Лунные хроники. Белоснежка

– Ты был с Сибил в тот день, когда она устроила засаду на вражеский корабль. И ты говорил, что Сибил не упоминала ни о каких посланиях. У тебя есть что добавить?

Джеррико шагнул вперед. Он вернулся с Земли весь избитый, но сейчас синяки уже начали бледнеть.

– Моя королева, маг Мира была уверена, что мы найдем Линь Золу на той крыше, но она не упоминала, что кто-то ее об этом предупредил. Когда корабль приземлился, именно маг Мира приказала взять под стражу Ясина Клэя.

Ясин нахмурился.

– Возможно, она все еще сердилась из-за того, что я в нее выстрелил… – и, помолчав, добавил: – Находясь под контролем Линь Золы.

– Ты уже достаточно сказал в свою защиту, – оборвала его Левана.

Ясин замолчал. Зима никогда еще не видела, чтобы обвиняемый был так спокоен. А ведь Ясин лучше, чем кто-либо, знал, какие ужасы творятся в этом зале. И что означает каждое пятно на полу.

Левана должна была прийти в ярость от его смелости, но, казалось, что она просто задумалась.

– Моя королева, позвольте мне сказать!

В зале поднялся шум, и Зима не сразу поняла, кто это сказал. Это был гвардеец, одна из молчаливых фигур, которую можно встретить в коридорах дворца. Лицо казалось знакомым, но имени его она не знала. Левана сердито смотрела на гвардейца, и Зима представила себе, как она раздумывает: позволить ему говорить или наказать за дерзость? В конце концов она сказала:

– Кто ты и почему посмел прервать нас?

Гвардеец шагнул вперед, не сводя немигающего взгляда со стены перед собой.

– Меня зовут Лиам Кинни, моя королева. Я участвовал в поисках тела мага Миры.

Левана посмотрела на Джеррико, вопросительно подняв бровь. Тот кивнул, и она велела:

– Продолжай.

– У мага Миры, когда мы ее нашли, был портскрин. Он сломался при падении, но его приобщили к делу как улику. Возможно, если поискать, в нем найдется то самое сообщение.

Левана повернулась к Эймери. Его лицо, точно маска, скрывало чувства, но Зима давно поняла: чем оно благостнее, тем больше маг раздражен.

– Действительно, нам удалось прочитать последние сообщения. Я как раз собирался об этом сказать.

Он лгал, и Зима почувствовала, что в ее груди шевельнулась призрачная надежда.

Эймери часто лгал, особенно когда это было в его интересах. Он ненавидел Ясина и, разумеется, главный маг не стал бы сам предъявлять доказательства, чтобы помочь ему. Эймери, повернувшись к двери, взмахнул рукой, и к нему торопливо засеменил слуга с подносом, на котором лежал разбитый портскрин и голографический узел.

– Вот портскрин, о котором упоминал сэр Кинни. В ходе расследования мы действительно обнаружили анонимное сообщение, которое в тот день получила Сибил Мира.

Слуга включил голографический узел, и посреди зала возникла голограмма. В ее бледном свечении Ясин казался призраком. Появился текст сообщения: Линь Зола собирается похитить императора Восточного Содружества. Побег с крыши северной башни, на закате.

Всего несколько слов, но каких важных! Это так похоже на Ясина.

Прищурившись, Левана прочла сообщение.

– Спасибо, сэр Кинни, что привлекли к этому наше внимание. – Она явно давала понять, что эта благодарность на Эймери не распространяется.

Гвардеец Кинни поклонился и вернулся на место, быстро окинув принцессу ничего не выражающим взглядом.

Левана продолжила:

– Полагаю, сэр Клэй, ты скажешь, что это ты отправил сообщение.

– Это так.

– Скажешь еще что-нибудь, прежде чем я оглашу приговор?

– Больше ничего, моя королева.

Левана откинулась на спинку трона, и все в зале затихли, ожидая ее решения.

– Уверена, моя падчерица хочет, чтобы я пощадила тебя.

Ясин никак не отреагировал, но Зима поморщилась от высокомерного тона мачехи.

– Пожалуйста, – прошептала она. Слова давались тяжело, во рту пересохло. – Это же Ясин. Он нам не враг.

