Страница 7 из 21
– А смотри – здесь? – Толик тоже ткнул в сплетение условных линий и пятен, обозначенное как Блок два, пальцем, – Огромное «пустое» пространство. И стрелочек «на выход» нет… Думаешь?..
– Наверняка. Место, где содержали выведенных тварей. Уж им-то на «эвакуацию» рассчитывать не приходилось. Но, похоже, они и сами – с усами. Выбрались «на оперативный простор». Слава Богу, похоже, большая часть оттуда всё же не…
Ладно, давай, запоминай.
Минут через пять добросовестной проработки отчаявшийся Толик попробовал просто отодрать план от стены. Выяснилось, что это возможно, однако углы и часть верха плана остались под намертво пристрелянными дюбелями.
– …рен с ним, там всё равно ничего не нарисовано. – Колян сложил хрустящий лист и засунул в рюкзак, – идём-ка всё же проверим «Выход номер Один».
Через сто шагов, один Уровень, и пять поперечных коридоров они обнаружили место боя. Вернее, то, что это место боя, они догадались только позже. Настолько диким, нереально чудовищным и мерзким оказалось то, что предстало сейчас перед их глазами.
Повсюду валялись разорванные, словно жалкие тряпки, бронежилеты, куски маскформы, короткоствольные автоматы Калашникова с глушителями, и ещё автоматы – небольшие, похожие на полицейские АК, с калибром 5, 45.
Подобрав один такой, Колян присвистнул:
– Надо же… «Каштан». А я думал, их уже не выпускают. На нём кровь.
Кровь, собственно говоря, была здесь везде.
На стенах, на потолке, на бронежилетах, подсумках, оружии. На полу вообще натекли уже засохшие огромные лужи, которые теперь пугающе отсвечивали глянцевой чернотой в тусклом мерцании китайского фонаря и ещё более редких потолочных ламп – похоже, часть их разбили при стрельбе.
– Мы на месте боя. – пробормотал Толик, – Мне кажется, их… Ну, спецназовцев, убили прямо здесь.
– А где же тогда тела?
– Съели. А то, что не съели – утащили в Гнездо. Матке. И – про запас.
Теперь позеленеет Колян. Но позыв к рвоте ему удалось сдержать. Правда, продышавшись, он подошёл к проблеме трезво:
– Осматривай все автоматы и подсумки. Вдруг остались боеприпасы. Начни с того конца. Я – с этого.
Толик перешёл на другой конец участка коридора, заваленного обрывками и оружием, и без лишних слов приступил. Оба отлично понимали, что случись им столкнуться с несколькими тварями, обрез и пистолетик не помогут…
Встретились через пару минут, посередине.
– Ни-че-го! Ни одного магазина с патронами в оружии, ни одной обоймы в подсумках! Похоже, они расстреляли весь боекомплект. Но это… не помогло!
– У меня – одна обойма для пистолета. Да и та – согнута, словно по ней проехал танк… Ну и здоровые, видать, у этих тварей клешни… Лапы. Жвала. Или что там у них. Ладно, я целые патроны-то повыну… – Колян так и поступил, свалив добытое в карман, – Негусто. Шесть штук.
– Ты… Сколько нашёл АК?
– Восемь. И «Каштанов» – восемь. А ты?
– Девять. Значит, два отделения, если считать с нашими двумя умершими…
– Нет, мы не можем так считать. Вдруг они – не отсюда?
– Возможно, конечно… Но вдруг всё-таки кто-то выжил? Из третьего отделения?
– Ладно, проверим. Но – только после того, как осмотрим «Выход Один».
«Выход Один» выглядел точно так же, как теперь выглядел и тот, через который они попали вовнутрь. Обломков, вроде, даже было ещё больше.
Нашлось и третье отделение. Остатки развороченных бронежилетов и куски масккомбезов валялись по всему немаленькому прилегающему пакгаузу – похоже, оборудованному для доставки разных припасов и запчастей. Лебёдки и тросы оказались безвозвратно завалены обломками. Убирать бесполезно.
Отсутствие трупов и боеприпасов уже не удивило. Толик отметил, что даже желваки напарника уже так интенсивно не движутся. Привык?
Да. Можно привыкнуть и к смерти. Вон: как бабульки и молодёжь у них в деревне. Если только эти жалкие двадцать два человечка можно так назвать…
– Ладно, теперь – Станция.
