Страница 40 из 44
Однако это, судя по материалам той же западной прессы, скорее правило для государственных деятелей, чем исключение. Например, жена Сильвио Берлускони в пору его пребывания на посту премьер-министра страны на вопрос журналиста, часто ли она видит своего занятого мужа и общается с ним, ответила: «Да, я не только говорю с ним по телефону, но еще иногда вижу его по телевизору». Лора Буш, описывая вечер в кругу семьи с лидером свободного мира, повеселила американских журналистов рассказом о том, что ее супруг спит сном младенца уже в девять вечера. А она в это время смотрит по телевизору «Отчаянных домохозяек». Еще более удивила всех Шери Блэр, которая заявила, что ее супруг, английский премьер Тони Блэр, «не из тех, кто дарит цветы». Но самое интересное то, что, оказывается, гарантом верности ее супруга выступает отнюдь не крепость их 25-летнего брака — если он собьется с пути, «я убью его», сказала Шери.
Словом, нелегкое это дело — быть супругой первого лица государства. И не только оттого, что в таком случае семья неизбежно отодвигается на второй план, но еще и потому, что жена тоже становится публичным лицом, каждый шаг и каждый жест которого фиксируется и комментируется. И далеко не всегда по-доброму. Так, немецкая газета Tagesspiegel еще в 2001 году написала, что «между Раисой Горбачевой и Людмилой Путиной лежит пропасть. Даже Наина Ельцина, до сего дня охотно появляющаяся на публике, которая старше ее почти на тридцать лет, кажется значительно более привлекательной». Людмила Путина нелюдима, считает газета, и имеет в глазах общества, за редким исключением, лишь репутацию заботливой жены и самоотверженной матери семейства. Для широкой общественности, пишет Tagesspiegel, жена президента так и осталась «человеком без лица».
В 2003 году во время визита Владимира и Людмилы Путиных в Великобританию британские СМИ говорили о туалетах первой леди России едва ли не больше, чем о политических итогах визита. Например «The Times» показалось, что кремовая шляпа Людмилы «больше шляпы британской королевы в два раза», «Independent» назвала ее гигантской, и все газеты дружно решили, что она «абсолютно не к лицу российской первой леди». После чего были раскритикованы все российские первые леди, начиная с Нины Хрущевой. Хотя наши российские СМИ, напротив, писали, что выглядела Людмила лучше и одета была изящнее, чем английская королева, да и держалась весьма непринужденно.
Что ж, вкусы у всех разные. Может, у Людмилы Путиной он и не безупречен, но репутация заботливой жены и самоотверженной матери у нас до сих пор ценится более, чем красивые туалеты. Не доросли, видимо, еще мы, убогие, до западного феминизма. Поскольку именно за это и достается более всего Людмиле.
«Людмила Путина — нормальная, то есть чрезвычайно необщительная, жена первого лица в российском государстве», — сделала вывод лондонская The Guardian после интервью, которое дала Людмила «Российской газете» в 2005 году. Далее столь же смелый вывод делается и о ее семье, как и вообще о российской семье. «Может быть, кому-то такая семья и покажется неправильной и авторитарной, но для России она — образцовая. Муж— жесткий человек авторитарного типа, настоящий трудоголик— приходит к домашнему очагу на зеленой окраине города между половиной двенадцатого и полуночью, совершенно разбитый, падает в кресло и выпивает стакан кефира. Его близкие знают, что теперь можно подойти к нему, спросить на что-то совета или разрешения, но ни в коем случае не спрашивать о работе. Он ворчит про себя, шутит — всегда с долей черной иронии, что всегда смущает его верную жену, обожающую его уже много лет, — и очень редко советуется с домашними по миллиардам проблем, не отпускающим его голову и любимую родину (вряд ли он вообще хоть когда-нибудь это делает, поскольку ни Людмила, ни дочки советниками тут выступать никак не могут. — Авт.), а затем отправляется спать». И далее: «В семье Путиных царит образцовая славянская гармония. Мужскую работу по зарабатыванию денег женщина полностью доверяет мужчине. Мужчина оставляет на ее попечение детей».
