Страница 18 из 65
- Нет, дорогие товарищи! Наше дважды два, овеянное нашим победоносным революционным знаменем, неуклонно направляемое руководящей и всевозрастающей ролью передового всеохватывающего учения, значительно превосходит и будет превосходить эти голословные и злопыхательские утверждения, подрывающие основы классового сознания. Передовой отряд рабочего класса никак не может согласиться с этим эксплуататорским показателем! И эта аксиома не подлежит дискуссиям и пересмотрам!
Разумеется, и это надо открыто признать, у нас есть еще неисчерпаемые резервы на пути к дальнейшему улучшению, повышению и неуклонному подъему. Итак, да здравствует наш Отец и Верховный Учитель, корифей всех возможных и еще невозможных наук, Вождь всех народов, прозорливо предупреждающий нас, что в наших условиях непрерывного роста благосостояния дважды два должно равняться...
- Тысяче! - послышался торопливый выкрик из зала. - Ура!
- Миллиону!! - донеслось из другого места. - Ура!!
- Миллиарду!!! - захлебнулись от восторга массы. - Ура-а-а! Да здравствует наша самая передовая в мире наука! Да здравствует великий Вождь и Учитель! Слава великому и мудрому! Да здравствует его бессмертное учение!
Все встают. Под сводами красноколонного зала торжественных собраний и заседаний звучит величественная мелодия общепартийного гимна.
"Да не могло такого быть! - скажете вы или даже воскликнете, прочитав эту маленькую историю и недоверчиво пожмете плечами. - Такого просто не бывает!" Ну, конечно же - такого не бывает... ибо я пишу не реалистическое историческое исследование, а фантастический, совершенно фантастический рассказ... А та изначальная школьная истина, которую наши с вами предки так опрометчиво называли банальной, навсегда исчезла в секретных бронированных сейфах известного всем ведомства и до сих пор носу не кажет на белый свет.
И ее носители и верующие в нее учителя исчезли тоже и превратились в лагерную пыль... серую и тонкодисперсную пыль, которая до сих пор мельчайшими взвешенными частичками продолжает носиться в воздушных потоках над нашей многострадальной землей... в ту самую пыль, которой мы с вами незаметно для самих себя ежечасно и ежедневно дышим...
Так можем ли мы дышать спокойно?!
=
ЧЕТЫРЕ БАНКИ ЯБЛОЧНОГО ДЖЕМА
Детективная история в шести частях
I
Очередь в овощном магазине была небольшой, но... как бы это поточнее выразиться? - настороженной и въедливой. Над нею вился некий негромкий шумок, переговоры и перешептывания, которые мы с вами вполне могли бы назвать информационным фоном. Очереди вроде бы и не существовало, ибо никто из толпящихся в магазине пока ничего не покупал, но она тем не менее присутствовала, так сказать, в первобытном, несформированном виде, чутко улавливая свежие веяния из подсобки и вполне вероятную теоретическую возможность заброса чего-нибудь дефицитненького.
Поэтому просьба невысокого, крепкого и загорелого мужчины, неторопливо подошедшего к прилавку с уже выбитым чеком, сразу же насторожила всех старожилов очереди... Извините за неловкий каламбур.
- Четыре банки яблочного джема, пожалуйста! - негромко, но этак весомо сказал загадочный покупатель монументальной продавщице в замызганном халате. Та с тягучим зевком повернулась к полкам за своей спиной и стала медленно и лениво снимать оттуда запылившиеся банки джема, давненько уже скучавшие в ожидании такого вот простачка покупателя. "Четыре? Почему - четыре? - заволновалась качнувшаяся поближе к прилавку толпа. - Что за загадочная конкретность? А почему не три, не пять?!" - витали над потенциальной очередью неразрешимые вопрос
Какая-то подслеповатая старушенция в шляпке и нейлоновой курточке просунулась поближе к покупателю и чуть не клюнув его своими огромными очками, цепко ухватила одну из банок своми скрюченными пальцами:
- Что-что? - проквакала она. - Болгарская баклажанная икра? Загорелый мужчина с трудом выдрал банку из ее пальцев и ответил серьезно. Очень серьезно:
- Яблочный джем, мадам! Наш, родной.. .Дальнобойный продукт, замечу! Лучшее исходное сырье для самогонки...
