Страница 2 из 3
• Интернационализация образования и появление глобальной конкуренции за лучших студентов и лучших профессоров. Это объективно ведет к увеличению доли иностранных студентов в общей численности студентов университетов. Продолжение этой тенденции приведет к возникновению глобального научно-образовательного языка, на который в настоящее время претендует английский. (Точнее было бы говорить о возврате к ситуации единого языка. Однако если в прошлом наличие универсальной латыни было связано с ограниченностью образования узким слоем населения, то теперь единый язык становится реакцией на мощную демократизацию высшего образования.)
• Быстрый рост среднего класса, связанный с увеличением численности населения с высшим образованием, становится важнейшим результатом и одновременно ключевой детерминантой образовательных систем.
• Потребность в серьезном изменении структуры рабочих мест в связи с изменением образовательного уровня населения (в отличие от требования приведения структуры высшего образования в соответствие с потребностями рынка труда).
Эти особенности достаточно противоречивы и действуют разнонаправленно. Например, удорожание образования вполне сочетается с расширением спроса на него на все общество (всеобщее высшее образование). А последнее, в свою очередь, вполне сочетается со снижением отдачи от получения высшего образования. Перечень противоречий можно было бы продолжить. Но мы хотели бы далее рассмотреть некоторые из перечисленных факторов более подробно.
Демографический фактор, превращающийся в социокультурный
В развитых странах сокращается численность молодежи, поскольку население стареет. Но современная модель деятельности университетов сложилась в условиях, когда росло число молодых людей, и все большая их часть шла учиться в университеты. В результате демографического спада у университетов возник избыток «мощностей», поэтому они стали резко наращивать приемы, одновременно снижая требования к абитуриентам. При этом доля возрастной когорты, идущей в вузы, во многих странах превысила две трети. Это можно считать критической точкой, поскольку после нее процесс становится самоподдерживающимся – получение высшего образования превращается в социальную норму.
Если в 30-х гг. XX в. в университеты шло меньше 15 % возрастной когорты, в 1970—1980-е гг. – 25–30 %, то теперь во многих странах – 70–90 %. При этом экономические условия в этих странах могут достаточно сильно различаться, как и роль системы высшего образования в решении стоящих перед ними социальных и экономических проблем. Так, в США в университеты поступает 82 % возрастной когорты, в Финляндии – 94 %, в Южной Корее – 96 %, и одновременно в вузы идет 91 % возрастной когорты в Греции – страны с совершенно другими социально-экономическими условиями по сравнению с указанными государствами. Вместе с тем общий тренд состоит в росте доли возрастной когорты, поступающей в университеты (табл. 1).
В Китае за пять лет (с 2008 по 2013 г.) указанная доля выросла с 22 до 26 %, а общая численность студентов вузов превысила 30 млн человек. В Индии в университеты пока поступает 15 % возрастной когорты (прирост за 5 лет – 2 %), но это уже составило больше 20 млн человек. Студенческий контингент Китая и Индии, обучающийся в университетах как своих стран, так и за границей, суммарно равняется, таким образом, 50 млн, что превышает численность студентов всех стран Европы вместе взятых, включая и иностранных студентов европейских университетов.
Таблица 1. Доля возрастной когорты, поступающей в вузы в различных странах,%
Источник: Мир в цифрах, 2007,2014.
Повышение технологического динамизма
Технологический динамизм не только привел к созданию развитой системы непрерывного образования, сделал образование взрослых постоянной и непреложной потребностью, но и существенно изменил скорость, с которой должны получаться и обновляться знания, причем не только в университетах, но и на всех уровнях образования. Это привело к серьезному напряжению, поскольку образование всегда было инерционной системой, передавая от поколения к поколению не только знания и навыки, но и ценности. Ускорение в данном сегменте социальной деятельности породило и постоянно порождает впечатление эрозии ценностной основы общества и встречает сопротивление со стороны его консервативной части. Во многом современный кризис – это кризис разных скоростей развития технологической структуры экономики и самого общества. Ни общество, ни образование, в том числе высшее, не успевают за происходящими переменами. В ответ на невозможность двигаться с все возрастающей скоростью в обществе поднимается консервативная волна. Особенно остро это выражено в странах, где длительное время изменения были крайне медленными, а потом на них обрушился шквал перемен и социальных, и экономических (прежде всего это постсоциалистические страны).
Индивидуализация образования
Необходимость постоянного переобучения изменяет подход к образованию как к формальной и, что не менее важно, упорядоченной системе. Курсы требуется непрерывно обновлять или менять. Студенты начинают учиться в одних условиях, а заканчивают в других, когда требования к их знаниям и навыкам либо уже изменились, либо меняются, и переучиваться приходится, еще не закончив первоначальное обучение (фактически образование теперь можно на короткий период приостановить, но нельзя закончить). Одновременно в университетах нарастает численность слушателей, которые доучиваются и переучиваются, причем одним нужны короткие программы, а другим более длительные. Выход видится в индивидуализации образовательных траекторий, что порождает серьезные управленческие проблемы в условиях резкого повышения массовости и высшего, и непрерывного образования. По всей видимости, потребуется значительная диверсификация всей системы высшего образования, для того чтобы справиться с нарастающим разнообразием образовательных потребностей. При этом неизбежно возникнет проблема качества образовательных услуг и возможного размытия старых брендов университетов при неустойчивости брендов новых учебных заведений.
Вместе с тем университеты все больше востребованы как учебные заведения, которые позволяют продвинуть или изменить карьеру работника, имеющего высшее образование, а иногда и два, и даже ученую степень. Это порождает жесткие требования к профессуре, к обучению тех, кто учит, индивидуализации их образовательных траекторий. Занятия наукой, что часто рассматривается как выход в данной ситуации (учить будет сама научная деятельность, общение в научной среде и т. п.), вряд ли всегда позволяет решать указанную проблему. В современных условиях обучение знающего может потребовать формирования преподавательских (профессорских) команд, когда слушатель будет одновременно собеседовать со всеми ее участниками. Таким образом, в будущем (причем достаточно близком) мы можем получить инверсию: если раньше в каждый конкретный момент времени один преподаватель учил группу студентов, то вскорости группа преподавателей может обучать одного слушателя. Другими словами, может сложиться ситуация, когда профессуры станет больше (физически), чем слушателей, что потребует изменения всей парадигмы и высшего, и непрерывного профессионального образования, не говоря уже о его финансовой составляющей.
В этом сегменте полностью утратят свое значение нормативы, когда на преподавателя должно приходиться столько-то студентов. При этом могут возникнуть, как ни странно это сейчас звучит, совсем другие нормы: на одного слушателя, имеющего высшее образование, должно приходиться не более стольких-то профессоров. Естественно, что внутри одного университета будут действовать и первые нормативы, и вторые, порождая сложные организационно-экономические проблемы.