Властелин червей

Приложив немалые усилия, он сумел-таки разгадать принцип работы поворотного механизма и в конечном итоге сдвинул шкаф с места. За ним оказалась темнота и… ступени — вернее, винтовая лестница, которая резко уходила вниз, куда-то в глубь старого дома. В общем, Титус обнаружил наконец то, что давно искал, — еще один вход в подвал. Правда, на этот раз он лишь вгляделся в темноту, после чего поставил шкаф на место, сварил себе крепкого кофе, выпил его до последней капли — и стал готовить новую порцию.

Остаток ночи он просидел без сна — пил кофе и дрожал от непонятного холода, обещая себе, что любой ценой сорвет черные планы Карстерса…

Выходные обернулись сущим кошмаром.

В субботу утром Титус Кроу явился к Карстерсу в кабинет и стал умолять, чтобы ему позволили остаться в поместье на выходные. Разумеется, на его просьбу Карстерс откликнулся с готовностью. После этого события начали развиваться с поразительной быстротой.

Карстерс выходил к столу каждый раз и, независимо от того, принимал Титус пищу или нет, пытался накачать его вином. Зачем следовал уже ставший привычным изматывающий ритуал, когда из столовой Титус спешил в ванную, дабы извергнуть содержимое желудка. И все это время он был вынужден притворяться, будто все сильнее и сильнее подпадает под влияние Карстерса, хотя, сказать по правде, гипнотические чары последнего не имели на него ровным счетом никакого воздействия. К вечеру воскресного дня глаза Титуса воспалились без каких-либо ухищрений с его стороны, в горле саднило от выпитого вина и искусственно вызванной рвоты, голос осип.

За эти жуткие дни он не выполнил и грана из порученной ему Карстерсом «работы», зато всякий раз пытался найти в книгах старика ответы на мучившие его вопросы — тщетно. По ночам юноша обычно лежал на кровати, пытаясь противостоять зелью, отуплявшему разум и сковывавшему движения, прислушивался к доносившимся из подвала звукам, будь то завывания или монотонный речитатив. В общем, со стороны он уже наверняка мог сойти за умалишенного.

Понедельник, вторник и среду Титус провел примерно так же, хотя ему удалось немного поесть и избежать чрезмерных контактов с хозяйским вином, В среду вечером за ужином Карстерс устроил для него долгожданный перерыв. К счастью, на этот раз ставшая привычной бутылка вина была уже с самого начала ужина наполовину пустой. Титус поспешил взять на себя обязанности виночерпия и налил большую часть зелья в стакан Карстерса, оставив себе лишь капли. На его счастье, эту уловку ему удалось проделать, не привлекая к себе внимания хозяина дома, чьи мысли, судя по всему, витали далеко отсюда. Титус же в душе возрадовался, что хотя бы сегодня вечером он будет избавлен от унизительного ритуала посещения ванной комнаты.

Наконец, собравшись с мыслями, Карстерс произнес:

— Мистер Кроу, завтра рано утром мне нужно будет уехать по делам — вы еще будете спать. Вернусь я лишь во второй половине дня. Мне бы не хотелось оставлять вас здесь одного, потому что, признаюсь честно, вид у вас нездоровый.

— Неужели? — прохрипел Титус. — Я чувствую себя вполне сносно.

— Да, но вид у вас больной. Похоже, вы уморили себя постоянной работой. — Через весь стол Карстерс пронзил Титуса пристальным взглядом, а его голос вновь приобрел гипнотические нотки. — Полагаю, будет лучше, если завтрашний день вы посвятите отдыху, мистер Кроу. Отдохните, восстановите силы. Полежите подольше в постели. Отоспитесь хорошенько.

В ответ на эту его тираду Титус растерянно заморгал и затем, словно старик, которого сморила дремота, заклевал носом; очнувшись, он изобразил недоуменный вид. Разумеется, все это был искусно разыгранный спектакль, однако Карстерс искренне расхохотался.

— Вот видите! — воскликнул он более естественным тоном. — Я прав! Да-да, молодой человек, вам сейчас больше всего нужен отдых. Так что завтра никакой работы. Договорились? Хотелось бы видеть вас в пятницу здоровым и полным сил.

Кроу сонливо кивнул, однако мысли его пришли в движение. По всей вероятности, роковой день уже совсем близко. Его словно обдало ветром самой преисподней. В глазах Карстерса пылал адский огонь, и Титус был готов поклясться, что даже уловил запах серы.

