Страница 4 из 13
Так продолжалось день за днем. Лишь по воскресеньям команду освобождали от большинства работ. В этот день матросы изучали Святое Писание, хотели они того, или нет. Каждая минута жизни должна быть занята делом, раз принято давать людям выходной, так пусть они его тратят с пользой для дела.
Постепенно Гласс стал проявлять все больше интереса к учебе. Пара остановок в незнакомых ему портах очень доходчиво объяснили ему ценность знаний. Языки, математика, картография, астрономия – все эти науки были просто необходимы моряку. Далеко не все члены команды это понимали, но Гласс быстро уяснил, что информация, знания и интеллект – самый ценный товар, который только можно перевозить.
Закон молчания, почти непреложный, Гласс переносил легче всех остальных. Ему не было нужды разговаривать с людьми. Он предпочитал обращаться к людям только по делу. Это хорошее для моряка качество сыграло с ним злую шутку. С одной стороны, за свою немногословность и резкость он получил уважение команды, с другой – оказался совершенно не приспособлен к изучению языков. Быстрый и цепкий ум его буквально отказывался запоминать все эти совершенно нелогичные законы чужих языков. Некоторые знания даются легче, некоторые – труднее, но рано или поздно каждый человек осваивает необходимый для себя минимум.
Очень скоро Гласс научился основам картографии, математики и астрономии. Особенно полезными оказались математика и картография. В любом порту человеку, способному хорошо считать и нарисовать карту местности, легко было найти подработку. Пара-тройка лишних долларов за день или два были хорошим подспорьем десяти долларам в месяц на корабле.
Новичкам благоволит удача. Первые несколько рейдов прошли достаточно спокойно. Гласс быстро освоился, стал пользоваться уважением у команды. Благодаря его бесценным знаниям уровень уважения товарищей и вовсе подскочил до небес. Глассу стало казаться, что жизнь на море строго упорядочена, систематизирована и лишена каких-либо неожиданностей. Отчасти это так, но далеко не всегда.
Им предстояло длительное плавание, поэтому из порта они вышли загруженными под завязку. Помимо товара судно было буквально забито продуктами питания, заготовленными на время путешествия. Рацион не отличался особенным разнообразием, но для поддержания боевого духа команде требовалось много калорийной пищи. И тем не менее, чтобы пересечь океан, требовалось чуть больше. Плавание близилось к концу. Команда была совершенно измотана и озлоблена. Съестные запасы были на исходе, поэтому и без того скромный рацион кок урезал вдвое. Оптимизма это никому не прибавило. Более того, все начали подозревать друг друга в воровстве. Первым, конечно, стали подозревать кока и его помощника, но очень скоро раздражение и подозрительность распространились на всех членов команды. Начало казаться, что кому-то выдают паек побольше, кого-то несправедливо обделяют и прочее. Вдобавок ко всему солонина, главное блюдо на корабле, хоть и калорийная пища, оказалась не способна заменить овощей и фруктов. От нехватки витаминов и общей ослабленности добрую половину экипажа свалила цинга. Люди начали умирать. Один за другим.
Океан великодушно принимал всех. Когда тело, обернутое в парусину, спускали на воду, морская пучина с едва слышимым шипением принимала его в свои объятия. Этим легким шипением на фоне общего мерного гула волн океан будто бы напоминал о ничтожности человеческой жизни. Исчезало не только тело, но и память о человеке. Одно из главных правил: не допускать мрачных мыслей на корабле, что бы ни случалось. Все старались не говорить и не думать об ушедших товарищах, о том, что еще несколько человек столь плохи, что просто лежат сейчас внизу и ждут своего часа. Многие к тому моменту настолько ослабли, что уже не вставали.
На фоне голода и болезней несколько штормов и пара пиратских кораблей на горизонте в качестве неприятностей даже не рассматривались. Это было в порядке вещей, в любом плавании случается. Если уж по-честному, то практически любое длительное плавание уносило с собой жизни не одного и не двух членов команды, да и голод тоже был далеко не редкостью. Иногда везет больше, иногда – меньше. На все воля Божья. По крайней мере, так полагал капитан, весьма религиозный человек для своей профессии.
