Страница 4 из 88
Подсудимых допрашивал в основном государственный обвинитель. Судьи задавали не так уж много вопросов, которые сводились в основном к уточнению тех или иных обстоятельств. Защитники подсудимых активно участвовали в процессе.
Однако вряд ли было правильным, когда государственный обвинитель еще до того, как допросить подсудимого по конкретному обвинению, сам оглашал показания этого подсудимого, данные им на предварительном следствии. У подсудимого выяснялось только, подтверждает ли он эти показания. Кроме того, в ходе допроса подсудимого государственный обвинитель оглашал показания других подсудимых, данные ими на предварительном следствии, хотя эти подсудимые судом еще не допрашивались. Подсудимых чьи показания оглашались, спрашивали, подтверждают ли они оглашенные показания. В большинстве случаев они подтверждали их. Как правило, это были показания, изобличавшие в совершении тяжких преступлений подсудимого, которого допрашивали в данный момент.
Точно также оглашались показания свидетелей, данные ими в ходе предварительного следствия, хотя в суде их еще не допрашивали. Более того, оглашались показания и тех свидетелей, которые в суд не вызывались. Защитники тоже оглашали показания подсудимых, данные ими на предварительном следствии, хотя не во всех случаях это вызывалось необходимостью установить истину. Таким образом, нарушался принцип непосредственности и устности исследования судом доказательств по делу.
К сожалению, даже в 1955–1956 гг. судьи Верховного Суда СССР не могли себе позволить отказаться от сложившегося порядка судебного разбирательства подобных дел.
Книга состоит из трёх частей. В первых двух рассказывается об открытых судебных процессах в Тбилиси и Баку, а в третьей части — о некоторых других делах того же направления.
В основу работы положены данные судебных разбирательств, а также материалы о реабилитации лиц, дела в отношении которых были сфальсифицированы с участием осужденных на описываемых процессах. Цитируются документы, которые наглядно свидетельствуют, как развертывалась борьба с «врагами народа», какие методы использовались для этого органами НКВД-НКГБ-МГБ. В этой связи интересны выступления Багирова на партийных активах, конференциях и съездах, где он не только формулировал задачи по «разоблачению вражеских элементов», но и давали конкретные указания, как именно это следует делать.
Следует сказать вот еще о чем. У читателя может сложиться мнение, что беззаконие, творившееся в Закавказье, было присуща только этому региону. Это не так. Правовой произвол, насаждавшийся Сталиным и его приспешниками царили во всей стране. Повсеместно одними и теми же методами фальсифицировались дела в отношении невинных людей. Везде применялось физическое воздействие по отношению к арестованным, в результате чего они вынуждены были оговаривать и себя, и многих других в совершении выдуманных преступлений. Везде, как правило, сначала арестовывали будущих подсудимых, а уж потом собирались «доказательства», царицей которых являлось признание арестованного. Творившееся беззаконие носило общесоюзный характер. Так было.
Часть I.
РАПАВА И ДРУГИЕ.
Тбилиси, сентябрь 1955 года
С 7 по 19 сентября 1955 г. в городе Тбилиси в доме культуры железнодорожников в открытых судебных заседаниях, военная коллегия Верховного суда СССР в составе председательствующего генерал-лейтенанта юстиции А.А. Чепцова, членов — полковников юстиции А.А. Долотцева и А.А. Костромина при секретарях: капитанах М.В. Афанасьеве и авторе настоящей работы с участием представителя государственного обвинения генерального прокурора Союза ССР действительного государственного советника юстиции Р.А. Руденко и защиты — адвокатов К.Н. Апраксина, В.Л. Гаврилова, С.К. Галкина, А.В. Зверева, В.А. Зорина, С.Е. Санникова и Р.И. Уголева рассмотрела дело по обвинению бывших ответственных работников НКВД-МВД-МГБ Грузинской ССР и СССР А.Н. Рапавы, Н.М. Рухадзе, Ш.О. Церетели, К.С. Савицкого, Н.А. Кримяна, А.С. Хазана, Г.И. Парамонова и С.Н. Надараи. В ходе судебного разбирательства отчетливо высветились те черты характера, которые позволили обвиняемым в течение длительного времени работать в органах НКВД-МВД-МГБ, занимать в них высокие должности, получать генеральские звания и обогащаться за счет имущества, изымавшегося у необоснованно репрессированных по делам, которые фальсифицировались этими лицами. Все они были послушными исполнителями воли Сталина и Берии, который до июня 1938 г. в Закавказье фактически являлся наместником Сталина. Затем, оказавшись в Москве, держал под неослабным своим контролем складывавшуюся ситуацию в этом регионе.