– Тебе – возможно, – произнесла Левана. – Но ты – наивная, глупая девчонка.

– Это не так. Я произвожу кровь и тромбоциты, а сейчас все мои механизмы заморожены…

Двор взорвался смехом, и Зима содрогнулась. Даже губы Леваны изогнулись в улыбке, хотя под напускной веселостью сквозило раздражение.

– Я приняла решение, – объявила она, повысив голос и требуя тишины. – Сэра Клэй останется в живых.

Зима вскрикнула от облегчения. Она тут же прижала руку ко рту, но слишком поздно. По залу прокатилась новая волна смешков.

– Хочешь что-нибудь добавить, принцесса? – спросила Левана сквозь зубы.

Зима взяла себя в руки.

– Нет, моя королева. Ваши постановления всегда мудры, моя королева.

– Это еще не все, – голос королевы стал тверже, когда она вновь обратилась к Ясину. – Ты не сумел убить или схватить Линь Золу, и это не останется безнаказанным, поскольку из-за твоего промаха похищен мой жених. За это я приговариваю тебя к тридцати ударам плетью, которые ты нанесешь себе сам на центральном помосте после сорока часов покаяния. Приговор вступит в силу завтра на рассвете.

Зима вздрогнула. Но даже это наказание не омрачило ее ликования. Он не умрет. Ясин не умрет, и теперь она была не изо льда и стекла, а из солнечного света и звездной пыли.

– И вот еще что, Зима… – Чуть вздрогнув, она повернулась к мачехе, которая с презрением смотрела на нее. – Если попытаешься принести сэру Клэю еду, я отрежу ему язык.

Принцесса съежилась в кресле, и маленький лучик света внутри нее погас:

– Да, моя королева.

Глава 3

Зима почти не спала и проснулась за несколько часов до того, как искусственное небо купола озарилось светом. Она не ходила смотреть, как Ясин наносит себе удары, понимая, что при ней он не позволит себе кричать от боли. Она не могла так с ним поступить. Пусть кричит. Все равно он самый сильный.

Она послушно съела завтрак. Позволила горничной вымыть себя и одеть в бледно-розовые шелка. Высидела занятия с мастером Гертманом, магом третьего уровня и ее старым наставником, притворяясь, что пытается использовать свой дар. И как всегда извинялась и сетовала, что это очень тяжело, а она так слаба. Он не возражал. Во всяком случае большую часть занятий наставник таращился на нее, открыв рот, и Зима не знала, заметит ли он, если она действительно напустит на него чары.

Искусственный день подошел к концу. Служанка принесла ей чашку теплого молока с корицей и взбила подушки. Наконец-то Зима осталась одна.

Ее сердце билось в предвкушении.

Она надела легкие льняные штаны и свободный топ, сверху накинула халат так, чтобы казалось, будто под ним ночная сорочка. Весь день она обдумывала план, собирала его из крошечных кусочков. Решимость, с какой она это делала, отогнала даже мучившие ее галлюцинации.

Принцесса растрепала волосы, как будто только что проснулась, погасила свет и забралась на кровать. Стукнувшись лбом о светильник, она вздрогнула и едва не свалилась с груды мягких перин. Она приготовилась, набрала воздуха в грудь, досчитала до трех. И закричала.

Она кричала так, будто убийца угрожал ей ножом. Будто тысячи птиц клевали ее тело. Будто дворец полыхал огнем.

Гвардеец, стоявший у ее дверей, ворвался в комнату с оружием в руках. Зима продолжала кричать. Барахтаясь на постели, она схватила подушку, прижала к спинке кровати и вцепилась в нее ногтями.

– Принцесса! В чем дело? Что случилось? – Гвардеец лихорадочно осматривал комнату.

Зима махнула рукой за спину, бросилась на стену, оторвала кусок обоев. Гвардеец должен поверить – она вне себя от страха и ей мерещится, что она окружена убийцами.

– Принцесса! – В комнату ворвался еще один гвардеец. Он направил на нее фонарь, и Зима метнулась прочь от луча света. – Что случилось?

– Не знаю, – Первый гвардеец прошел через всю комнату и заглянул за портьеры.

– Ужас, ужас! – восклицала Зима сквозь рыдания. – Я проснулась, а он стоит прямо у кровати… Это был один… один из солдат королевы.