Страница 6 из 69
В самом деле, идти она не боялась — до гостиницы всего ничего, буквально два шага, а Берстар — городок тихий, здесь даже пьяницы были не буйными и вели себя на удивление учтиво.
Впрочем, исключения всегда возможны.
— Сударыня! — остановил ее негромкий голос снизу, едва она поднялась по ступенькам и взялась за ручку гостиничной двери.
Наора вздрогнула, хотя голос был не угрожающим. Даже, пожалуй, наоборот.
— Прошу прощения, сударыня, — прошелестел голос. — Вас зовут Наора?
Девушка не отвечала. Она попробовала скосить глаза, но внизу было темно.
— Наора, актриса местного театра? — уточнил невидимый.
Наора продолжала молчать.
— Пожалуйста, пройдите во второй номер, с вами хотят поговорить.
— Нет! — вырвалось у Наоры само собой — она вспомнила запертого ею в номере типа. Дверь распахнулась со скрипом, и ей в лицо ударил неяркий свет коридора.
— Дверь при разговоре вы можете держать открытой! — донеслось ей вдогонку. Говоривший торопился докончить предложение: — Вне зависимости от результата разговора вы получите десять империалов!
Дверь захлопнулась, и Наора оказалась в коридорчике; портье за стойкой не обратил ни малейшего внимания на ее кивок, и она стала подниматься на второй этаж.
Десять империалов. Новые башмаки, новые туфли, новое белье… На новое платье, конечно, уже не хватит, но можно набрать ткани для юбки… Зато останется на новые чулки, на несколько пар новых чулок… И все это только за то, чтобы выслушать кого–то.
Самый вкусный сыр бывает только в мышеловке, напомнила себе Наора, но раз уж сегодня такой странный вечер, отчего бы и нет? Ведь дверь можно не закрывать…
Вцепившись в перила, она стояла в полумраке на площадке между этажами и думала: «Что я делаю?». Десять империалов — и она сразу же купит себе самые хорошие чулки! Да, молодой девушке не пристало ходить ночью в номера к посторонним мужчинам, ну и что? Раз ее отца так мало заботит честь дочери, что он может дать ключ от своего номера первому попавшемуся собутыльнику, почему она не может сама решать свою судьбу и совершать безрассудные поступки?
Наора оглянулась вниз. С лестницы хорошо был виден коридор бельэтажа. Все свечи в настенных бра или уже догорели или были растащены по номерам предприимчивыми постояльцами верхнего этажа; оставалась всего одна свеча.
Она горела напротив приотворенной двери второго номера.
Наора осторожно спустилась, прошла по коридору — хвала Небесам, идти пришлось не мимо конторки портье — и нерешительно заглянула в темную щель.
Ничего. Только можно было догадаться, что в комнате горит камин, хотя его и не видно от двери.
— Входите, сударыня, — послышался изнутри уже знакомый голос.
Что ж, бояться было поздно. Наора легонько толкнула в дверь и переступила порог, но дальше не сделала и шагу, а дверь оставила приоткрытой. Ее взгляд тут же выхватил из темноты фигуру человека, сидящего в кресле боком к камину и лицом к двери. Судя по его позе, он был не так молод, как можно было решить по голосу. Наора чуть удивилась, подумав о том, как быстро он оказался здесь, хотя она не заметила, чтобы кто–то входил в гостиницу следом за ней. Или она так долго колебалась?
— Благодарю вас, что приняли мое предложение. Не хотите ли пройти? — предложил хозяин комнаты, вставая, но не отходя от кресла.
— Благодарю вас, — ответила Наора, не двигаясь с места. Она не собиралась проходить дальше, прежде чем выяснит намерения пригласившего ее таким странным способом человека.
Мужчина, судя по всему, вовсе не собирался сразу же покушаться на ее честь. Он качнул головой и произнес:
— Как вам будет угодно.
— Вы что–то говорили о десяти империалах, — напомнила Наора.
Напоминание о денежном обещании хозяина нисколько не смутило.
— Да, разумеется, — сказал он, — они ваши.
Он нагнулся, протянул руку к столику возле своего кресла и сделал почти незаметное резкое движение в сторону девушки, так что она невольно вскинула руку, прикрываясь. Она даже чуть вскрикнула, когда что–то стукнуло ее в открытую ладонь, сжала пальцы и ощутила в кулачке небольшой бархатистый мешочек.
— Ой! — Наора поднесла руку к лицу. В свете свечи она увидела кошелек. Судя по весу, все тут было в порядке, а убедиться в точности у Наоры не хватило дерзости.
— Я слушаю вас, сударь.
— Я хочу предложить вам работу. Для которой нужна актриса достаточно талантливая и, что более важно, подходящей внешности. Ваша — подходит. — Мужчина говорил короткими рублеными фразами. В голосе его, однако, по–прежнему чувствовалось мягкость, хотя таким тоном обычно разговаривают со слугами. — Вы будете заняты несколько недель. Вас обеспечат всем необходимым: питание, гардероб, жилье. За каждую неделю вы будете получать по пятьдесят империалов. По завершении работы вас устроят в один из губернских театров по вашему выбору с контрактом на три года и гарантированным жалованием в пятьсот империалов в год. Вас устраивают такие условия? — Он замолчал, ожидая, но Наора пораженно молчала — у нее немного кружилась голова. Тогда он продолжил: — Через час у подъезда вас будет ждать карета. Вещей с собой не берите, только самое личное. Итак?
— В чем будет заключаться моя работа? — наконец вымолвила Наора.
— Это вы узнаете завтра утром, не раньше, — ответил мужчина. — Думаю, предложение стоит того, чтобы рискнуть.
— Вы требуете от меня слепого подчинения? — спросила Наора немного резковато. Но ведь имела же она право знать!
Ей послышался негромкий смешок.
— Этой ночью — да, — был ответ.
— А какие у меня гарантии, что эти условия будут выполнены?
— У вас нет выбора, — снова усмехнулся, и, как показалось Наоре, вовсе не злорадно, таинственный незнакомец. — Второй такой случай вам вряд ли представиться.
— Вы думаете, что я дура?
— Нет, — уверенно и очень серьезно сказал мужчина. — Просто вы вынуждены будете рискнуть. Что вы теряете? Ваш отец пропивает все деньги, которые успевает забрать у антрепренера раньше вас. Вы ходите в тряпье вместо платья. Будущего в этом театре у вас нет: у антрепренера подрастает дочь, на следующий сезон он забирает ее из Пансиона, и все ваши роли перейдут к ней. Разве не так?
Наора не ответила. Все услышанное не было для нее не было новостью, обо всем этом она сама уже не раз думала–передумала.
— И что вам остается? — продолжал человек у камина. — Подыскать себе покровителя и пойти к нему на содержание? Это не по вам. Мне известно, что вы не прилагаете к этому особых усилий. Ваш отец, смею заметить, обеспокоен этим гораздо больше. По моим сведениям — а они, смею вас заверить, точны, — ваш отец не далее, как несколько часов назад продал ключ от вашей комнаты некоему не очень молодому и вовсе не самому приятному, но относительно богатому человеку.
Наора почувствовала, что краснеет — и об этом она догадалась, поэтому так и не хотела идти домой сейчас. Но откуда знает этот человек? Он за ней следил?
— Вы следили за мной! — выкрикнула она.
— Да, — не стал возражать собеседник. — И поэтому сделал вам это предложение.
— Ах, какой вы добренький, — съязвила Наора.
— Да, — снова подтвердил незнакомец, — я вам и подарил десять империалов. Чтобы дать возможность избежать того, чего вы не хотите. Я вовсе не был уполномочен на это. Но, — Наора опять услышала смешок, — думаю, что вы не броситесь сейчас же к дилижансу, а примете мое предложение. Кстати, — он достал из кармана часы и пригляделся к циферблату, — у вас осталось ровно пятьдесят минут для размышления.
После этих слов он опустился в кресло, и Наоре ничего не оставалось, как выйти.
Она пошла по коридору, только тут вспомнила о зажатом в руке кошельке. Он был скромным, но из вполне качественной замши. Наора открыла его и достала монеты. Тускло блеснуло в свете свечи золото. Зачем–то оглянувшись на дверь — за ней не раздавалось ни звука, — она попробовала металл на зуб. Кажется, и вправду золото. Тут все было без обмана. А в остальном?