Тысяча поцелуев

Высказавшись, он отступил и учтиво пожелал ей доброй ночи.

На секунду ему показалось, что разговор наконец закончен, но тут она сказала то единственное, что могло оправдать ее в его глазах:

– Они моя семья.

Он зажмурился.

– Они моя семья, а вы их смертельно ранили. За это я никогда вас не прощу.

«Я себя тоже…»

Глава 4

Наступило редкое мгновение, когда молчание воцарило на собрании кузин Смайт-Смит, но именно так и случилось, после того как лорд Хью учтиво поклонился и покинул гостиную.

Пять оставшихся дам – четыре сестры Плейнсуорт и Хонория – несколько секунд не произносили ни слова, переглядываясь в ожидании, пока пройдет приличествующее случаю время: посторонний мог почти слышать, как они отсчитывают мгновения.

И действительно, когда Сара мысленно досчитала до десяти, Элизабет объявила:

– Что же, это было не слишком деликатно.

– О чем ты? – обернулась Хонория.

– Ты пытаешься свести Сару и лорда Хью, не так ли?

– Разумеется, нет! – воскликнула Хонория, но возмущенный вопль Сары был куда громче.

– А следовало бы! – радостно захлопала в ладоши Френсис. – Мне очень нравится лорд Хью. Конечно, он бывает немного чудаковат, зато умен и очень хороший стрелок.

Последнее замечание привлекло взгляды всех присутствующих.

– Он ранил кузена в плечо, – пояснила Френсис. – Дэниел так сказал.

– Не представляю, как можно было вообще это обсуждать, – возмутилась Хонория, – и ничего не хочу слышать, особенно перед свадьбой. – Она решительно обратилась к Саре: – Я хотела просить тебя об одолжении…

– Пожалуйста, скажи, что это никак не связано с Хью Прентисом.

– Это связано с Хью Прентисом, и мне нужна твоя помощь.

Сара вздохнула с театральным драматизмом. Она обязательно исполнит просьбу Хонории, и обе это знали, но даже если и была готова сдаться без борьбы, то уж никак не без жалобы.

– Я очень боюсь, что сэр Хью будет неловко чувствовать себя в Фенсморе.

Сара не нашла ничего предосудительного в этом заявлении: если даже и так, то это вряд ли ее проблема, и к тому же он это заслужил, – но все же решила проявить дипломатичность в соответствии с обстановкой:

– Думаю все дело в том, что он не слишком общителен.

– А мне кажется более вероятным, что он попросту застенчив, – возразила Хонория.

Харриет, все еще сидевшая у письменного стола, восторженно охнула.

– Мрачный герой. Самый загадочный тип мужчины! Я изображу его в своей пьесе!

– Той, что с единорогом? – поинтересовалась Френсис.

Харриет показала пером на Сару:

– С героиней, которая ни слишком розова, ни слишком зелена.

– Он подстрелил твоего кузена! – рявкнула Сара, круто разворачиваясь лицом к младшей сестре.

– Это было сто лет назад! – протянула Харриет.

– И он наверняка сожалеет, – добавила Френсис.

– Помолчала бы: в твои одиннадцать еще рано судить о характере мужчины, – резко оборвала ее Сара.

Френсис парировала, хитро прищурившись:

– Зато не рано судить о твоем.

Сара перевела взгляд с сестер на Хонорию. Неужели никто не понимает, как он ужасен? Уже забыли, что он едва не уничтожил семью? Он кошмарен. Стоило поговорить с ним две минуты…

– Он часто чувствует себя не в своей тарелке в людных местах, – признала Хонория, бесцеремонно вторгаясь в полные негодования мысли Сары. – Стало быть, надо сделать все, чтобы он чувствовал себя здесь как дома. Я… – Оглядев комнату, девушек, наблюдавших за ней с нескрываемым интересом, она осеклась было, но потом сказала: – Прошу меня простить.

Подхватив под руку, Хонория вывела Сару из гостиной и потащила по коридору в другую комнату.

– Я что, должна теперь нянчится с Хью Прентисом? – взорвалась Сара, как только кузина закрыла дверь.

– Конечно, нет! Но я прошу тебя сделать все, чтобы он почувствовал себя желанным гостем, хотя бы сегодня вечером.

