Страница 5 из 21
– Бежим! Бежим, мать его …! – Толик схватил Коляна за плечо, и потянул за собой в большой коридор.
Они еле успели – за их спинами стали падать бетонные обломки и щебень, а затем огромное облако пыли вывалилось в коридор, сделав ещё более тусклым свет и без того дохленьких потолочных ламп.
– Приехали. – констатировал Толик, – А знаешь, что самое глупое… – и поскольку Колян не спешил отвечать, стоя над выпавшими в проход кусками бетона, продолжил мысль, – Это то, что вот теперь, когда выбора-то и нет, мне почему-то так захотелось наверх!.. Стою вот… И думаю – ну не баран ли я?! А вовсе никакой не любитель «экстрима». – и, уже буднично, – Ну? Что делать-то будем?
– Как – что? Выход искать, конечно. Теперь придётся его искать – мы же не собираемся здесь оставаться… И…
И не один ты здесь… Баран. Желающий слинять. Но сомнений нет: у такого большого Комплекса наверняка есть и запасные. Аварийные.
Выходы.
– Ха! А мне какой-то внутренний голос говорит, что это – и был запасной! Недаром же чёртовы спецназовцы ползли именно сюда!
– Возможно, конечно… Но тогда – вот что. Давай поищем по стенам. Наверняка где-то в таких… э-э… местах – должно быть. Во всех серьёзных Организациях есть. «План эвакуации персонала при пожаре»! Или ещё каких катаклизмах.
– Логично, логично… А почему ты думаешь, что те, первые два взрыва – ну, которые мы слышали вчера! – не перекрыли остальные выходы?
– Толик. Хватит. Ты уже параноик – хуже Надьки. Надо было, что ли, вас обоих наверх отправить?
– Да нет, я не против «пошарить» тут напару… Только знаешь – шарить приятно, когда есть куда, в случае чего… Свалить к такой-то матери!
– А вот с этим – полностью согласен! – Колян кивнул, – Пошли?
– Пошли. – оба медленно двинулись в тот конец коридора, что казался подлиннее, и откуда, судя по кровавым следам, и приползли раненные – и первый и второй.
Колян сжимал в почему-то вспотевшей руке гранённую рукоятку пистолета. Руку иногда отирал о штаны. Толик так вцепился в обрез, что костяшки пальцев побелели. Однако под взглядом Коляна ослабил хватку: «Блин! Нервничаю!» Китайский фонарь ярко освещал грубо бетонированные стены и пол: местами даже были видны следы, оставшиеся от опалубки – сучковатых досок.
– Чёрт. Похоже, мы – на каком-то техническом, нежилом, Уровне. Может даже – самом нижнем. – проведя рукой по очередному «следу» сучка, буркнул Колян, – Значит, теперь придётся подниматься.
– Ага. И – вот чует моя …опа! – нам скучно не будет.
Подошли к стальной двери. Колян подёргал на всякий случай ручку: заперто. Он приложил ухо. Тихо. Чёрт! Склад, что ли, какой – вон, сколько пространства до следующей двери.
Толик, молча смотревший на действия напарника, послушал дверь и сам:
– Блинн. Кладовая, что ли… Или – машинный зал?
– Тогда бы гудело. Генераторы там всякие, аппараты жизнеобеспечения.
– Чего?
– Ну, кондиционеры, насосы для воды, обогреватель какой-нибудь центральный… Тут же наверняка живут и работают… Вернее – жили и работали сотни людей. Чего-то же они пили, ели. Температуру тогда надо поддерживать – хотя бы плюс двадцать. А ещё чем-то дышали. Значит, воздух засасывали с поверхности. Свежий.
– А-а, верно. Значит – склад. Ну что? Попрёмся дальше?
– Ага.
Когда подошли к повороту, выяснилось, что предположение Толика насчёт «плана эвакуации» подтвердилось: красной краской на стене напротив поперечного коридора была намалёвана жирная грубая стрелка, снизу чёрная надпись по трафарету: «К аварийному выходу номер три». Толик хмыкнул, но ничего не сказал.
И хорошо. Потому что когда оба осторожно заглянули за угол этого самого поперечного коридора, буквально приросли к месту: настолько дикая картина открылась глазам.
Шагах в двадцати на полу лежал ещё один боец-десантник. Похоже, уже мёртвый.
Но не на него оказались в первую секунду направлены взоры подростков.
Над солдатом, медленно двигая жующими челюстями, и держа перед ними зажатый в лапках кусок ноги солдата, стояло…
Воплощение ночных кошмаров. Страшилище. Монстр.
Да как не назови – реальный персонаж из столь любимых Надюхой фильмов-ужасов!
