Страница 19 из 24
Приход герцога Лоренцо Медичи к власти в республике стал началом небывалого расцвета Флоренции. Бесконечный праздник – так можно назвать будни одного из самых ярких городов, которыми представлена эпоха Ренессанса. Карнавалы и джостры (состязания, в основном военного толка) входят в повседневность и становятся формой жизни. В них и в качестве действующих лиц, и в качестве спонсоров выступают богатейшие люди города, знатные особы – деньги налево, деньги направо, повсюду блеск и роскошь – все оправдано всеобщим весельем. Костюмированные представления, комедии, танцы, песни, в том числе сочинения самого герцога и его лучших друзей, – вихрь красок и восторга! В этих песнях пелось о возрождении лучших традиций античности, красота и счастье человека – высшее благо, и настало время просто взять от жизни все, что хочешь, жить сегодняшним днем и ни о чем дурном не думать.
В январе 1475 года Лоренцо объявил начало рыцарского поединка (джостры). Джостра, как правило, начиналась боями диких животных, и в каждой следующей джостре должна была присутствовать какая-то изюминка. На этот раз сюрпризом стал выпущенный на арену жираф – подарок правителя Вавилона.
И вот народ дождался начала турнира. Рыцари выехали на площадь Санта-Кроче. Джулиано ярко выделялся из всех: кольчуга из серебра и куртка, расшитая жемчугом и сверкающая самоцветами, на штандарте – Афина Паллада, очень похожая на Симонетту… Над этим портретом трудился сам Боттичелли, да Джулиано никому другому и не доверил бы – только лучшему живописцу во всей Флоренции.
Написать портрет этой «звезды Генуи», как ее уже успели прозвать во Флоренции, мечтал бы каждый художник. Богинь писали именно с нее. Один только Сандро Боттичелли сделал из Симонетты Мадонну, Венеру и Весну. А Леонардо да Винчи нарисовал ее в доспехах – он тоже присутствовал на той джостре.
Исключительной особенностью красоты Симонетты Веспуччи являлось то, что она нравилась всем – и мужчинам, и женщинам, от мала до велика. Эта красота не вызывала ревности или зависти – но только восхищение и все лучшее в душах людей. Мужчины любили ее платонически, трепетно и заботливо. Анджело Полициано, поэт Ренессанса, известный своими переводами Гомера, отметил, что с ней было необыкновенно приятно общаться, она обладала какой-то магией голоса, взгляда, речи, благодаря которой каждого, с кем она заговаривала, охватывало комплексное чувство восторга, гордости и благодарности. Ее не ревновал даже муж, на глазах которого происходило это тотальное поклонение его супруге. Вот в каких строках воспел Симонетту Веспуччи Анджело Полициано:
За свою жизнь Анджело вручил ей и ее памяти громадный букет из стихов, а его «Стансы на турнир» – поэма, посвященная Джулиано и Симонетте, – прославили ее на весь мир.
Но праздник не может длиться вечно. Прискорбно, но такова жизнь. Симонетта заболела чахоткой.
Сандро Боттичелли как раз писал портрет Несравненной, заказанный ему Джулиано. Симонетта, позировавшая ему, все чаще стала уставать, работа шла медленно, а однажды она даже не на шутку закашлялась. Подбежавший Джулиано подал ей платок. Когда она его вернула, на платке была кровь.
Узнав от лекарей диагноз, родители увезли красавицу на морское побережье, в Пьомбино. Через три месяца она вернулась во Флоренцию, но дни ее были сочтены. 26 апреля 1476 года в возрасте 23 лет Симонетты Веспуччи не стало. Не стало «звезды Генуи», Мадонны, Венеры, Весны… Вот какое чувство накрыло всех знавших эту девушку или хотя бы слышавших о ней.
Узнав о ее смерти, Лоренцо, бывший в отъезде, бросил все и стремглав помчался во Флоренцию. Но к похоронам не успел, она уже лежала на кладбище Всех Святых в семейном склепе.
