Страница 11 из 87
Воронцов окостенел. Огромные, миндалевидные глаза, цвета полированной меди, заинтересованно окинули Захара, на миг прикрылись пушистыми ресницами… Девушка закусила пухлую, готовую к улыбке, нижнюю губу, смущенно повела плечом и предъявила папе причину нагоняя:
— Смотри. На огрызок уже мушки тучами слетелись.
— Диана! — в сердцах отбрасывая отвертку и лупу, разошелся папа армянин. — Сколько раз я тебе говорил: женщина должна заниматься своими делами — МОЛЧА!!
Услышав имя девушки, Воронцов почувствовал, как сердце сбилось с ритма и заскакало в груди, отбивая ритмом — судьба, судьба, судьба… Сотни раз Захар чувствовал подобные толчки при звуке этого или созвучного с ним имен, объяснить подобный казус никак не мог, но в этот раз…
В этот раз сердечные мышцы колотились о ребра так отчетливо, что сомнения не оставалось: на этот раз, действительно — судьба. Одетая в цветастый сарафан, разгоряченная, вошла в конторку на тонких длинных ножках.
Внезапно обретя уверенность человека, не собиравшегося упускать мечту, Захар взял с прилавка отвертку, повернул к себе разверстое чрево радиоприемника и, пробормотав:
— Позволите? — углубился в их изучение. Секунд на двадцать.
Потом попросил разрешения «пошарить» в дивном ящике и воспользоваться паяльником, отсоединил и перепаял несколько проводков…
— Оригинальное решение, — пробормотал ремонтник, задумчиво вглядываясь во внутренности заработавшего аппарата. — Гамлет Давидович.
— Что? — слегка опешил Воронцов. Он все еще слегка терялся от присутствия очаровательной юной брюнетки.
— Это папу так зовут! — рассмеялась девушка. — А я — Диана. Дочь Гамлета Давидовича, по совместительству и на каникулах — уборщица.
— Этот парень работу ищет, — словно бы примериваясь к рослому нетрудоустроенному гражданину «а хватит ли тебе, любезный, скромной зарплаты на прокорм — тебе, поди, не мало надо?», сказал Давидович. — Образование какое? — хмуро поинтересовался.
По правде говоря, за сутки с небольшим Воронцов мог бы представить господину ремонтнику диплом о высшем образовании любого образца. Но, видя нерешительность возможного работодателя, смущенно опустил глаза:
— Не доучился. Загремел в армию с четвертого курса политеха.
— Ах загремел, — довольно оттопырив нижнюю губу, блеснув расчетливо глазами, слегка напыжился армянский папа длинноногой прелести и обладатель ящика «чудес». — Ну…, много платить не смогу… Сам, видишь…, — показал на полупустые полки за спиной, — едва свожу концы с концами… Договоримся об испытательном сроке. Пока. А дальше видно будет.
А дальше полки небольшой ремонтной мастерской стали заполняться под завязку поломанной или закапризничавшей аппаратурой. И месяца не прошло, в ателье дяди Гамлета начали свозить последние новинки электроники и техники со всего города. Слухи о чудесах самой сложной электронной реабилитации понеслись вприпрыжку. Для составления расписания вызовов на дом, где требовалась починка тяжелых бытовых агрегатов или огромных телевизоров, Амбарцумян завел толстенный новенький гроссбух в солидном переплете. Через два месяца заметно раздобрел. Округлился животом и щеками, приобрел степенность серьезного предпринимателя. Нанял н а с т о я щ у ю уборщицу. На вызовы к наиболее значимым городским нуворишам обязательно выезжал вместе с Воронцовым, где важно обходил заблаживший аппарат. Выслушивал хозяйские причитания о том, как быстро пролетел гарантийный срок, а за обслуживание в сервисной мастерской дерут три шкуры — разумнее очередную новинку прикупить! — а ждать прихода вышедшего из срока сменного блока аж две недели… Попутно руководил Захаром, вскрывающим начинку, глубокомысленно совал в начинку нос, бормотал какую–то научную абракадабру и, сказав подручному:
— Ну? Все понял, парень? Работай. — Степенно удалялся пить с хозяевами отличный буржуйский кофеек.
