Страница 4 из 70
Рядовые врачи, поступавшие на службу в армию, готовились в лекарских школах, куда принимали детей иностранцев, живших в России, и русских, знавших латынь. Обучались в школе небольшими группами у опытных врачей, без определенной системы. Главным образом изучали методы лечения, приготовления лекарств и симптомы болезней. Сведения по анатомии и физиологии базировались на приблизительных знаниях костного скелета и больших органов — сердца, желудка, печени, легких, почек.
Тем не менее во второй половине XVII века в области военной медицины в России был сделан шаг вперед, выразившийся в упорядочении медико–санитарной службы, создании временных госпиталей.
Весьма значительные изменения в экономическом и культурном положении России произошли в «XV111 веке. По инициативе Петра I стали усиленно развиваться промышленные предприятия, перестраивалась армия, вводились новые усовершенствованные виды оружия, создавался военно–морской флот, значительно расширялись торговые и культурные связи с заграницей. Петр I энергично взялся за развитие горнодобывающей промышленности, строительство металлургических и оружейных заводов для снабжения армии и усиления обороны страны. Этого требовали интересы государства. За короткий срок в России произошли преобразования, коснувшиеся многих сторон жизни, в том числе и медицинского обслуживания. По указанию Петра I открываются госпитали, лазареты, аптеки.
Петр I всемерно способствовал развитию медицины и особенно хирургии. Будучи в заграничной поездке, он сам обучился некоторым хирургическим приемам и, вернувшись в Россию, демонстрировал их: делал прокол брюшной полости при водянке, удалял зубы, присутствовал на вскрытии умерших и т. д.
Важным этапом явилось основание в 1706 году Московского генерального сухопутного госпиталя (ныне Главный военный госпиталь имени академика П. П. Бурденко). На его базе была открыта лекарская школа во главе с известным врачом–педагогом, пользовавшимся большим уважением у Петра I, Николаем Бидлоо (1669–1735).
Н. Бидлоо преподавал в лекарской школе анатомию и хирургию. Помогал ему лекарь Андрей Репкен, обучавший правилам наложения повязок, технике приготовления анатомических препаратов, вскрытию трупов. Ученики оперировали в госпитале. Некоторые операции воспроизводились в секционной на трупах. Ботанику, фармацию и фармакологию преподавал лекарь, хорошо знавший лекарственные препараты и способы их приготовления. Продолжительность обучения в школе была 7–11 лет.
Первая школа лекарей.
Главным недостатком новой школы являлось преподавание на латинском языке, затруднявшее набор русских учеников. Кроме того, не было учебников, трудно было достать бумагу для записей лекций, к тому же она дорого стоила, что делало ее недоступной для неимущих. Как свидетельствует крупный русский историк медицины Я. А. Чистович, «карандашей тогда еще не было, а они заменялись свинцовыми палочками, вытянутыми из расплющенной дроби. Гусиные перья для письма ученики собирали сами каждое лето (после успеньева дня) по берегам московских прудов и речек, где разгуливали целые стада линяющих гусей»[4].
Тем не менее значение московской лекарской школы очень велико: она стала первым центром систематической подготовки русских врачей. Особые заслуги в этом деле принадлежали Н. Бидлоо, почти 30 лет руководившему и московским госпиталем, и лекарской школой. Он честно и бескорыстно служил русскому народу, способствуя его просвещению. Н. Бидлоо стал выдающимся организатором учебно–медицинского дела в России.
Яростным противником его, ненавидевшим все русское, был А. де-Тейльс, впоследствии занявший место Н. Бидлоо. Он ввел свирепый режим. За малейшие проступки учащихся отправляли в солдаты, подвергали телесным наказаниям.
