Лунная богиня

Казалось, мать смотрела на него целую вечность. Они обменивались взглядами, молчаливо высказывая друг другу то, что не могли сказать вслух всю жизнь.

Джалал заметил, что она готова уступить. Или ему только почудилось?

Но когда Сондосс заговорила, в ее голосе слышалось и удивление, и печаль, и смирение.

— Решено. Я отступаю.

Неужели она действительно боялась потерять Джалала и Адама?

Она продолжала решительно и бодро:

— Но ты пожалеешь о своем решении. Просто молись, чтобы твоя ошибка не оказалась роковой. И пообещай мне, что не будешь глупить и придешь ко мне за помощью, когда потребуется.

Внезапно Джалал сделал то, чего сам от себя не ожидал. Он крепко обнял мать:

— Мне не выразить словами, как я надеюсь, что в один прекрасный день ты пожалеешь о своих поступках, пересмотришь свои действия и начнешь новую жизнь. Подумай об этом. Твоя семья растет. Вместо того чтобы довольствоваться тайными и редкими визитами своих сыновей, ты могла бы вернуться к нам и наслаждаться миром и гармонией.

Сондосс замерла в его объятиях. Джалал знал, что не может требовать от нее немедленного ответа. Тем более в присутствии Луджейн. Возможно, его мать так никогда и не изменится. Но ради себя самого, ради Луджейн и Адама он не желал больше враждовать.

В конце концов Джалал отступил, по-прежнему надеясь получить от нее определенные гарантии. Выражение лица Сондосс оставалось сдержанным и почти равнодушным, что говорило о многом.

Потом она едва заметно улыбнулась сыну, погладила его по щеке и отошла в сторону.

— Давайте позавтракаем, — сказала Сондосс, глядя на Луджейн так, будто впервые ее видит. — Что бы ты хотела покушать?

— Ущипни меня, — попросила Луджейн.

Джалал повиновался немедленно. Она вскрикнула, затем рассмеялась, по-прежнему встревоженная и ошеломленная.

— Как такое может быть? Сначала твоя мать шантажом заставляет меня бросить тебя у алтаря, а потом накрывает для нас завтрак в райском уголке? У меня галлюцинации? Я сошла с ума?

Он улыбнулся, глядя на нее с любовью и облегчением.

— Какой бы ни была моя мать, она умеет изумлять.

— Мне можешь об этом не говорить. — Луджейн крепче прижалась к Джалалу.

Они находились на борту частного самолета, полулежали в кресле.

— О боже, Джалал, она была так убедительна. Я чуть не повелась на ее версию о том, что произошло. Ее выдумка была проработана гораздо тщательнее, чем реальность, как ты и сказал. Но ты верил мне, несмотря на все изобличающие улики.

Он сильнее прижал ее к себе:

— Я ведь говорил, что никогда не усомнюсь в тебе снова. Оказывается, я просто не могу тебе не верить.

Ее смех был почти исступленным.

— Похоже, ты действительно находишься под гипнотическим воздействием, как думает Сондосс.

— И я не желаю от него избавляться.

Луджейн прильнула к нему, ее глаза наполнились слезами. В наступившей тишине они мысленно разговаривали друг с другом.

Вдруг она вздрогнула:

— Кампания! Теперь ты потеряешь преимущество.

— Ты имеешь в виду то, что я не удержал свою невесту? — Увидев ее разочарованное выражение лица, Джалал не сдержался и рассмеялся. — Ах, любимая, ты не представляешь, как мне это безразлично. — Луджейн шумно запротестовала, сильно раскрасневшись. — Ты ни в чем не виновата. И вопреки тому, что сказала моя мать, история, вероятно, улучшит мой имидж, особенно среди женщин и молодежи. Мы станем самой яркой и романтичной парой, а наша прерванная свадьба ляжет в основу многих легенд и сплетен. Я не говорю о том, что лучшим правителем Азмахара станет тот, у кого выше популярность среди населения. Не собираюсь уступать трон никому. Даже если бы я захотел, Хайдар мне этого не простит. А Рашид, который наговорил о тебе много гадостей, должен приготовиться к бою. И пусть победит сильнейший.

— Победишь ты. Ты самый лучший человек на земле! — Луджейн страстно поцеловала его в губы, вложив в ласку всю свою любовь. — И я буду рядом с тобой в любом бою. Ради нашего будущего и нашего сына я готова бороться с самим дьяволом.

