Страница 3 из 5
«Ну, что за чушь! — осадил он пошедшую вразнос фантазию. — Олаф прав, всё под контролем! А даже если он не прав, я найду решение. Я всегда его нахожу».
— Вчера заглянул в инфосеть, — Рейнборн в последний раз оглядел себя в зеркале, удовлетворённо хмыкнул и накинул на плечи длинный борцовский халат. — Так вот, там болтали о каких-то новых татушках… полиморфных, или вроде того. Слышал?
— Не только слышал, но и видел. Они ко всему прочему ещё и с голоэффектом. Между прочим, твой последний противник с такой щеголял.
— Да? — гладиатор нахмурился. — Не помню.
— И неудивительно — эта штука становится видна только в Стакане, да и то не сразу, а где-то через полминуты. Зато потом было занятно: со стороны казалось, будто ты схватился с настоящей шестифутовой гориллой.
— Неплохо. Может, пора и мне «раскрасочку» подновить, что скажешь?
— Скажу, что не выйдет, — Чейз вздохнул. — Наш «гробик» для такого староват, не потянет. К тому же я слышал, будто они могут быть вредны для кожи.
«А ещё они фонят, — подумал он. — Потребуется тщательная калибровка, а это — новый выход на нужное оборудование, новые эксперименты… Нет уж, слишком рискованно».
— Что ты будешь делать, если тебя однажды схватят за руку? — спросил вдруг Рейнборн, словно подслушав мысли своего компаньона.
— Не схватят.
— Считать ты умеешь, Хэм, но всё рассчитать нельзя. Так что же?
— Чтобы меня схватить за руку, — Чейз внимательно посмотрел ему в глаза, — нужно, чтобы для начала кто-нибудь всерьёз заподозрил неладное. А потом наш гипотетический умник должен будет понять, как я это делаю.
— Х-хе… В мире много неглупых людей, Хэм.
— Неглупых — да, — согласно кивнул Чейз, — а специалистов моего уровня — всего ничего. И даже среди них разберутся в нашей головоломке, от силы, двое-трое.
Олаф в их необычном дуэте был не единственным, кто хорошо знал себе цену. Если бы на планете нашёлся человек, которому Чейз искренне ответил бы на вопрос «кто ты?», тот услышал бы в ответ: «Я — гений-однодневка. Тот, кто способен родить в муках единственную отличную идею, выгодно её продать и потом всю жизнь жить на проценты от сделки».
При кажущемся пренебрежении к охране своих тайн, Хэмфри Чейз больше всего беспокоился именно за их сохранность. В подобном деле чем дольше «ноу-хау» остаётся твоим единоличным секретом, тем дольше не иссякает текущий в твои карманы денежный ручеёк. Поэтому даже Рейнборн — друг и соучастник — не знал истины, однажды и навсегда наивно поверив, будто старина Хэм нашёл способ закачивать в его вены боевой наркотик, не опознаваемый при антидопинговой проверке.
— И всё-таки, — не унимался гладиатор, — ну, пусть один шанс на миллион, но если тебя кто-нибудь раскусит…
— Не знаю, — раздражённо отрезал Чейз. — Зависит от того, кто выиграет джек-пот.
Он взглянул на часы.
— Нам пора выходить. Ты готов?
Рэйнборн только хмыкнул — этот вопрос не требовал ответа.
Дзёнсая-младшего вживую они оба видели только однажды — на пресс-конференции, прошедшей три дня назад. Молодой японец удовлетворял жадный интерес журналистов короткими, скупыми фразами. Собственно, Олаф вёл себя примерно так же, но его демонстративная сдержанность была частью продуманного чемпионского имиджа, а Ито попросту не хотел ничего говорить. Он бледнел и напрягался при каждом вопросе, а потом выдавливал из себя сухо:
«Нет, я не испытываю ненависти к Рейнборн-сану».
«Нет, мой вызов не продиктован желанием расплаты за смерть отца».
«Нет, я не считаю, что проиграть в этом бою будет для меня равнозначно потере лица».
Смотреть в сторону будущего противника парень при этом упорно избегал. Только его менеджер изредка бросал на коллегу и конкурента заинтересованные взгляды — сухонький такой, низкорослый, ничем не примечательный человечек с типовым лицом клерка-азиата. Он Чейзу кого-то смутно напоминал… не иначе, половину офисных работников Страны Восходящего Солнца.
«Да, я намерен победить, — заявил Ито в конце пресс-конференции. — Потому, что много тренировался».