Крупная тварюга – пожалуй, по плечо Коляну. Передняя часть туловища загибается кверху. Две… – руки? – держат оторванную часть ноги перед мощными жвалами-челюстями. А опирается насекомоподобная хреновина на шесть широко расставленных полусогнутых сегментированных ножек-конечностей.
Сами ножки – тонкие, и отблёскивающие словно полированным чёрным хитином: будто у чудовищного, в сотню раз увеличенного, не то – термита, не то – муравья… Или, скорее, богомола. Чудовищно увеличенного богомола.
Внизу, почти доставая до пола, свешивалось брюшко – да туда можно при желании затолкать не одного барана!
Теперь уже Колян аккуратно, без резких движений, затащил напарника за угол.
В тусклом серо-голубом свете лицо Толика, если такое возможно, буквально позеленело.
Он открыл было рот… Его закрыла ладонь Коляна. Лицо напарника приблизилось, и рот проговорил прямо в ухо:
– Тихо! Идём в обход – там есть ещё второй коридор!
Толик жестом показал, что руку нужно убрать. Едва Колян это сделал, напарник отбежал подальше от угла, и у стены опорожнил желудок. От кучи пошёл отвратительный запах. Подошедший следом Колян, первым услыхавший подозрительные звуки, хлопнул по боку Толика, всё ещё стоявшего нагнувшись. Злобно прошипел:
– Бежим быстрей! Эта тварь идёт сюда!
Никуда, однако, убежать они не успели.
Верхняя часть туловища показалась из-за угла на высоте пары метров от пола. Она грациозно, словно в фантастическом танце, раскачивалась в такт шагам.
Похоже, на распрямлённых ногах чудище стало гораздо выше – только что потолок макушкой не скребло! Взгляд огромных фасеточных глаз вперился в напарников. Медленно, и даже с некоей балетной грацией, всё тело монстра выплыло из-за поворота.
И было в движениях твари что-то чарующе-завораживающее, почти мистическое. Нечто неуловимое, тормозящее путающиеся мысли. Направляя их только на то, чтоб следить, любоваться на утончённо-изысканные движения по-своему восхитительно рациональной твари. И словно заставляющее замереть в экстазе. И любоваться, любоваться…
Колян застыл, словно зачарованный гипнотическим танцем могучего, и в то же время – изящного и прекрасного, выверено-грамотно спроектированного, словно кузов какого-нибудь «Ламборгини», искуснейшими дизайнерами, тела…
Однако вдруг Толик, как ни отвратительно ему было, даже не разгибаясь, вскинул руку с обрезом и выпалил сразу из обеих стволов! Похоже, ему в его состоянии гипноз животного магнетизма оказался не страшен!
По барабанным перепонкам ударило: в замкнутом пространстве выстрел крупнокалиберными боеприпасами получился просто оглушительным!
Колян, стряхнув наваждение, поспешил присоединиться: стрелять – так уж стрелять! Он ощутил, как с каждым выстрелом возвращаются слух и мысли…
Толика мощной отдачей отбросило к стене, где он принялся трясущимися руками перезаряжать переломленный обрез. Колян же встал, как в тех же американских боевиках делают копы: широко расставив ноги. И стрелял, стрелял, держа вырывающуюся и грохочущую девятимиллиметровую пушку обеими руками.
Впрочем, после седьмой пули он прекратил стрельбу. Оглянулся на Толика:
– Ну ты… Везучий сукин сын! Кажись, ты попал ей… Как раз куда надо!
Тварь, грохнувшаяся наземь, встать явно не могла, а только сучила и шкребла шестью хитиновыми лапами по полу, тяжело и прерывисто хрипя: похоже, Толику удалось разворотить её дыхательную систему. Впрочем, приближаться «добить» её напарники не спешили: злобный блеск обращённых к ним чёрных глаз ничего хорошего не сулил…
– Знаешь, что я думаю? Зрение и слух у этих… тварей… Слабоваты. По-моему, она припёрлась на запах. Когда тебя… Хм!..
– Да, наверное. – в голосе Толика не слышно было торжества по поводу удачного выстрела, – Ну и правильно. Если то, что чёртовы учёные говорят про насекомых – правда, так и должно быть. Они живут в мире запахов. А мы – образов. Подожди, я… Уронил патрон. Сейчас… – он брезгливо отряхнул руку: попал в собственные… Отходы. Но не бросать же из-за этого столь ценный боеприпас! Он тщательно отёр его о штаны. Но сунул в карман, а вместо него вставил другой: Колян подумал, что и верно: так – надёжней. Осечки от неотсыревшего патрона точно не случится.