Гласс в очередной раз доказал своим товарищам, что достоин уважения. Казалось, что его нисколько не волнуют ни голод, ни смерти товарищей. Ежедневно он поднимался и с утра до вечера выполнял все поручения. Быстро, четко и беспрекословно. По его лицу невозможно было сказать, о чем он сейчас думает. Его вполне можно было бы обвинить в черствости и малодушии. Больные и озлобленные голодом моряки периодически приходили именно к такому мнению об этом человеке, но Гласса это совершенно не тревожило. Главное – пережить, а для этого нужно просто следовать заранее намеченному плану действий. Приятель, с которым он сбежал от оружейника, решил остаться в первом же порту, в котором их судно встало на якорь. Гласс приятельствовал с парой моряков, которые снисходительно отнеслись к юнге. Вскоре его повысили до матроса, но к остальным членам команды Гласс предпочитал относиться с известной степенью недоверия.
Когда умер один из моряков, с которыми общался Гласс, паек несчастного достался Хью. Вечером Гласс уже было хотел съесть нежданно доставшуюся лишнюю порцию, как вдруг услышал насмешливый совет одного из моряков:
– Ты подумай, парень, чего хочешь: если жить, то лучше не стоит, а если умереть побыстрее, чтоб не мучиться, то ешь.
Гласс озадаченно отложил в сторону кусок солонины и посмотрел на моряка. Вряд ли несчастный перед смертью натер свой паек крысиным ядом в духе «так не доставайся же ты никому», так почему тогда нельзя есть?
– Совсем худо станет – съешь, – хмыкнул матрос и завалился спать. Гласс спрятал паек подальше и тоже попытался уснуть.
Это были последние дни того, самого тяжелого плавания. За это время Гласс несколько раз порывался съесть паек, но всегда передумывал. Еще не настолько плохо. Впоследствии, когда они уже причалили к берегу, Гласс полез в сумку за своим сохраненным пайком, он обнаружил, что его украли. В свернутом куске ткани вместо пайка лежало какое-то тряпье, которое засунули туда для вида, в надежде на то, что Гласс еще какое-то время не будет его доставать, а будет лишь проверять его наличие. Надежды, впрочем, оправдались. Он действительно так и не достал свой паек. Кто это сделал, определить было, конечно, нельзя. Гласс тогда лишь в очередной раз убедился в том, что людям нельзя доверять. Они либо предают, либо уходят, либо умирают. Так или иначе, к ним не стоит привязываться. Себе дороже. Любое плавание рано или поздно заканчивается. С переменным успехом, конечно. Но все-таки то, что имеет начало, обычно имеет и конец. В один прекрасный день кто-то из матросов, дежуривших на верхней вахте, возвестил всех о том, что они приближаются к суше.
Когда они вошли в порт, капитан подвел неутешительные итоги. Он лишился половины своей команды, в том числе и второго помощника. Третьего по статусу человека на корабле. Гласс за время плавания проявил себя как удивительно стойкий человек. Этот парень, едва справивший совершеннолетие, казался старше всех матросов на корабле. Чересчур мрачный, немногословный, не проявлявший особенного интереса ни к выпивке, ни к деньгам, ни к женщинам, – он, казалось, преследует одну-единственную цель – пережить. Дойти до конца. Идти по заранее намеченному маршруту.
Несмотря на то, что капитан так и не смог дать мало-мальски развернутую характеристику этому человеку, он все-таки предложил Глассу должность второго помощника. Гласс, казалось, даже не обрадовался такому неслыханному для человека его возраста повышению. Он просто пожал плечами и согласился.
Глава 3. Выбор
Вот уже много лет Хью Гласс занимался морской торговлей. Порой ему начинало казаться, что он знает Мексиканский залив лучше Жана Лафита, знаменитого пирата, в последнее время превратившегося в единоличного владельца залива. Во всяком случае, он был лично знаком практически с каждым его кораблем, а их у знаменитого пирата было несколько десятков. Самыми любимыми были гигантские суда «Юпитер», «Элоиза» и «Эль-Тигре». Гласс прекрасно знал, что нужно делать, как только на горизонте замаячит черное двух-трехмачтовое судно. Он всегда точно знал, как нужно развернуть судно, чтобы поймать попутный ветер и ловко увернуться от каперов[5].
5
Каперы (корсары, приватиры) (нем. kaper, фр. corsaire, англ. privateer) – частные лица, которые с разрешения верховной власти воюющего государства использовали вооруженное судно (также называемое капером, приватиром или корсаром) с целью захватывать торговые корабли неприятеля, а в известных случаях – и нейтральных держав. То же название применяется к членам их команд.