Он расхохотался:

— Ты уже с ним боролась, войдя в логово дракона, чтобы раскрыть его планы.

— Эту битву я проиграла, — простонала Луджейн. — А ты меня спас.

— Нет, эту битву выиграла ты. Моя мать считала, что ты пришла бы на свадьбу, убедив себя, что я не пострадаю или найду способ защититься. Если бы ты была такой, ты позволила бы мне самому разбираться с проблемами, а сама занималась бы только собой. Ты доказала, как сильно любишь меня, что даже готова от меня отказаться, чтобы я не пострадал. Бьюсь об заклад, твое поведение разрушило все ее планы и заставило заново пересмотреть ситуацию. Потом она собственными глазами увидела, как сильно и бесповоротно я люблю тебя и полностью тебе доверяю. И тогда до нее дошло, что она неправильно о тебе думала. Вот реальная причина ее отступления. Я полагаю, Сондосс пыталась сделать как лучше.

Луджейн смотрела на Джалала с растущим удивлением. Когда он умолк, снова расстроилась.

— Я не чувствую себя триумфатором, когда вспоминаю, что произошло… О боже, что мы будем делать? Скандал, который я вызвала, независимо от причины, видели гости — тысячи представителей местной знати. И твоя семья!

Джалал спокойно улыбнулся:

— Мы просто соберем их снова сегодня вечером и повторим церемонию.

— Сегодня? — На ее лице читались шок и ужас.

— Лучше поторопиться. Большинство блюд еще не испортились, да и гости остаются в Азмахаре. Они разъедутся по всему региону, и заполучить их обратно будет довольно муторно, особенно если они заявят, что хотят, чтобы им гарантировали отсутствие любых непредвиденных ситуаций, прежде чем они приедут.

Луджейн уткнулась лицом в его грудь и снова расплакалась:

— Я не знаю, как смотреть в глаза жителям Азмахара и членам твоей семьи.

Он пригладил ее волосы, успокаивая.

— Как только моя семья обо всем узнает, ты станешь всеобщей любимицей. Что до остальных… Кому какое дело? Они полюбят тебя, а если не полюбят — плевать.

— Они важны для тебя. Вот что для меня самое главное.

— Почему ты не проигрываешь ту короткую запись? Тебе нужно освежить в памяти, что главнее всего на свете для меня.

На этот раз Луджейн так крепко обняла Джалала, что, вероятно, наделала ему синяков.

— Ах, любимый, ты не представляешь, что я чувствовала, когда снимала свадебное платье, уходила из дворца и уезжала из Азмахара, воображая твой ужас. Чем дальше я уезжала от тебя, тем сильнее болела моя душа. И тогда я подумала, что все равно тебя потеряю…

Желая отвлечь Луджейн от тоскливых воспоминаний, он пощекотал ее.

— Во-первых, нас не разлучат ни расстояния, ни заговоры, ни драконы. Ты никогда не потеряешь меня, а я всегда разыщу тебя, всегда буду с тобой, несмотря ни на что. Во-вторых, мы отправимся во дворец сразу же, как приземлимся. Мы оденемся, усядемся в зале для свадебной церемонии, сделаем видеозапись и отправим это доказательство нашего присутствия всем гостям. Потом возьмем в заложники свадебный торт размером с миниатюрный дворец и пообещаем сломать его, если гости быстренько не придут на церемонию. Как тебе мое предложение?

Луджейн ликовала в объятиях возлюбленного, осыпала его поцелуями, смеялась и плакала:

— Грандиозный план, о, мой несравненный рыцарь пустыни, хозяин моего сердца и услада моей души…

Громко рассмеявшись, он заглушил поцелуем поток ее признаний:

— Не забудь сказать, какой я хороший, когда будешь произносить клятву.

Она покраснела от волнения. Ее глаза излучали гипнотический серебристый свет, вызвать который удавалось только Джалалу.

— Я не забуду. Я всегда буду говорить, какой ты замечательный. Я буду доказывать тебе свою любовь с каждым вдохом, пока живу.

От ее слов у него запела душа, Джалал ликовал, осознав, насколько она ему предана. Удивительно, но он получил право быть любимым, хотя никогда не верил в такую возможность. Луджейн стала для него воплощением всего самого дорогого и желанного, ради чего стоит жить.