Совместный номер. Противостояние

Неожиданно в зале происходит непонятное оживление, масса людей подходит к парню, лицо которого я нахожу знакомым. Девушки перед ним задирают футболки и протягивают руки для автографов, и я узнаю этого парня. Конечно! Коннор Брайант, рестлер, как же я могла забыть. Кэвин любит смотреть рестлинг и я иногда смотрела с ним, удобно усевшись перед телеэкраном с куском пиццы. Но он здесь? Как участник? В каком жанре? Опускаю глаза ниже и вижу сумку. Похоже, что участник.

Парень улыбается, позирует, кривляется девчонкам, а те пищат. То, как он расписывается на их оголённых руках, животах, груди даже умиляет. Зрелище весёлое. На ринге бы это конечно смотрелось естественным, а здесь парень выглядит слишком пафосно и с понтами. И первое впечатление – бабник. И уже в этом случае Рэйч не скажет мне, что я заранее даю парню не принадлежащее ему клеймо, может это только и роль такая, но что на экране, что здесь он её прекрасно выполняет. Из-за понтов симпатия к нему пропадает, хотя мы с Кэвином болеем именно за него, он же наш, из Луизианы.

Но вот суматоха стихает, и я снова переключаюсь на свой номер, решив размяться и сделать парочку растяжек. Я репетирую дальше, когда вижу его, приближающегося. Надежда Луизианы. Он привлекает к себе внимание одним только видом. Смуглая кожа, рельефные мышцы, черные волосы и тёмные глаза.  Самоуверенный и пытливый взгляд, и явно насмехается надо мной. Интересно почему? И что этому парню нужно? Почему он подошел именно ко мне?

По вопросам я уже понимаю, что это знакомство. Зачем? Я же грудь или живот не оголяла, не похожа вроде на ярую  фанатку рестлинга.  Хотя… Может я… Нет, я не думаю, что понравилась этому парню и он решил подкатить, поклонниц у него хоть отбавляй. Здесь что-то другое. И ответ приходит сам собой, наверное, я его конкурент.

Подбегает Рэйч, немного озадаченная появлением возле меня этой самой «надежды» и сообщает об очереди.  Мне нужно идти, очередь большая и задерживаться нельзя, и я пытаюсь побыстрее отшить эту затесавшуюся в ряды простых участников понтовитую «звезду». Пора в очередной раз побороться за место в этом шоу.

Двое участников передо мной достаточно быстро проходят и следом мой новый выход. В этот раз я очень сильно нервничаю, хоть на мне уже и нет лент. Задание у меня не менее трудное и покорить судей и публику будет очень непросто.

Мне сделали шар вокруг пилона, который я буду разрывать по мере своего выступления, как будто расширяя пространство вокруг меня, ища и пробивая для себя больше воздуха. О, как это похоже на моё нынешнее положение. Кажется, что Клэр меня видит насквозь и знает, что я чувствую, как иногда хочется сесть, обхватить себя руками и громко крикнуть. Как хочется сбросить эти тяжёлые оковы.

И снова я стараюсь выложиться на максимум, открыть душу, показать всю себя, свои мысли, чувства, переживания. Отдаваясь танцу, я чувствую себя свободной, открытой, раскованной. Всего три минуты ритмичных движений и драйва, но это мои минуты, моё время.

А потом снова возвращаюсь в реальность. Софиты меркнут, слышатся аплодисменты и ты понимаешь, что ты – всего лишь часть огромного праздника, маленькая частичка, которая, может быть, станет чем-то весомым, если ярким метеором загорится и покажет свою мощь. А если нет? Если я не смогла быть тем самым метеором, той яркой летящей звездой, пролетающей по темному ясному небу.

Я стою перед судьями. И новый вердикт. Что со мной будет дальше, я не знаю, по их лицам не разобрать. И каждый говорит своё слово. Теперь отбор жёстче, раскрыты все недочёты и промахи. В переживаниях сердце скачет галопом, а дыхание я затаила. Я боюсь говорить, боюсь двигаться, боюсь дышать. И вот оно, их такое долгожданное «Да», вызывающее у меня слезы. Новый этап − это шестьдесят номеров в прямом эфире.

Спускаюсь со сцены в закулисье. Моё напряжение спадает, но с телом происходят странные вещи. Оно дрожит, а из горла вырываются всхлипы, которые пытаюсь подавить рукой. Чувствую себя ужасно. Знаю, что выгляжу совсем ненормально и бегу в уборную. Надеюсь, умывшись холодной водой, я отойду от захлестнувших меня эмоций.