И вышел из магазина, преодолевая сразу возникшие перед ним завихрения и водовороты. В торговом зале началось нечто неописуемое. Очередь, потрясая чеками, навалилась на прилавок, который, как корабль в бурю, все-таки устоял.
- Спекулянты проклятые! - сдавленно шипели одни.
- Он вот четыре купил, проклятый, этикетки переклеит и в ларьке уже в три раза дороже продаст! - вопили другие.
- Вот почему и мяса нет, что эти умельцы все на самогон переводят, - хрипели третьи, и сразу же становилось понятно, откуда в их утренних голосах этакая простуженная сиплость.
- Да побойтесь вы бога! Самогон-то не из мяса гонят... - урезонивал чей-то пронзительно одинокий голос. Но все перекрыл истошный панический вопль:
- Больше двух в одни руки не давать!
- Не занимайте! Не занимайте! - сразу же оживившись, привычно закричала продавщица и ее наколка встала дыбом, как гребень у бойцового петуха. - Все равно всем не хватит! II
Анонимный звонок поступил в районное отделение милиции почти сразу же после вышеизложенных событий. Приглушенный голос, секретно задыхаясь и делая многозначительные паузы, сообщил, что в магазине номер такой-то... да-да, вот именно... на вверенной демократической законности территории... деятели теневой экономики... скупают яблочный джем отечественного производства в особо крупных размерах с двойной целью: спекуляции и самогоноварения. Нет, нет. Покупатель. Просто - рядовой гражданин, общественник... стоящий на страже правопорядка. Нет, фамилии и адреса не сообщу, ибо боюсь мести самогонной мафиии.
- М-да... Дела-делишки... - поскучнел дежурный и заглянул в комнатенку младших оперуполномоченных. Двое, изнывая от жары и безделья, мучились над застарелым кроссвордом, который так и не смогли разгадать целые поколения их предшественников.
- Тут дело вот какого рода... - солидно прокашлялся дежурный. - Яблочное самогоноварение в особо опасных размерах. Нужны бы оперативные данные... Сигнальчик имеется... Ничуть не странно, что с помощью общественности сотрудникам уголовного розыска удалось быстро установить личность главы самогонщиков, который лично (опять прошу прощения за невольный каламбур!) не постеснялся явиться за закупками исходного сырья. Эту явно сомнительную по резко выраженным моральным качествам личность спешили охарактеризовать довольно многие.
- Нет, так и запишите! Сказал именно: мадам! Явно - мафиози!
- И на самогонку напирал открытым текстом! - хрипел голос с еле уловимым мечтательным оттенком.
- Да я его прекрасно знаю! - вдруг заявила близорукая старушка в чудовищных очках и капроновом ватничке. Жестикулируя свободной от сумки рукой, свидетельница уверяла: - Он в нашем доме живет, в семьдесят девятой квартире. Он... это самое... еще бегает по утрам. И все в трусах, все в одних трусах, как есть без ничего, прости господи... У нее в сумке от энергических движений стукались друг о дружку две стеклянные банки с яблочным джемом, которыми она только что отоварилась по горячим следам.
- Вот, - кивала она на сумку, - вот, все подтвердят, - такие и взял. Четыре аж банки!
- Верно! Тут вам и все вещественные доказательства... - опять же очень солидно подтвердил мужской голос.
- Так-так... - многозначительно переспросил молодой сотрудник из ответственного учреждения. - Значит, говорите, в семьдесят девятой квартире проживает? Но что-то его беспокоило, даже можно выразиться - сильно настораживало, что-то никак не укладывалось в привычный образ подпольного самогонщика. Именно это бегание по утрам, этот загадочный здоровый образ жизни возможного подозреваемого путал все карты. Нет, следовало идти рискованным, но нетрадиционным путем! Поэтому...
III
Раз-два-три... Раз-два-три... Неторопливый бег трусцой по утренним улицам тем и привлекателен, что не сбивая дыхания, можно поговорить с интересным собеседником, так сказать - по ходу, вернее - по бегу следствия.