Год лошади

Гоплиты открыли створки стальных ворот, и быка загнали сквозь них в большой автофургон на низких колесах.

Труп девушки подхватил подмышки третий служитель, уже снявший шлем с прорезями для глаз, и поволок по арене, оставляя за собой узкую алую дорожку. Мужчины и женщины не торопились расходиться, весело переговариваясь и обсуждая подробности сыгранной пьесы. Женщинам-зрительницам на этот раз смерть не угрожала...

- Великолепный сценарий, Кидд! - одобрительно произнес крупный мужчина в строгом костюме и горошиной мощного радиотелефона в правом ухе, обращаясь к невысокому человеку с бородкой. - Поздравляю!

- Спасибо, босс! - почтительно отозвался тот. - Я почти буквально следовал древним критоминойским источникам. Согласно им...

- Ну, ну! Не увлекайся... - почти добродушно прервал его тот, кого назвали боссом, и даже шутливо потрепал бородатого по плечу. На его крепкой волосатой руке тускло блеснули массивные золотые часы с крупными бриллиантами вместо цифр. - Мне плевать на твои изъеденные молью источники. Надеюсь, я хорошо плачу своему научному консультанту! - он коротко хохотнул и спросил с любопытством: - А чем ты опоил быка, хитрожопый?

- Ну, босс... - залепетал научный консультант, выставив вперед ладошку, словно защищаясь.

- Пусть это будет, так сказать, моей коммерческой тайной...

- Ладно, ладно... - миролюбиво согласился тот и без малейшего нажима в голосе поинтересовался: - Куда вы денете труп этой красотки?

- Все предусмотрено, босс! В самых лучших традициях древности... Вы же видели этот пифос? - и он показал рукой немного вбок.

- Что-что? - удивленно переспросил мужчина с золотыми часами. - Пифос? А... Этот огромный кувшин с двумя ручками и весь в каких-то ракушках?

- Это - балянусы... - поправил человек с бородкой. - Они нарастают на всех предметах, долгое время находящихся в морской воде. Их еще называют "морскими желудями".

- Короче!

- Между прочим, этот пифос - подлинная музейная реликвия. Ему около двух с половиной тысяч лет...

- Да причем тут этот... как его... пифос?!

- Мы поместим тело девушки в этот сосуд. И зальем оливковым маслом. В смеси с медом. И запечатаем воском...

- И бросите в море в хорошем месте... - догадался хозяин. - Забавно. Его занесет песком и илом, - и пусть потом ученые очкарики вроде тебя разгадывают новые загадки! Ха-ха-ха!

- А ваши... гм... гости? - осторожно спросил "научный консультант", - не расколются?

- Мои гости? - босс сделал сильное смысловое ударение на первом слове, - нет, вряд ли. Настоящие развлечения нынче стоят дорого, очень дорого! Мои гости не расколются. Это было бы для них слишком большой ошибкой!

И он, по-прежнему довольно похохатывая, прошел к кучке дожидавшихся его у своих вертолетов и флаеров зрителей. Под его туфлями, сшитыми на заказ из хорошо выделанной бычьей кожи, тяжело похрустывал белый прибрежный песок. В петлице его пиджака алела некрупная местная роза.

Цвета крови...

ГРАНИЦА

I

Странный случай, о котором я хочу вам рассказать, произошел в маленьком селении одной небольшой страны. Какой именно, спрашиваете? В общем - шибко суверенной, замысловато независимой, очень гордой и очень, очень бедной. Я бы даже добавил - гордой не по средствам и независимой не по разуму...

Да не приставайте ко мне с вопросами, где она, эта самая страна находится: ткните пальцем наугад в большую карту - и ежели вашему пальцу станет горячо, можете быть уверенными, что попали. Я думаю - вряд ли промахнетесь: много их нынче, таких горячих точек на нашем глобусе. Разве что молятся и ругаются там на различных языках, а в остальном - все похоже! Селение, о котором идет речь, отличалось от других таких же селений тем только, что находилось на самой-самой границе с другой страной, точно такой же - суверенной, бедной и гордой.

