Иного не желаю

Пол Браун догадывался, что Джорджо Морино был недоволен тем, что на папский престол взошел выскочка из Польши. Морино, как истинный итальянец, принадлежал к убежденным сторонникам, что только сыны Апеннин должны возглавлять католическую церковь. И, судя по услышанному, главным претендентом он видел себя. Браун не сомневался, кардиналы пропустят вперед Джорджо Морино. Как шептались о Морино в Ватикане — его сила в антипатичности, с ним не хочется связываться.

Что касается самого Брауна, то на должности главного банкира кардинал ценил врожденную деловую хватку выходца из Северной Америки.

— В чем будет заключаться моя задача? — поинтересовался Браун, отдавая себе отчет, что экскурс в историю был лишь прелюдией.

— Золото добывают в грязных шахтах Африки и Сибири. Пока благородный металл находится там, он остается всего лишь желтым слитком. Настоящая сила золота проявляется, как только слитки оказываются в банках Лондона и Нью-Йорка. Или в нашем банке.

— Кажется, я начинаю понимать, Ваше Высокопреосвященство.

— На поиски золота потребуются затраты, и не малые. Вы организуете финансирование поисков, а когда клад Ордена Золотого Руна будет найден, переправите золото в Ватикан в наше хранилище.

— Я готов, но как найти древнее золото?

Кардинал ответил не сразу, решая, посвящать ли банкира в щекотливые детали:

— Я жду человека из Мадрида. Он сделал первый шаг к цели. Вам вместе предстоит пройти остальные.

4. Москва. Пробуждение

Тихон открыл глаза, и увидел яркую полосу солнечного света, наискось прорезающую незнакомую комнату от небрежно зашторенного окна к платяному зеркальному шкафу. Солнечный луч отражался от зеркала, падал на мятое одеяло, тянулся к лицу и щекотал в носу. Тихон сморщился, чтобы не чихнуть. Во рту было сухо, а руку что-то сдавливало.

Он повернулся и уткнулся носом в рыжие благоухающие кудряшки. В груди мгновенно распустился нежный цветок радости. Он вспомнил вчерашнюю встречу в кинотеатре с Ларисой Трушиной, искру, вновь вспыхнувшую между ними, и бурную ночь любви. Обнаженная Лариса лежала на его плече. Рука Тихона затекла, но было чертовски приятно чувствовать касание ее щеки, прижавшейся груди, закинутого на бедро колена. Девушка еще спала, теплые волнующие запахи ее раскованного тела, казалось, не хотели покидать кровать и властно концентрировались на нем.

Он обхватил свободной рукой девушку, рыжие кудряшки уткнулись в его нос, защекотали — и Тихон все-таки чихнул. Лариса проснулась, приподнялась на локте и озабоченно осмотрелась. Ее взгляд изучил парня, словно вспоминая, кто он такой и как здесь оказался? Затем губы подернулись блудливой улыбкой — она вспомнила, — но тут же ее лицо стало жутко серьезным.

— Принеси воды, — попросила Лариса, стряхнув осмелевшие мужские руки со своей талии.

Ему тоже хотелось пить, и он поплелся на кухню. По пути то и дело попадались разбросанные элементы одежды, которых они лишали себя вчера по пути к постели. Заколов нашел в холодильнике бутылку «Боржоми», отчпокнул крышку, подвернувшимся под руку ножом, и вернулся в спальню.

Они сидели в кровати, прикрывшись одеялом, и пили минеральную воду из горлышка, передавая бутылку друг другу. В глазах Ларисы уже не было вчерашней бесшабашности, и Тихон спросил:

— Что дальше?

— Я не знаю, — пожала плечами девушка.

— Было хорошо?

— Не то, что с пузатым помрежем, — согласилась Лариса.

— Не напоминая мне про него, — выразил недовольство Заколов.

— Ревнивец! Сколько мы с тобой не виделись? Три года?

— Это не значит, что ты должна с каждым…

— Эх, Тиша, я не из тех принцесс, кто живет в замке и ждет, когда рыцарь на белой «Волге» заглянет в их пыльное окно, — спокойно призналась Лариса.

— У меня нет «Волги», — продолжал дуться Заколов.

— Но ты ближе к рыцарю, чем наши киношники. Хотя… за ночь с тобой меня на роль не пригласят.

— Это еще посмотрим! — упрямо возразил Заколов.

— Какой самонадеянный. Кстати, чем ты сейчас занимаешься? В прошлый период нашего головокружения мы оба были студентами. Одинокими и безрассудными.