Сара издала стон негодования, а Хонория как ни в чем не бывало продолжила:

– Думаю, он весь вечер простоит в углу, один.

– А может, ему так нравится…

– Но ты любого умеешь разговорить, – настаивала Хонория. – Всегда найдешь что сказать.

– Только не ему.

– Ты ведь даже не знаешь его! Неужели он так ужасен?

– Конечно, мы с ним встречались: вряд ли в Лондоне остался хоть один человек, с кем я не была бы знакома, но он мне кажется таким жалким…

– Я не сказала, что вы не знакомы, я сказала: ты его не знаешь, – поправила Хонория. – Это не одно и то же.

– Если ты решила придираться к пустякам, так и быть, – неохотно пробормотала Сара.

Хонория чуть склонила голову, давая понять, что вся внимание.

– Я его не знаю, но встреча наша была не особенно приятной, хотя все последние месяцы я старалась быть дружелюбной.

Хонория недоверчиво хмыкнула.

– Но это так! – запротестовала Сара. – Не могу утверждать, что пыталась так уж усердно, но должна тебе сказать, что этого человека не назовешь блестящим собеседником.

Хонория едва сдерживалась, чтобы не рассмеяться, и это лишь подогрело раздражение Сары:

– Я пыталась с ним поговорить, как это принято в светском обществе, но он никогда не отвечает так, как следует.

– А как следует? – поинтересовалась Хонория.

– В его присутствии мне не по себе, – призналась Сара. – И я совершенно уверена, что он меня терпеть не может.

– Не говори ерунду, – отмахнулась Хонория. – Тебя все любят.

– Нет, это тебя все любят: я же лишена твоей доброты и чистоты сердца.

– О чем ты?

– Всего лишь о том, что ты в каждом человеке ищешь лучшее. У меня более циничный взгляд на мир. – Сара помолчала. Какие слова найти? – На свете есть люди, которые находят меня крайне неприятной.

– Неправда! – воскликнула Хонория, но скорее механически.

Сара была совершенно уверена: если бы кузине дали больше времени, чтобы обдумать ее заявление, та поняла бы, что это правда, хотя все равно ответила бы то же самое, поскольку была на удивление преданной.

– Это правда, – кивнула Сара, – но меня это не особенно волнует, особенно в отношении лорда Хью, учитывая, что я испытываю к нему те же чувства.

Осознав слова кузины, Хонория закатила глаза, не так уж картинно, но Сара слишком хорошо знала ее, чтобы не понять смысл жеста: добрая и мягкая, она была явно близка к истерике.

– Думаю, тебе стоит дать ему шанс, – сказала наконец Хонория. – Ты никогда не беседовала с ним по-настоящему.

Еще бы, мрачно подумала Сара. Дело едва не дошло до драки! И она уж точно не знала, что ему сказать. Ей становилось плохо каждый раз, когда она вспоминала их встречу на празднике по случаю помолвки Данвуди. Она только и делала, что говорила банальности. И, кажется, даже топнула ногой. Он, возможно, посчитал ее полной идиоткой, и, по правде говоря, она и сама считала, что вела себя как таковая.

Впрочем, ей все равно, что он о ней думает: не стоит придавать слишком большого значения его мнению, – но в тот ужасный момент в библиотеке Данвуди несколькими короткими словами Хью Прентис низвел ее до личности, которая ей не слишком нравилась.

И это было непростительно.

– Не мне указывать тебе, с кем ладить, а с кем нет, – продолжила Хонория, после того как стало ясно, что Сара не собирается отвечать. – Но уверена, что ты сможешь найти в себе силы вынести общество лорда Хью хотя бы день.

– Сарказм тебе идет, – с подозрением заметила Сара. – Когда только ты этому научилась?

– Я знала, что могу на тебя положиться, – улыбнулась Хонория.

– Разумеется, – пробормотала Сара.

– Не так уж он и неприятен. Если честно, мне он нравится. И я считаю, что он довольно красив.

– Мне нет дела до его внешности.

Хонория ухватилась за сказанное:

– Значит, ты все-таки заметила, что он красив.

– Я этого не говорила. – парировала Сара. – И если ты пытаешься играть в сваху…

– Вовсе нет! – Хонория подняла руки, будто сдаваясь: – Клянусь, я просто пошутила. У него очень славные глаза.