Результаты судебного разбирательства дела показали, что все подсудимые были лишены элементарной порядочности и совести. Они не только старательно выполняла преступные указания Берии и его ближайших сподвижников Гоглидзе и Кобулова, но и проявляли завидную активность в своей практической деятельности по разоблачению «врагов народа», завоёвывая таким образом авторитет у Берии и других руководящих лиц. Они были бесчеловечны. Но именно в таких людях нуждалась созданная Сталиным и его ближайшими соратниками система, обеспечившая утверждение единоличной власти Сталина и уничтожившая миллионы ни в чём не повинных людей, выдавая всё это за необходимое условие построения социалистического общества.
Перед судом предстали бывшие наркомы внутренних дел и министры государственной безопасности Грузии, начальники отделов и отделений этих ведомств.
Вот они.
Авксентий Нарикиевич Рапава. Родился в 1899 г. в селе Корцхели Зугдидского уезда Грузии, грузин. Имел высшее юридическое образование. В органах ГПУ-НКВД-МВД-МГБ Грузии работал на разных должностях с 1924 г. В 1934–1935 гг. являлся начальником транспортного отдела Управления Государственной Безопасности НКВД Грузинской ССР. В 1935 г. был назначен заместителем Гоглидзе — народного комиссара внутренних дел Грузии. С 11 августа до 17 октября 1937 г. — председатель «тройки» при НКВД Грузинской ССР. В 1938 г. Рапава некоторое время был председателем Совета Народных Комиссаров Абхазской АССР, и в том же году его назначили народным комиссаром внутренних дел Грузии. В этой должности состоял до января 1948 г., когда его сменил Рухадзе. После этого Рапава назначается министром юстиции Грузинской ССР. Последняя его должность — министр государственного контроля Грузинской ССР. Воинское звание — генерал-лейтенант.
Николай Максимович Рухадзе. Родился в 1905 г. на станции Рустави, грузин. Имел среднее образование. В органах ГПУ-НКВД-МВД-МГБ Грузии работал с 1926 г. До 1927 г. был сотрудником информационного отдела Закавказского ГПУ, затем — уполномоченным ОГПУ Аджарской АССР. В 1930 г. назначается начальником Кобулетского районного отдела ОГПУ Аджарской АССР, а в 1931 г. — начальником секретно-политического отдела ГПУ той же республики. Затем работал начальником Лангхутского и Махарадзевскего районных отделов НКВД Грузинской ССР. С марта 1935 г. по 1936 г. являлся начальником Гагрской пограничной комендатуры, а с 1936 г. — начальникам Гагрского городского отдела НКВД Грузии. В 1937 году Рухадзе командируется в Тбилиси, где работал руководителем группы совпартконтроля при ЦК КП/б/ Грузии. С назначением Рапавы в октябре 1938 г. народным комиссаром внутренних дел Грузии Рухадзе становится начальником дорожно-транспортного отдела Закавказской железной дороги. В марте 1939 г. его назначили начальником следственной части НКВД Грузинской ССР. В марте 1941 г. Рухадзе назначается заместителем наркома внутренних дел республики, а в августе того же года — начальником особого отдела Закавказского военного округа. В этой должности (в период войны округ был преобразован в Закавказский фронт) он пребывал до января 1948 г., когда был назначен министром государственной безопасности Грузии. Рухадзе являлся депутатом Верховного Совета СССР. Воинское звание — генерал-лейтенант.
До того, как Рапаве и Рухадзе было предъявлено обвинение по делу, о котором я пишу, они уже побывали в тюремных камерах, куда в своё время сами отправляли большое число ни в чём не виновных людей.