По образцу московской лекарской школы вскоре открылись подобные учебные заведения при Петербургских генеральных госпиталях и Кронштадтском госпитале. В них было обращено внимание на улучшение преподавания, расширение программы и увеличение штатов преподавателей. При школах имелись анатомические театры, где обучение велось на анатомических препаратах, муляжах. Кости изучались на скелете. В 1733 году, уже после смерти Петра I, лекарские школы были переименованы в медико–хирургические, а позже— в медико–хирургические училища, готовившие врачей для нужд армии. Это обстоятельство наложило свой отпечаток на характер обучения будущих врачей и выразилось в расширении их научных и практических знаний по хирургии и военной травматологии.
Однако во всех школах занятия в основном вели иностранцы, и талантливым русским врачам приходилось постоянно бороться с их засилием. Показательна в этом отношении судьба выдающегося ученого–педагога К. И. Щепина (1728–1770), который после долгих хлопот и прошений добился, наконец, назначения в Московскую медико–хирургическую школу. Он первым стал преподавать хирургию и анатомию на русском языке. По вечерам читал дополнительные лекции. В 1764 году К. И. Щепин ходатайствовал об отмене те лесных наказаний, но это ни к чему не привело. Непрекращавшиеся интриги и травля со стороны иностранцев сломили дух К. И. Щепина. Впоследствии же он был «исключен из службы с лишением права врачебной практики». Такая горькая участь постигла не одного русского ученого медика.
Лишь постепенно менялся состав учащихся и преподавателей медико–хирургических училищ. Многих русских преподавателей и профессоров направляли в зарубежные университеты, и это способствовало повышению уровня их научных знаний и улучшению методов подготовки врачей.
Первые университеты в Западной Европе были открыты в конце XII века. Обычно они состояли из 3–4 факультетов, в том числе медицинского. Однако преподавание медицины затруднялось из–за того, что вскрывать трупы долгое время запрещалось. Профессора и преподаватели вынуждены были строго подчиняться церкви, которая учила: «В каждом мертвом человеческом теле в день страшного суда снова возгорается жизнь!» Только в XVI веке некоторые университеты получили разрешение производить 1–2 раза в году вскрытие тела повешенного. Это давало будущим лекарям слишком мало знаний о строении человеческого тела, и занятия анатомией стали тайными, связанными с риском для жизни.
Против анатомов возбуждали судебное дело. Например, знаменитого ученого XVI века А. Везалия обвинили в том, что он вскрывал живого человека. Его судили, признали виновным и приговорили к смерти. Король помиловал Везалия и разрешил отправиться в Иерусалим для замаливания греха. Путешествие оказалось тяжелым и опасным, Везалий из него не вернулся…
Прошло немало времени, прежде чем был снят запрет на анатомию. Но долго еще, вплоть до половины XIX века, анатомию нередко преподавали по рисункам и «на платках», которыми имитировали положение мышц. Так было и в России.
Крупным событием явилось открытие 26 апреля 1755 года Московского университета. Медицинский факультет начал работать позднее. На нем обучалось всего 10–15 человек. Первую лекцию в сентябре 1764 года прочитал профессор анатомии, хирургии и родовспоможения И. Эразмус.
Московский университет стал центром подготовки врачей, а впоследствии — профессоров и преподавателей для новых университетов России — Казанского, Харьковского, Киевского, Дерптского.
Московскому университету было дано право присуждать ученую степень доктора медицины. Из его стен вышли такие ученые, как М. Я. Мудров, И. А. Двугубский и др., оставившие значительный след в развитии науки. Они воспитали многих талантливых русских врачей.
Влияние медицинского факультета Московского университета в России росло. В 1795 году была проведена реформа медицинского образования. Расширились возможности подготовки отечественных кадров. Стараниями директора медицинской коллегии А. И. Васильева при профессорах были учреждены должности помощников–адъюнктов. Впоследствии многие из них стали выдающимися учеными–педагогами (П. А. Загорский, И. Ф. Буш, Е. О. Мухин и др.). Профессора должны были в совершенстве владеть русским языком и свободно на нем изъясняться. Лекции стали читаться на русском языке.
4
Я. А. Чистович. История первых медицинских школ в России. Спб., 1883, с. 56.