Стало быть, село, расположенное в плодородной межгорной долине, по всем правилам межгосударственных отношений следовало называть приграничным. То ли в результате некоего божественного умысла, то ли в силу исторической обусловленности, а скорее всего - просто из-за игры слепой случайности, но так или иначе государственная граница между двумя соседними независимыми державами проходила по околице села. И многие его огороды всей своей кукурузной мощью упирались в ничейную зону. А бессловесные культуры (их еще, в отличие от культур человечества, называют бахчевыми), а именно - кабачки и тыквы - ухитрялись даже протягивать свои хитроумные растительные щупальца (о, я совсем не имею в виду шпионских намерений!) на святая святых пограничной зоны

- на КСП, что в расшифровке следует понимать как Контрольно-Следовая Полоса. Конечно, что скрывать, - такая полоса в развитых странах - это вчерашний и даже позавчерашний день, культурно выражаясь - глубокий плюсквамперфектум, но я уже имел честь сказать, что данная страна был суверенной, но бедной. И не располагала эффективными, но весьма дорогими средствами электронного слежения и прочими достижениями современной науки. У нее (у страны, а не у науки!) не хватало денег даже на колючую проволоку, поскольку вся она уходила на собственные... гм... как бы это помягче, поделикатней выразиться, чтобы не вызвать крайне нежелательных дипломатических осложнений? ...скажем так: на внутренние нужды. Поэтому за контрольно-следовой полосой (а она еще будет играть важную роль в нашем рассказе) наблюдал и ухаживал пограничный пост из трех солдат под началом бравого, но ленивого сержанта. Или капрала. Или даже - синьора комманданте. В общем, как ни кинь командира.

Начальник трех солдат неукоснительно носил приличествующий его рангу мундир, перетянутый скрипучим ремнем (только, разумеется, не в жаркий полдень!), а пряжка этого пресловутого ремня висела под обширным брюхом уже почти на других частях тела, а на шеях всех трех солдат висели автоматы непременного заграничного образца. Но гораздо чаще, чем автоматами, эти три солдата работали граблями, тщательно ровняя и разглаживая мягкую серую землю вверенной их заботам и попечениям полосы, которая тянулась вдоль сельских огородов по берегу реки до скалистых отрогов горной гряды. Горы начинали круто вздыбливаться к небу примерно в двух верстах (а может, и милях) от села. Местные контрабандисты, естественно, пользовались именно горными тропами, на которых не оставалось следов, ну, а ежели и оставались... но за это они ежемесячно выплачивали пограничникам соответствующую мзду, - просто так, для душевного спокойствия. Зато контрольно-следовая полоса, эта охраняемая Богом и тремя солдатами полоска земли, хранила девственную неприкосновенность, и на ней был заметен даже след трясогузки, гоняющейся за мошкой, даже следок зеленой гусеницы, в поисках пропитания измеряющей собственным телом, словно складным сантиметром, свой нелегкий крестный путь... Я говорю об этой полосе так подробно, ибо полоса эта будет еще играть важную роль в моем повествовании.

II

Незнакомый человек несколько подозрительного вида, безусловно, не пересекал контрольноследовой полосы. Это было очевидно, ибо с той стороны все было тихо и спокойно. Пограничная стража не любила чужаков, не жаловала чужеземцев, косилась на странников и, как правило, палила сразу - без предупреждения и без разбора. Бдительность есть бдительность! Не трогали они (как я уже отмечал выше) только контрабандистов, но ни на торговца наркотой или оружием, ни на любого другого "делового" незнакомец не походил. Не мог он спуститься и с гор, - попросту потому, что его обувь - простые легкие сандалии с сыромятными ремешками вокруг лодыжек никак не выдержала бы подобного путешествия. Быть может, его и подвезла какая-то машина, но никто не слышал звука мотора. Таким образом, никто не заметил, откуда появился чужеземец, если не считать двух-трех куриц, меланхолично копошащихся в пыли, одной пятнистой свиньи и ребенка. Но их в силу юридической недееспособности нельзя признать полноценными свидетелями... Следовательно, остается признать, что незнакомец возник посредине площади внезапно, словно бы ниоткуда. На него обратили внимание тогда, когда он уже почти пересек эту площадь, единственную в селе. На ней мирно соседствовали церковь и... нет-нет, уж никак не салун из дешевых вестернов, а пожалуй, простой трактир или - если угодно побольше местного колорита траттория. Впрочем, - точь-в-точь такие же, как по другую сторону границы... Площадь была немощеной, и в жару она становилась пыльной, а в дождь - грязной, и конечно же! - звалась она не иначе, как Площадь свободы! Ведь маленькие страны точно так же, как и большие, очень любят громкие названия... В описываемый нами исторический момент в смысле климатических условий стоял как раз промежуточный период, и в привлекательной луже прямо перед входом в церковь блаженно разлеглась уже упоминавшаяся свинья.