— Жены и детей нет, если тебя это интересует.

— Не только. Социальный статус, доходы, связи. Про отсутствие «Волги» я уже слышала.

— Ты меркантильная девушка.

— Не меркантильная, а современная. Надо же знать, с кем в постель ложишься.

— Не поздновато? — Заколов широким жестом показал на смятую постель, разбросанную одежду и будильник на тумбочке.

— Не так важно с кем упала в постель, а вот с кем проснулась… — пальчики девушки пробежались по мужскому плечу, игриво царапая.

— Работаю в НИИ кибернетики, научный сотрудник, — признался Тихон, постеснявшись добавить к должности «младший». — А ты?

— Актриса театра «куда позовут». На Новый год Снегурочкой халтурила. Столько денег срубила.

— Это квартира на зарплату Снегурочки? — Заколов обвел взглядом хорошо обставленную комнату.

— Отец отселил. Он «жаворонок», а я «сова», в одном гнезде нам не ужиться.

Заколов вспомнил, что Лариса дочь академика Трушина — Героя Соцтруда, генерального конструктора ракетной техники, лауреата всевозможных премий и прочая, прочая, прочая.

Тихон взглянул на будильник и убедился, что безнадежно опаздывает на работу.

— Мне надо идти, — уныло сообщил он. — Когда встретимся?

Лариса отпила минералку и посмотрела сквозь бутылку на парня, словно через лупу:

— А зачем?

— Как зачем? — чуть не задохнулся от возмущения Тихон.

— Что в тебе такого особенного? — Лариса смещала бутылку сверху вниз, продолжая разглядывать сквозь нее Заколова. — Фу, волосы на груди!

— Лариса, я хочу серьезных отношений.

— Ты, как мой папа. Онец хочет выдать меня замуж за перспективного доктора наук. Молодого — всего тридцать девять. — Последние слова девушка произнесла с плохо скрываемым сарказмом.

— Я тоже перспективный, — нахмурился Тихон.

— Станешь доктором наук — мы с папой рассмотрим твою кандидатуру.

— А как же помощник режиссера? — сам разбередил рану ревности Тихон.

— Чем претендентов больше, тем лучше. Третьим будешь?

Заколов выхватил из-под спины подушку и шлепнул ею Ларису. Девушка плеснула в него остатками воды, засмеялась и пихнула пяткой. Завязалась шутливая борьба. В какой-то момент Тихон понял, что еще мгновение, он не сможет себя контролировать и останется в ее объятиях на полдня. Однако на глаза вновь попались неумолимые стрелки будильника.

Он отстранился от девушки, спустил ноги с кровати и пошлепал босиком в поисках своей одежды, пытаясь ее собрать в обратном порядке.

— Ты куда так рано? — удивилась Лариса.

— Если ученые будут спать столько, сколько артисты, прогресс остановится, — застегивая брюки ответил Тихон. — Телефончик дашь?

— И не подумаю!

— Тогда сама позвони.

— Размечтался!

— Я буду ждать. — Тихон заметил на комоде выставку женской косметики, выбрал тюбик алой помады и написал ею на зеркальной дверце шкафа свой домашний телефон.

— Эй, не порти зеркало!

— В рабочее время прошу не отвлекать, а вот вечером я целиком и полностью к вашим услугам, прекрасная хромоножка.

— Проваливай, ученый! Тебя прогресс заждался!

Надев рубашку, Тихон вернулся к постели и поцеловал нарочито надувшуюся Ларису в щеку.

— Ты мне все больше напоминаешь прежнюю, бесшабашную и очаровательную Ларису Трушину. Я твой верный поклонник, королева эпизодов.

— Что? Как ты меня назвал? У меня будут главные роли!

В Тихона полетели обе подушки. Он выскочил в коридор, подхватил свою сумку и поспешил на работу, придумывая отговорку, оправдывающую опоздание. Конференция в Институте истории вполне подходила для этого. Он мог провести первую половину дня там.

5. Ватикан. Первый манускрипт

Кардинал Джорджо Морино коснулся пальцами тяжелого нагрудного креста, склонил в почтении голову, прошептал молитву и в нетерпении подошел к окну. Он ждал своего посланника из Мадрида. Из высокого стрельчатого окна был виден внутренний дворик и часть окружающей галереи. Вот за колонами, пересекая полосы света и тени, проследовала фигура. Прямая осанка и размеренный шаг выдавали в стройном мужчине бывшего военного. Кардинал узнал посланника и вспомнил их первую встречу.