Запись одной из его тренировок Рейнборн и Чейз посмотрели вместе тем же вечером. Запись была, разумеется, не полноценным «голо», но всё же неплохого качества.
«Та же техника, что и у Такидзавы, — подытожил Олаф, когда погас экран. — Прямо один в один. Ничего нового, всё это я уже видел».
«Японцы вообще традиционалисты, — заметил Чейз глубокомысленно. — У старшего Дзёнсая была своя школа кудо где-то в Осаке. Должно быть, теперь ею заправляет Ито».
«Традиционалисты они там или нет, а этот малый просто дурак. Хочет побить меня в стиле папочки? На что он надеется?»
«Знаешь, дружище, — толстяк изобразил лицом сомнение, — а по-моему, паренёк неплох. Если встретит тебя на улице…»
«Не мели ерунды, — повёлся на подначку Рейнборн. — На улице он меня не встретит. А в Стакане я из него за пару раундов отбивную сделаю. С кровью».
И ведь сделает — в этом Чейз не сомневался. Олаф не был достаточно умелым и техничным бойцом. Сойдись он в поединке с Ито, что называется, на равных — и молодой японец уложит северянина, даже не вспотев. Но против Тигра, против воплощённого хищника… нет, перед Рейнборном в звериной ипостаси у Дзёнсая шансов не будет. Где Олафу недостанет мастерства, там Зверь с лихвой возьмёт скоростью и силой. И победит. Снова.
Допинг-контроль обычно занимал около двух минут. Сперва подставить руку под пробник анализатора, потом пройти под аркой сканера. Невидимые лучи больше минуты ощупывают кожу в поисках следов от инъекций, подозрительных царапин и не отмеченных в медицинской карте шрамов. Пока длится процедура, заканчивает свою работу киберлаборатория.
«Все показатели в норме, — вежливо сообщает приятный женский голос. — Добро пожаловать на арену».
Сегодня было так же, как и всегда — сканер не обнаружил ничего интересного. Косметический микроукол оставляет на теле крошечное пятнышко, почти неразличимое глазу. Оптика автомата, конечно, даёт человеческому зрению сто очков форы, но татуировки в список нарушений не входят — временные «раскраски» делают себе перед выступлением многие бойцы.
— Давай уже, железяка, выпускай меня.
— Все показатели в норме, — промурлыкал анализатор. — Добро пожаловать…
— Дамы и господа! — оглушительно грянуло из раскиданных по огромному залу динамиков. — Сегодня вашему вниманию предлагается уникальный поединок! Молодость против опыта! Гнев против убийственного инстинкта! Претендент на чемпионский титул против действующего чемпиона — самого титулованного из гладиаторов, когда-либо выступавших в Амфитеатре!..
Рейнборн потерял счёт своим боям. Сколько раз уже ему приходилось вот так вот выходить к арене, на которую из высокого, тонущего в полумраке свода падал вниз мощный столб света? Чейз вёл какую-то статистику, но Тигра давно перестали волновать зарубки на прикладе. Когда ты непобедим, число побед перестаёт иметь значение. Хотя бы потому, что процентное соотношение никогда не меняется.
Световой столб слабо мерцал и казался ощутимо плотным, словно сделанным из дымчатого стекла. За это гладиаторы и прозвали его Стаканом. Сквозь свет и мерцание Олаф видел своего противника — молодой японец застыл в неподвижности. Сегодня на нём не было жёлтой спортивной куртки, в которой Ито сидел на пресс-конференции; он обнажился по пояс, и даже на расстоянии тело младшего Дзёнсая казалось свитым из одних только мышц. Сразу видно: парень в школе отца времени зря не терял.
— В кра-а-асном секторе нашей арены — действующий чемпион Амфитеатра, пятикратный победитель ежегодного турнира «Суперфайт», неуязвимый и легендарный Олаф Рейнборн — Бе-э-элый Ти-и-игр!
Отработанным движением он сбросил на пол борцовский халат. Потом, сорвавшись с места, пробежал несколько шагов, отделявших его от столба света, и длинным прыжком выскочил на арену. Поднял руки, приветствуя взревевший зал, и с замиранием сердца прислушался к себе. Удивительно, но факт: сколько бы Рейнборн ни выходил на бой в Амфитеатр, его каждый раз одолевали сомнения: а сработает ли средство Чейза на этот раз? Ведь одна-единственная неудача — и всё. Конец игре.