Как ни странно, Титус спал как убитый и проснулся рано, однако оставался в постели, пока не услышал, как к дому подъезжает автомобиль. Правда, инстинкт подсказал ему, что торопиться не стоит. Спустя полминуты, осторожно раздвинув шторы алькова, к нему неслышно вошел Карстерс. Различив звук шагов по ковру, Титус буквально в последнее мгновение успел откинуться на подушку, дабы изобразить сон.

— Молодец, Титус Кроу, спи, — вкрадчиво произнес Карстерс. — Спи глубоким сном — потому что совсем скоро ты не будешь знать иных сновидений, иных мыслей, кроме моих! Спи, Титус Кроу, спи!

В следующее мгновение раздался шорох штор, и Титус сделал вывод, что хозяин дома ушел. Тем не менее он оставался в постели, пока снова не услышал скрежет шин по гравию подъездной дороги.

Юноша тотчас вскочил с кровати, оделся и, выскочив из дому, быстро обошел поместье. Затем вернулся в особняк, стремительно взбежал на верхний этаж, чтобы обозреть сад с высоты. Лишь удостоверившись, что в доме он действительно один, Титус вернулся в библиотеку, открыл потайной ход и спустился в мрачный подвал. Ступени винтовой лестницы описали полный круг, после чего он очутился на площадке, в углублении подвальной стены. Чтобы оказаться в самом подвале, оставалось сделать лишь пару шагов. Титус нащупал на стене выключатель. Помещение озарилось тусклым светом, и перед глазами Кроу наконец предстало логово чернокнижника.

Титус медленным шагом двинулся по подвалу, осматриваясь. В голове юноши всплывали куски его собственных оккультных познаний, а также отрывки книг из библиотеки Карстерса. Он обнаружил здесь вещи, чья история уходила в далекое прошлое человека. Поняв предназначение некоторых из них, он невольно вздрогнул.

Ближе к центру подвала пол был очищен от вещей. Здесь в глаза Титусу бросились нарисованные ярко-красной краской сцепленные двойные круги персидских магов. Краска казалась совсем свежей. В одном из кругов он увидел восходящий белый узел, в другом — нисходящий черный. На кирпичной стене красовались зеленые и синие меловые линии — таинственные письмена, в которых он тотчас же узнал богохульный «Код Нихарго». Огромные арабские символы будто насмехались над ним, извиваясь, как змея, в непристойном танце. Три оставшиеся стены были задрапированы гобеленами — такими древними, что они едва не рассыпались на нити. Изображения на них представляли сцены черных ритуалов, чьи участники уже давно переместились на зловещие страницы истории. Чернокнижники были облачены в одеяния обитателей Аравийской пустыни, отчего показались Титусу едва ли не святыми старцами.

В затянутом паутиной углу он обнаружил нацарапанные на полу пентакли и зодиакальные знаки; здесь же с крючков свисали одежды, схожие с изображенными на гобеленах и расшитые символами из «Лемегетона».[6] Так, Титус разглядел на одной из этих хламид Печать Соломона. В небольших банках хранились цикута, белена, корень мандрагоры, индийская конопля и еще какая-то субстанция, которую Титус принял за опиум. Его невольно передернуло, стоило ему подумать, что подмешивал Карстерс ему в вино.

Наконец, удовлетворив свое любопытство, он вернулся по ступенькам в библиотеку, а оттуда зашагал прямиком в кабинет Карстерса. Уже дважды ему посчастливилось обнаружить дверь незапертой. Как оказалось, удача сопутствовала ему и сегодня. Впрочем, в этом не было ничего удивительного. Зная, что Титус наверняка проспит все утро, Карстерс просто-напросто позабыл предпринять меры предосторожности. Стоило Титусу перешагнуть порог кабинета, как его поджидала очередная удача! Ключи от письменного стола остались болтаться в замке одного из ящиков.

Дрожащими руками Кроу открыл ящики. Он не осмелился прикоснуться к их содержимому, однако в самом нижнем ящике с левой стороны стола обнаружил то, что, собственно, и желал увидеть. Ошибки быть не могло: аккуратно разрезанные поля, гравюры… Иными словами — сделанный в начале девятнадцатого века неким Чарльзом Леггетом перевод пресловутого опуса Людвига Принна. Это были недостающие страницы, вырванные из книги в библиотеке — «Сарацинские ритуалы» из «De Vermis Mysteriis».

6

«Лемегетон» или «Малый ключ Соломона» — один из наиболее известных гримуаров (колдовских книг), содержащих сведения о христианской демонологии.