Меня, как прошедшую следующий отбор, просят остаться еще на день, для участия в собрании всех участников, прошедших в прямой эфир. Уже на самом собрании съемочная группа и судьи объясняют, как будет проходить шоу в формате прямого эфира. И я понимаю, что там действительно будет сложно. Уже не станут останавливать концерт, переснимать дубль или убирать неудачный кадр. Уже всё будет как есть, вживую, и облажаться ты не можешь, тебя покажут на всю страну как представителя твоего города и штата.

Мы получаем список, кто за кем выступает, и я вижу нескольких конкурентов. Нэнси Пирс выступает с цирковой акробатикой и Коннор Брайант – атлет, акробатика. А вот и он. Не зря я тогда подумала о конкуренции с ним. Вот почему он тогда подошёл. Глупо было подумать, что причина могла быть в другом.

Перед глазами возникает его взгляд: самоуверенный, дерзкий, наглый. Отчего-то щеки заливает краской. Странно почему, я же не люблю парней с понтами, а этот… Ничего особенного: симпатичное лицо, груда мышц, мощный кулак – он производит впечатление в общем, но понты его совсем не красят. Но может, он должен таким быть?

Я выбрасываю странные мысли об этом парне и собираюсь домой. С новым заданием я еду домой всего-лишь на два дня, и взяв с собой Клэр, должна вернуться назад для подготовки нового номера. Через четыре дня уже репетиция и прогонять будут все номера.

Всё проходит очень долго. Нас муштруют. Мы измотанные, уставшие и голодные, но уйти мы не можем. Все должны хорошо отрепетировать сейчас и сегодня, больше времени уже не будет.

 Мы с Клэр после репетиции стоим в холле возле лестницы, я держусь за лестничные перила, но Клэр решает уточнить у хореографа-постановщика шоу детали по номеру, и, взбегая по лестнице вверх, оставляет меня на лестничном пролете одну.

Стою, упираясь спиной о перила, и пишу сообщение в телефоне для Рэйч. Может, забежит в кафешку и что-то возьмёт для нас троих? Мне кажется, что мои ноги не донесут меня даже до ближайшего кафе перекусить. Только в номер, и только подушка нынче станет моим лучшим другом и скрасит вечер.

 Меня отвлекает чье-то покашливание, я убираю телефон в карман и поднимаю глаза. Этот парень за время нашего знакомства уже себя показал. Толпа поклонниц готова снять футболки по его первому зову, и похоже, ему это и нужно. Возможно это его имидж, или как у них там принято, но с девчонками он не церемонится. Коннор Брайант надел на себя типаж плохого парня, от которых так фанатеют девчонки. Думаю, не одно сердце он разбил, а точнее, даже растоптал.

− Привет, наблюдал вашу репетицию. Шикарно расставляешь ножки, Кирстен. Интересно, в постели ты так же бесподобна, как и на сцене? – он оглядывает меня с ног до головы, приподнимая одну бровь и нагло при этом ухмыляясь.

Ничего себе! Это что, такой комплимент? Вот придурок. А я ещё и болела за него. Он что, со всеми так общается? Даже не зная девчонку, предлагает ей прыгнуть в койку с первой встречи?

Симпатия к этому парню испаряется окончательно. Я что похожа на девочку, быстро прыгающую в постель к смазливому парню? Или это просто у него такие подколы и насмешки?  Да пошел ты, хренова «надежда» штата. Хочется его послать прямо и открыто, но в голове возникает другая идея. Ну подожди, я тоже кое-что могу, и так как я не твоя фанатка, мне твоё «звёздное сияние» не ослепит глаза. Я готова впиться когтями в его рельефно-выгравированный торс и влепить пару пощечин, но принимаю его игру.

− Ты тоже вроде неплох Коннор, − я подмигиваю и мило улыбаюсь, слегка наклоняя голову набок. − Возможно, твоя стойка там также хороша, – взглядом указываю на его промежность, − как и твоего тела на турнике. И я бы могла это проверить … − отхожу от перила и подхожу близко к нему, настолько близко, чтобы нас никто не смог услышать. Закрываю глаза, вдыхая его приятный запах, наигранно томно стону, поднимаю руку и указательным пальцем провожу по его щеке от виска до подбородка, задевая уголок рта. Его дыхание учащается, и он шумно сглатывает. О, а я оказывается влияю на этого парня. Или он просто кобель и реагирует так на каждую девчонку, что более вероятно.