свой долг. Погасить, как-же, − я саркастически хмыкаю, − лет за 10, в лучшем случае. Он что-то ещё нёс в таком духе, что за пару месяцев они с Джоном такую сумму просто прогуливают, но не убедил меня. Рэйч, он просто был готов вбабахать в меня такую огромную сумму, но знал, что я не соглашусь, вот и поручил мне такое дело. А теперь я просто не поеду к врачу, что-то придумаю. В конце-концов во мне заинтересован Эдриэн, может он сможет помочь?

− Да он же скользкий такой, − с неприятием морщится подруга, − хрен знает, что он снова предложит. У вас всё так странно.

− Более чем. - Я согласна с подругой, у нас какое-то непонятное для меня соглашение, но оно вполне меня устраивает. Точнее, устраивало до вчерашнего вечера. – Рэйч, ты сегодня к нам придешь? Хочу к маминому возвращению украсить дом.

− Да не вопрос, с собой что-то захватить?

− Ну не знаю, может сидр, пиццу, не знаю… - неуверенно пожимаю плечами.

− Эй, ты чего нос повесила! Сегодня в твой дом придет настроение праздника, и мы отмечаем твой грант, так что нафиг их всех, мы празднуем, поняла?!

− Угу, − смотрю на стрелки часов, предвещающие окончание большого перерыва, − скоро звонок, пошли.

Поднимаемся с подругой в аудиторию, где на автомате просиживаю оставшиеся две ленты, и с тяжелой головой от мыслей и учебы, еду к маме в больницу.

Остановившись у одного из перекрестков на светофоре, я заинтересованно рассматриваю витрину магазина с новогодним декором. Вычурный, но в то же время такой незатейливый хэнд-мэйд из варежек и чулок делает эту витрину по-особенному уютной и совсем не похожей на обычно зазывающее окно суперсовременного магазина одежды. Время в преддверии Рождества особенное. Кажется, что в  воздухе даже запахи иные. Всё кажется таким уютным, домашним и с легким оттенком таинства праздника. И ожидаешь чего-то такого, волшебного. Но иногда это время и время перемен, надеюсь, у меня оно таким и станет. Пусть будет новое, неизведанное и вытесняющее старое и то, что мне не под силу изменить. Просто то, что даст мне силы переступить через это и жить дальше.

Отдав маме вещи и забрав основные сумки домой, я бреду к банкомату снять остаточную сумму за мамино лечение. На экране банкомата высвечивается содержимое моего счета. Глядя на сумму, я не могу подобрать нужных слов, справляясь с сиюминутным шоком. Что за?..Сверх оговоренной суммы 20 штук?! Откуда такая сумма на моём счету? Первой мыслью мелькает Коннор, но нет, он не знает моего счета, этих данных я ему не давала. Странно… В голове хаотично мелькают мысли о появлении у меня такой суммы. Может это Ройз?

Сняв часть своих личных средств, разворачиваю машину назад в сторону госпиталя и, расплатившись еду домой. По пути домой приходит идея заехать в супермаркет и прикупить парочку новых игрушек и украшений. А что, у нас в доме давно не было ничего новенького и создающего особое настроение. Моя хандра не должна передаваться никому, это лично моё и я не хочу, чтоб мама за меня сильно переживала.