Тут же газета отмечает: «…в отличие от своего предшественника Бориса Ельцина, путь к кабинету которого для многих лежал через общество его супруги и дочери, Путин довольно ясно дал понять всем, что на его работу ни в какой степени не будет оказывать влияния ни семья, ни кто-либо другой через нее. «Он просто постарался, чтобы все поняли, что это неприемлемо, и я, конечно, как и всегда в нашей семье, приняла эту позицию как свою собственную», — сказала тогда Людмила.
А с чем тут, собственно, можно спорить? Неужели на Западе кажется нормальным, когда в политику государства вмешивается семья человека, это государство возглавляющего? Но какой еще вывод можно сделать, читая эту статью в The Guardian? Может, в том и собака зарыта — не подобраться к Путину через жену, не повлиять на него, как на того же Горбачева. Это, конечно же, многим досадно.
«Путины всегда прилагали максимум усилий, чтобы казаться противоположностью прежних правящих семей России, Горбачевых и Ельциных, где, как считалось, у женщин было слишком большое влияние на мужей-президентов. Похоже, что домашние правила президента Путина дали ему такой же полный контроль над его тремя женщинами, какой он пытается получить над политической жизнью страны… Неудивительно, что в представлении Путиной задача первой леди — безобидно стоять рядом с мужем: «В первую очередь нужно думать о том, чтобы не наносить ущерба деятельности президента», — заключает автор статьи в английской газете.
Очевидно, что многим хотелось бы иного. Но не гражданам страны. Граждан страны абсолютно устраивает отсутствие семьи и ее навязчивого влияния во время принятия политических решений. Претензии граждан страны к Владимиру Владимировичу лежат не в личной сфере, как бы ни соревновались желтые таблоиды в рассказах о его жене, будто бы ушедшей в монастырь, или о его романах то с олимпийскими чемпионками, то с известными телеведущими, то еще с кем-нибудь. Претензии к руководителю лежат в совершенно иной сфере…
НА ВЕРШИНЕ ОЛИМПА
«ЕДИНСТВЕННЫЙ ЕВРОПЕЕЦ» ВО ГЛАВЕ ГОСУДАРСТВА
Эти претензии, на мой взгляд, наиболее внятно выразил Александр Дугин в статье «Человек в Кремле», вышедшей в середине декабря в журнале «Однако».
«Прошло 12 лет, — пишет он, — с тех пор, как на политическом небосклоне России взошла звезда Владимира Путина… Никто не мог понять, кто же он на самом деле. Русский патриот и верный сын спецслужб, прячущийся за маской либерала и лишь изредка открывающий свое истинное лицо (точнее, железный лик)? Или, напротив, либерал и западник, загримированный под силовика и державника, но в критический момент всегда сбрасывающий напряжение в отношениях с Западом и подающий им сигнал: «Я свой!» Это было непонятно в начале его правления. Не внесли ясности и последующие двенадцать лет.
…Мы анализировали и гадали тогда, предупреждали и опасались. Мы анализируем и гадаем теперь, предупреждаем и опасаемся. Как будто все это время ничего не происходило. Двенадцать лет спустя Путин по-прежнему непонятен, уклончив, противоречив, загадочен…
Придя к власти, он сделал резкий рывок, который стал отличительной чертой эпохи Путина от эпохи Горбачева и Ельцина. Курс он изменил решительно, остро и ровно на 90 градусов. Наполовину он сохранил то, что было, а наполовину все поменял. Оставил капитализм, либерализм, ориентацию на Запад (а также все прелести 90-х: олигархат, коррупцию, цинизм компрадорской элиты, уничтожающие нравственность и народный дух, чудовищные СМИ и пр.). Но при этом: твердой рукой остановил распад России, внутриолигархические войны с использованием партий и национальных телеканалов, фронду провинций и губернаторов, чеченскую войну (которую выиграл), суверенистские амбиции национальных республик. После такого начала, казалось, что вот-вот должен последовать поворот на оставшиеся 90 градусов и что Путин столь же быстро войдет в полный резонанс с тем, чего от него ожидали патриоты и консерваторы: начнет строить империю, интегрировать постсоветское пространство, возьмет на вооружение евразийскую идеологию, восстановит позиции религии и традиции, примется за возрождение культуры, образования, духа, ценностей и нравов… Но не тут-то было.