Совместный номер. Противостояние

- Так, ладно умничать, ешь свой сэндвич  и идем, сейчас у Горди выскажешься по полной. Уж он тебе даст такую возможность.

Самый интересный для меня предмет и, наверное, это единственное хорошее за сегодняшний день. Что до этого было скучно, и я смотрела то в окно, то на доску, то вообще думала о вечернем занятии в студии, что после этой пары не знаю, как досидеть до конца. Хорошо, что рядом  Рэйч, она может что-то придумать весёлое и, например, начать задавать вопросы преподавателю совсем не по теме. Звучит, конечно, странно, но это очень развлекает группу. Уже многие знают, что она заводила, когда скучно.

 На паре у мистера Горди мы ведем дискуссию о произведении Шекспира "Гамлет" и в очередной раз новая рецензия добавлена в мой дневник. Следующую пару я просто просиживаю штаны, так как история - наука о фактах и ее просто нужно знать. Скучно нереально. Даже моя усидчивость дает трещину, а терпение уходит и тает невесомым облачком. Наконец, четвертая пара – грамматика и этика. Голова, кажется, уже скоро лопнет от полученного за сегодня объема информации и я уже половину фильтрую на входе. Так, это нужно, это тоже, а вот это, пожалуй, мне в жизни и не понадобится. Тяжело вздохнув, я посматриваю на часы в томительном ожидании окончания занятий. Неожиданно у меня в кармане вибрирует мобильный. Достаю и смотрю на экран. Это Кэвин. Странно. Мы только говорили об этом утром, а он опять за своё! Просила же не звонить мне во время занятий! Вот возьму и не дам ему на завтра с собой денег! Сбрасываю, но звонки повторяются снова и снова. Меня начинает злить неугомонность и настойчивость брата. В возмущении я набираю побольше воздуха в лёгкие и делаю успокоительный протяжный выдох. Подняв руку, прошусь выйти из аудитории, еще немного раздраженная.

- Кэвин. Что-то случилось? Я же просила еще утром мне не звонить, или ты уже забыл, о чем мы договаривались утром?

- Кирс! - я слышу сильно напуганный голос младшего брата, - мама, ей снова плохо.

Маме плохо. Снова! Мы так надеялись, что приступы прекратятся, но ей становится только хуже. Уровень тревоги поднимается во мне на несколько уровней, руки подрагивают, а адреналин разгоняет кровь и пульс дико пускается вскачь.

- Плохо? Снова был приступ? Насколько плохо?

- Я не знаю Кирс, но мне страшно. - Дрожащим голосом говорит он, всхлипывая.

- Кэвин вызывай 911, я сейчас буду. - Завершаю вызов и забегаю в аудиторию, на трясущихся  ногах подбежав к миссис Флэтчер. Нужно срочно везти маму в больницу. И с ней Кэвин, совсем один. Мне нужно быть там, рядом с ними.

- Миссис Флэтчер, я прошу прощения, звонил мой брат. Моей матери плохо и он вызвал скорую. Я перепишу конспект у Рэйчел Смолс. Отпустите меня, пожалуйста!

- Да, конечно, только я сообщу, что вы отпросились на вашем отделении.

- Да, я потом все сдам, - добавляю я уже вслух, подбегая к своей сумке и небрежно забрасывая трясущимися руками в нее свой конспект и вещи. Я глубоко дышу, стараясь сильно не выдавать свою тревогу, но на глаза начинают наворачиваться слёзы. На секунду я зажмуриваюсь, прогоняя подступающие слёзы и панику. Опять делаю глубокий, но уже судорожный вдох с тихим всхлипом. Так, соберись Кирстен!

- Ты куда? – шепотом спрашивает Рэйчел, хватая меня за руку.

- Кэвин звонил, маме плохо, и, по-видимому, на этот раз все серьезно. Я смахиваю слезинку, скатывающуюся по щеке, смотря на подругу. Рэйчел округляет глаза.

- Я тебе вечером позвоню.

- Ок, - хватаю сумку и бегу из аудитории. Сейчас мне необходимо добраться до дома, как можно быстрее. Там Кэвин и ему страшно, не меньше, а даже больше чем мне. Он беспомощен и не знает, что делать. Да и я тоже.

Выбегаю из здания университета на крыльцо и на пару секунд останавливаюсь сделать глоток свежего воздуха. Осенний прохладный ветерок обдувает мои слёзы,  тихонько скатывающиеся сами по себе. Сделав пару очищающих вдохов, бегу по лестнице вниз к своей машине, стараясь в спешке не подвернуть ногу. Достаю из кармана мобильный, и на ходу набираю Кэвина.