Однако до Станции добраться им помешали.
– …нет, вы оба пойдёте со мной, и будете слушаться приказов! – злые сузившиеся глаза перемазанного с ног до головы засохшей кровью сержанта говорили о том, что он готов применить силу. Правая рука как бы невзначай скользнула вниз.
Колян ждать и осторожничать не стал: мгновенно выхватил из-за спины пушку, чёрное бездонное дуло уставилось в переносицу спецназовца:
– Мы тебе – не подчинённые! Ори на кого-нибудь другого! И командуй – тоже!..
Пистолет коренастого крепыша тоже возник перед лицом Коляна. Глаза сержанта почернели – зрачок расширился. Он почти прошипел:
– Я не постесняюсь, если что, и пристрелить двух непослушных щенков, которые путаются у меня под ногами! В крайнем случае – сошлюсь на возникшую необходимость… Или скажу, что вас тоже сожрали!
В дело вступил Толик, очень спокойно подошедший к спецназовцу сзади. В штаны крепыша под нижней кромкой бронежилета что-то жёстко ткнулось:
– Посмотрим, как ты успеешь справиться с двумя… Щенками. Здесь у меня картечь. От твоего поганого «орудия» останутся только ошмётки. А сдохнешь ты от болевого шока. Смотрел «Казино Руаяль»? Не веришь – спроси у Джеймса Бонда!
– Брось пушку, ты, недоделанный! Иначе у твоего напарника вырастет третий глаз! – однако в тоне уже не слышно было особой убеждённости, потому что Толик демонстративно взвёл оба курка, и нажал чуть посильней.
– А знаешь, мне в общем-то на…рать на его третий глаз. Может, я давно мечтаю расквитаться за то, что он изнасиловал мою сестру. А так – чужими руками! – даже приятней… – Сержант дёрнулся от злобы, с которой были сказаны эти слова, и тряхнул коротко стриженной головой.
Похоже, пресловутый «контроль над ситуацией»… Куда-то подевался: улетел, словно Карлсон от выросшего Малыша… И спецназовец перестал быть твёрдо уверен, что легко сладит с двумя подростками. Колян решил внести свою лепту:
– А что – стреляй первым, Толик! – и, не менее зло глядя в глаза побледневшего сержанта, пояснил причину, – Когда ты будешь мучиться, я с удовольствием погляжу на это, командир хренов! Типа – справедливой мести за погибших из-за тебя ребят.
Потому что много ты тут накомандовал! За такое «командирство» только расстрелять: все идиоты, которые тебя слушались – трупы! – рука Коляна, почти приставившая дуло к центру лба сержанта, вовсе не дрожала. Как и голос. О серьёзности намерений говорило и мачете, которое тоже оказалось вблизи паха десантника – уже спереди.
Чуть расслабившись, и поглубже вздохнув, сержант попробовал снова:
– Вы, два очумевших обкурившихся придурка! Вы даже не знаете, с чем вы имеете дело! Это – военная операция!
– Нам, собственно, на…рать. На «операцию». Мы, в отличии от твоих подчинённых, хотим остаться в живых. А ты, самоуверенный козёл, судя по результатам, и своей жопой командовать не можешь – положил здесь тридцать ни в чём неповинных ребят… Которые так и не смогли докончить дело. Так что пришлось докончить нам. Мы «овладели» ситуацией. Теперь, наконец, чёртово «гнездо» знает, как обстоят дела, и «закрыло» чёртову «Кухню»!
– Так это… – Да, это наш товарищ передал по рации условленный сигнал. Выход «Три» теперь тоже закрыт. И шахта взорвана.
Пушка в руках десантника дрогнула. Рука опустилась. Голос всё ещё злобный, но какой-то опустошённый тон:
– Значит, Воеводин…
– Мёртв. И Александр Петрович тоже. Прикончили их проклятые твари.
– Но ты говорил… – Что послание передано. Это – правда. Воеводин, умирая, успел сказать нам, что передать. Мы передали. Люк захлопнулся, шахту взорвали. Поздравляю. Мы по уши в дерьме! – Колян, переложив пистолет в левую руку, протянул ладонь: – Я – Колян.
Сержант сунул пушку сразу в кобуру: