Страница 58 из 69
«После четырехчасового дознания допрашиваемая герцогиня Садал, ссылаясь на недомогание, испросила отдыха и была препровождена в отдельное охраняемое помещение, где по прошествии трех часов была обнаружена без признаков жизни. Лекарь констатировал смерть от мозгового кровоизлияния. В связи с обстоятельствами смерти проведено дознание, не выявившее никаких подозрений в неестественности случившегося, что, однако, не исключает внешнего воздействия на подследственную иными (например, магическими) методами.
Посему дальнейшее дознание подследственной представляется невозможным по естественным причинам. Однако следствие по делу покойной прекращено не будет до окончательного выяснения всех открывшихся обстоятельств».
Вот так. И ничего не поделать. Концы в воду.
Он вздохнул и дописал:
«Дабы не возникло слухов, могущих воспрепятствовать продолжению расследования, истинные причины смерти герцогини Садал предлагается сокрыть (см. Приложение 1), а в целях недопущения инцидентов, подобных приведшему к началу данного следствия, предлагается желательным усилить меры по…», скоренько перечислил сами «меры по…», подписал стандартным: «С величайшим к Вашему Высочеству почтением — начальник Отдельной Тайной Коллегии вверенного вам Внутреннего Имперского Департамента эрст–резидент Рет — Ратус» и проставил дату.
Окончательно отложив перо, Рет — Ратус еще раз перечитал написанное. Пожалуй, его сиятельство будут довольны — сухо, скупо и по делу; «ничего лишнего и ничего личного», как изволит выражаться сам князь, давая указания на доклад. Вместе с донесением в папку с рапортом он вложил, помимо прочих, два листа с заранее заготовленным текстом
Лист первый гласил:
«Приложение 1.
Примерный текст рекомендуемого сообщения о смерти герцогини Садал для разделов светской хроники:
«Внезапная сильная и скоротечная простуда, случившаяся с юной герцогиней Садал после новогодних празднеств в замке Арафа, унесла жизнь той, которую без преувеличения можно назвать самым прекрасным цветком Империи. Прощание с покойной по убедительной просьбе близких и родственников усопшей будет проведено в узком кругу. Похороны состоятся в родовом имении ее отца по махрийскому обряду».
В приложении же номер два Рет — Ратус предлагал ко всему прочему проводить идентификацию приглашаемых в Арафу по отпечатку большого пальца правой руки, поскольку последние исследования, проведенные антропологической лабораторией коллегии, выявили, что подобное опознавание намного надежнее, чем, например, идентификация по двенадцати измерениям, которую не так давно внедрила для своих «подопечных» Сыскная Коллегия Полицейского департамента.
20
Алики определили жить в доме, принадлежащем Отдельной Тайной Коллегии, в том самом, где она из просто Алики Гитион стала агентом Гитион Алики.
Ее комнатка находилась во флигеле дома, который назывался казармой, и располагалась за комнатами здешней экономки. Было неловко — проходить всегда через спальню милой старушки, однако совершенно неприлично было бы поселить молоденькую девушку в одной из комнат флигеля там, где жили несемейные служащие коллегии. Даже Рет — Ратус, которому на правила приличия было в общем–то наплевать, счел, что так действительно нельзя:
— Еще обидит кто девчонку. Вы уж, тетушка Миррима, присмотрите…
Ну, собирался ли кто обижать Алики, неизвестно, однако обитатели флигеля, встречая ее поначалу, рассматривали гораздо пристальнее, чем то рекомендовали правила хорошего тона. Можно, конечно, сделать скидку на любопытство, с каким, например, смотрят на нового сослуживца, но некоторые взгляды были просто уж больно откровенные.
Алики это нервировало, но и отсиживаться под прикрытием апартаментов тетушки Мирримы она не собиралась. Тем более, что в первый же день выяснилось, что агенту Гитион, как всем прочим служащим коллегии, надлежит посещать занятия по гимнастике и тир. Тетушка Миррима лично выдала ей гимнастический костюм, состоящий из мешковатых штанов и рубахи, а также тапочки, привязываемые тесемочками к щиколоткам, и вместе с ней, захватив корзинку с рукоделием, отправилась в зал для тренировок.
Зал занимал все правое крыло первого этажа здания; народу сейчас здесь было немного: несколько человек возились на разосланных по полу матах, двое в защитных масках для фехтования у дальней стены наскакивали друг на друга с рапирами и расходились. На Алики вроде бы никто не пялился, но она чуть не сгорела со стыда в таком наряде, однако стыд быстро прошел, едва она встретилась глазами с тренером.
Взгляд у тренера был тоже типа «пялился», но совсем иного свойства — деловой, оценивающий. И оценивал он Алики явно не слишком высоко.
— Так, — наконец сказал он, подведя в уме итоги внешнего осмотра. — Тяжелой домашней работой не занималась? Ну, ведра там с водой таскала или корзины с мокрым бельем?
— Нет, — еле слышно ответила Алики.
— Громче! — потребовал тренер.
— Нет! — громко ответила Алики. — Разве что лейку в саду.
— Верхом ездить умеешь?
— Нет.
— На болезни какие–нибудь жалуешься? Чахотка, сердце, печенки–селезенки?..
— Нет.
— И то мясо, — пробормотал он. — Переломы, вывихи, тяжелые ранения были?
— Нет.
Тренер подошел к ней и взял за руку:
— Месячные идут без сбоев? — спросил он тихо, на ухо, щупая пульс.
— Без, — Алики чуть не провалилась сквозь землю.
— Болезненные или нормальные? — тренер приподнял руку, согнул в локте.
— Нормальные, — умирая от унижения, шепнула Алики.
— Два дня в месяц можешь на занятия не приходить, — он потрогал бицепс, бросил руку, отошел от нее, еще раз окинул ее взглядом с головы до ног и покачал головой. — Ладно, попробуй подтянуться.
— Простите?
— Арлан, _ в сторону сказал тренер, _ покажи.
Один из молодых людей подошел к турнику, подпрыгнул, зацепился и начал по всем правилам подтягиваться.
— Хватит. — Тренер глянул на Алики: — Вперед!
Алики подошла к турнику и посмотрела вверх.
— Мне не допрыгнуть, — сказала она.
— Арлан! — распорядился тренер.
Арлан ловко подхватил ее сзади за талию — Алики покраснела бы еще, но дальше уже было некуда, — и легко оторвал от пола. Алики ухватилась за холодную перекладину. Это была минута позора: насколько красиво и легко получалось у Арлана, настолько же некрасиво и тяжело у нее. Она все–таки дотянула голову до перекладины, бестолково дрыгая ногами, и уже почти дотянула ее во второй раз, когда ладони у нее постыдно разжались, и она упала бы на пол, если бы ее не поймал Арлан.
— Отлично, — будто издеваясь, отметил тренер.
Алики стояла красная, как хорошо разваренный рак.
— Арлан, — обратился к молодому человеку тренер, — пробеги–ка с девушкой два круга по парку. В ее темпе.
Алики растерянно оглянулась на тетушку Мирриму. Та преспокойно вязала, сидя на длинной скамейке у стены.
Арлан открыл дверь во двор и подождал. Алики пристыжено поплелась к нему.
— Ничего, — сказал он доброжелательно, когда они вышли, — не трусь. Он только с виду дракон.
— Я такая неумеха, — шепнула Алики.
— Тоже с виду, — улыбнулся Арлан. — Да ну, не бери в голову, в первый раз всегда так. Побежали?
Они тронулись с места и неспешно потрусили вдоль забора.
— Не торопись, — предупредил Арлан. — Сейчас время не главное. Он тебя на выносливость проверяет.
Алики кивнула
— Это правда, что ты какой–то заговор раскрыла? — немного погодя спросил Арлан.
— Нет, — выдохнула Алики.
Бегать, как выяснилось, она тоже не умела. Скоро начало колоть в боку, и она продолжала бег, придерживая рукой печень, потому что Арлан остановиться и отдышаться не позволил.
Так она и вернулась в зал, дыша как загнанная лошадь и держась за бок, но злодей–тренер, смерив ей пульс, отправил под руководством Арлана разминаться. Минут через десять тренер еще раз смерил пульс и отпустил ее с занятий до завтра, сказав вдобавок, что Арлан будет заходить за ней, чтобы бегать вместе по вечерам.