Тут надо упомянуть, что однажды Воронцов расправился с взбесившейся кофемашиной за три минуты, прикрутив плотнее предохранительный клапан. А Гамлет Давидович только–только закончил дальнеприцельный диалог о достоинствах армянского коньяка, собрался предметно обсудить, увиденный французский Арманьяк …
Обидное недоразумение случилось. После данного случая ремонтные работы заканчивались по условному сигналу, отведавшего деликатесов руководства.
Обретший новую, живую, теплую и человеческую мечту беглец, относился к причудам лукавого армянина с юмором и вкалывал на дядю Гамлета без перерывов–перекуров.
Он каждый день ждал часа, когда в мастерскую, с обеденным туеском в руке, зайдет Диана. В мастерской раздаться мягкий бархатный голос девушки, от каждой ноты которого спина Воронцова превращалась в маршевой плац для взвода мурашек. «Привет, ребята. Есть хотите? Папочка, сегодня твоя любимая долма…»
Гамлет Давидович давно мог столоваться в любом из окрестных ресторанчиков, но не поддался искушению покрасоваться, не отказал себе в удовольствие понаблюдать, как заботливо дочка расправляет перед ним салфеточку в крошечном кабинетике (третьем помещении ателье), как потчует драгоценного папеньку. (И, что немаловажно, не имеет лишней минуты шляться по городу с подружками: дочку Гамлет берег и пестовал, как орхидею первозданной свежести.)
Вначале Воронцова приглашали на семейные обеды в качестве жеста благотворительности к бедолаге, трудившемуся за сущие копейки. Довольно скоро, Амбарцумян оценил к а к о г о работника обрел случайно, и обеды превратились в задушевные застолья–сиесты.
За бокалом красного вина Гамлет Давидович благодушно распинался «за жизнь», рассказывал о своем прежнем житье–бытье в Баку, вспоминал покойную матушку Дианы — «фантастически прекрасную азербайджанскую девушку Каринэ». (Вообще–то, матушку Дианы звали несколько иначе — Карина, но Гамлет вспоминал жену исключительно на армянский лад.) Слал проклятия на головы руководителей, разваливших Великую Социалистическую Державу, шовинистически брюзжал, вздыхал:
— Как дружно жили! Хлебосольно — мой дом, твой дом. Свадьба — на всю улицу. Хороним — всем городом оплакиваем. Но…, — признавался честно, — даже в советские времена армян в Баку не слишком жаловали. Армянина могли оставить крайним чисто машинально. Что говорить о временах — ниспосланных нам карой! — после Карабахского конфликта… Натерпелись, парень. Много. После смерти моей ненаглядной Каринэ, совсем туго стали. Дианочка даже в школу один год не ходила. Моя родня погибла при спитакском землетрясении, — приехали сюда.
Сюда, на довольно космополитичный юг России, Гамлет Давидович приехал снабженный через третьи родственные руки номером телефона загадочного, но солидного человека Магомета Хасановича.
— Ты о нем слышал, — чуть напрягая лицо, говорил Амбарцумян и напоминал Захару о паре случаев, когда на них «наезжали» работники сервисных служб разнообразных громких марок с требованием не отнимать клиентов.
Тогда дяде Гамлету чуток бока помяли, пока Воронцов из задней части, из подсобки подоспел. Захар повыбрасывал самонадеянных нахалов из ателье…, чуть позже приезжала — крыша.
Злопыхатели–ревнители испарялись мигом и навсегда.
— Солидный человек, — горестно вздыхал Амбарцумян. И быстро оживлялся: — Но даст бог, с твоей и божьей помощью за все за это, — круговой жест короткопалой ладони, включающий в себя не только застольный кабинет, но и прочие помещения, — расплатимся.
На первом же свидании, далекая от всяческих уверток Дина поведала Захару, что п о к а мастерская к а к б ы принадлежит солидному человеку Магомету Хасановичу. Обосновавшись в российской глубинке, Гамлет Давидович решил и здесь работать по ремонтной части, у влиятельного в определенных и не только кругах Магомета Хасановича свободное помещение нашлось…
— Папа много был должен, — вздыхала Диана. — Для ремонта сложной электроники его знаний уже не хватало, до твоего прихода папа уже подумывал открыть в мастерской салон–парикмахерскую или домашнюю кулинарию… Но сейчас, вроде бы почти разделался с долгами. Спасибо тебе, Захар… Ты нас очень выручил.