- Кэвин? Ты звонил в скорую? Как мама?

- Кирс, ее забирают в больницу, - его голос дрожит, - я…я боюсь Кирс.

- Кэвин, не волнуйся, позвони бабушке, а я сейчас поеду в больницу.

- Хорошо, я всё сделаю. Только ты быстрее давай!

- Я уже возле машины. Всё будет хорошо, слышишь?!  - я и сама не знаю, говорю ли я правду, ведь маме последнее время становилось только хуже. Но брат, несмотря на одолеваемый страх, сделал всё, как нужно. Ему ничего объяснять дважды не нужно. Он умный и рассудительный. Кэвину всего двенадцать, но он быстро повзрослел, когда родители расстались. Впрочем, мы оба стали взрослыми и самостоятельными после развода родителей.

Я сажусь в наш старенький Форд темно-коричневого цвета и еду в больницу. Этот форд принадлежал еще маме, но когда у неё начались проблемы с сердцем, она отдала машину мне. Получив права, я стала полноправной хозяйкой машины. Она старовата, но имеет вполне ухоженный вид: покрашена, диски и колпаки на ней новые; мы обновили зеркала и фары, обтянули сидения в салоне новым материалом и поставили новый приёмник. Я часто мою машину и она чистая. Хоть ей и много лет, но выглядит она опрятно и очень достойно.

Полчаса мимо перекрестков и светофоров показались вечностью, и вот, наконец, я в городском госпитале. В коридоре суета: завозят больного с капельницей, несколько медсестер бегут в лифт, медбрат проносит мимо меня большой контейнер, и несколько человек, обеспокоенно стоят возле решепшена, куда нужно и мне. Запыхавшись подбегаю к ресепшену неотложки и перевожу дыхание. Люди немного отходят в сторону. На меня из под очков поднимает строгий и внимательный взгляд медсестра.

- Здравствуйте! Сюда должны были привезти Мелани Флорес.

- Одну минуту, - она смотрит в монитор, - да, есть такая. Отделение интенсивной терапии. А вы кто?

- Я Кирстен Флорес  - дочь.

- Посидите в комнате ожидания, я вызову вашего врача, - она рукой указывает в сторону и я провожу взглядом за ней.

Натужно сглатываю и иду в комнату, на которую указала медсестра. Ожидание – это самое ужасное, что может быть. Открываю дверь и осматриваюсь. Да уж, обстановка желает лучшего. С сарказмом замечаю, что это отличный набор для того, чтобы сойти с ума. Нет, на самом деле комната вполне сносно обставлена: в ней есть диван, столик со стопкой журналов, колба с водой и упаковка одноразовых стаканчиков, но когда ты не знаешь, чего ждёшь - это угнетает, разбивая твои границы самоконтроля. И никакие журналы не помогут отвлечься от ожидания неизвестного. Тяжело вздыхаю, сомкнув веки, и тихо опускаюсь на диван. Остается только ждать.

Я от безысходности хожу по комнате, заламывая руки и про себя считая каждый шаг. Тревога бьет барабанной дробью по вискам, а в груди сжимает. И снова падаю на диван, потирая от волнения лицо и ладони. В тяжелом ожидании прошло сорок минут, и в комнату вошёл мужчина лет сорока.

- Вы Кирстен?

- Да, - встаю с дивана, приветствуя врача. Уверенным шагом высокий, темноволосый, со светлыми серыми глазами стройный мужчина в белом халате с бейджем и повязкой, приспущенной на подбородке, подходит ко мне с листком бумаги. Его уверенность и решительность в голосе выдают его немалый врачебный опыт и практику.

- Я доктор Нейлз, лечащий врач Вашей мамы.

- Что с ней? Снова сердце?

- Да, мы пытаемся ей помочь, но… - он качает головой, а у меня в груди холодеет. - Ей нужна операция. У вас есть еще родственники? Ее страховка не покроет расходы, нужны дополнительные средства.

Я начинаю машинально соображать, к кому можно обратиться, но, увы, никого не могу вспомнить.

- У нее никого нет, кроме нас с братом и пожилой матери, - и тут я вспоминаю, что мама с бабушкой откладывали деньги нам с Кэвином на учебу, но мне деньги не понадобились для поступления. А на Кэвина мы еще можем успеть подкопить сбережения, времени еще у нас предостаточно. – Хотя, я думаю, мы что-то можем придумать. Какая нужна сумма?