Судя по количеству сонетов, написанных им на смерть Симонетты, Лоренцо был влюблен в нее не меньше брата. Джулиано же надолго ушел в себя – именно закрылся от всех и рыдал сутками. Когда он вышел к людям, это был уже другой человек. Веселого, улыбчивого красавца уже больше никто никогда не увидит. Джулиано стал мечтать об одном – поскорее соединиться с Симонеттой. Этой идеей он жил и бредил, постоянно вспоминал в разговорах с людьми о предсказании гадалки: та обещала, что расставание с возлюбленной окажется недолгим.
Через два года после кончины Симонетты, 26 апреля 1478-го, в республике вспыхнул заговор. Могущественный клан Пацци вознамерился свергнуть семью Медичи, находившуюся у власти. Идею подал папа римский, аристократические круги подхватили: в условиях кризиса, наступившего после падения Константинополя, на повестку дня вновь выходила задача раздела сфер влияния, и обретение власти стало основным принципом в этой борьбе.
В светлый праздник Пасхи в кафедральный собор прямо во время богослужения, когда их меньше всего ждали, ворвались люди с кинжалами наголо. Для любого человека это кощунство, даже не очень верующего, – только не для организатора кровавого дебоша папы римского Сикста IV. Увидев их, Джулиано улыбнулся и, раскинув руки, пошел на встречу к Симонетте… Пронзенный множеством кинжалов, он даже не вскрикнул от боли.
Лоренцо и Полициано удалось отбиться. Быть может, благодаря Джулиано и Симонетте, призванным Господом в один день.
Этот рассказ – о женщине, ставшей отрадой души для герцога Феррарского Альфонсо I д’Эсте после утраты им своей супруги Лукреции Борджиа.
О рождении и детстве Лауры Дианти (ок. 1480–1573) известно лишь то, что она появилась на свет в семье торговца шапками по имени Бокаччи. В следующий раз ее имя в документах встречается уже через 44 года. Это запись в расходной книге герцогского двора. Там она значится как «дама, получившая подарки».
Альфонсо и Лаура если и были обвенчаны, то разве что тайно. Документальных данных об этом нет. С одной стороны, подписывалась она фамилией герцога, с другой – известно, что Альфонсо до самой смерти не упоминал ее как свою жену в документах.
Об этом говорит, в частности, нотариально заверенная дарственная, по которой девице Дианти отходило поместье Делиция дель Вергинезе. Овдовев буквально через несколько дней, она перебралась в него, и вскоре усадьба превратилась в салон, гостями которого были ее выдающиеся современники. Она так и умерла в этом доме, а ее привидение и по сей день там появляется, если люди не врут.
Этот день рождения Лаура Дианти отметила дома, то есть в публичном доме, хозяйка которого получила от своих подопечных характерное прозвище Жаба. В свои 16 лет юная девушка выглядела по-итальянски знойно: карие очи, черные брови да густющие смоляные волосы, – с точки зрения тогдашних представлений о прекрасном, ну совершенно некрасивая. Жаба же требовала от всех следовать моде. Это значило носить светлые волосы и выглядеть мертвенно бледной. «Уродина» – Лауре вбили эту характеристику в голову с детства – этого терпеть не могла. Она была худенькая и казалась совсем девочкой, с лица еще прыщи не сошли. Лаура не умела красиво ходить, расправив плечи, горбилась, была неразговорчива – она себя стеснялась. Мужчины ее не интересовали, принадлежать им приходилось, потому что так устроена жизнь.
В это время она впервые мельком увидела на улице будущего отца своих детей. Обратить на него внимание заставила траурная процессия – хоронили его жену Лукрецию Борджиа. Альфонсо шел за каретой, невысокий, но коренастый, и напоминал скорее молотобойца, чем герцога. Позже она узнает, что главным занятием Альфонсо была война – так распорядились жизнь и папа римский, воевавший с герцогством Феррара, пытаясь отхватить от него побольше земли и ресурсов. В том, что этого до сих пор не произошло, главная заслуга его, герцога, вкладывавшего и средства, и силы, и здоровье в модернизацию войск, а главным образом – в любимую им артиллерию. Артиллерия была его страстью. Он сам изобретал новые пушки, бомбарды, мортиры, сам рассчитывал параметры нового орудия и отливал в собственных доменных печах, зачастую лично.