Страницы тёмных снов

Дорнан решил слегка приударить за женой Вергольда — муж стареет, ублажать толком не может, а баба, судя по дате рождения, ещё молодая, сочная, горячая. Скучно ей. Поэтому она не откажется пофлиртовать с интересным мужчиной много моложе супруга. А в процессе флирта обязательно проболтается о каких-то делах мужа. Это ведь домохозяйка, а не бизнес-леди, слова на три фразы вперёд продумывать привыкла.

Но миссис Вергольд Дорнана потрясла. Причём отнюдь не красотой. Он никак не ожидал, что молодая ещё женщина окажется такой бесцветной тенью. И дело было не во внешности. Фигура, одежда, причёска, макияж — всё наличествовало на весьма неплохом уровне. Но самой Вергольд в этой обёртке не было. Дорнан увидел пустую куклу. Манекена из витрины. Кукла ходила, разговаривала, покупала продукты. Однако жизни, каких-то собственных чувств и мыслей в ней не были ни грамма.

Дорнан оцепенел от изумления, хлопал глазами потрясённо. Такого он не видел никогда.

«Почему этого не замечают другие?» — недоумевал он.

Пришлось немного поговорить с соседями.

Миссис Вергольд все считали нелюдимой и даже высокомерной. Она избегала общения с соседями, не ходила в гости, не звала к себе. Даже просто с кем-то парой слов перекинуться лишний раз не хотела.

— И дочерей таких же воспитала, — сказала одна из соседок. — Ни с кем не дружат. У меня дети им ровесники. Так девочки Вергольдов всегда нос от них воротят.

Дорнан дождался, когда школьный автобус привезёт детей, и посмотрел на обеих мисс Вергольд — такие же пустые куклы, как и их мать. Мёртвые изнутри.

«Ладно, взрослая баба. Далеко не все они обладают умом и характером. И ладно, старшая, ей уже четырнадцать, мозг давно убит взлелеянным матерью бабством. Но младшей-то всего десять! Она ещё не может быть настолько отравлена материнским влиянием».

Странное что-то творилось в доме Вергольдов, очень странное.

«Папарации из меня никакой, — размышлял Дорнан, — однако и объект не звезда эстрады и не лидер криминального мира. Он, конечно, очень хитрый и в тёмные дела замешан, но в домашней жизни не ждёт подвоха, тут подойти будет не так трудно».

Сказано — сделано. Вооружившись камерой того же типа, какой снимал Сандру Стоун с её блондинчиком, Дорнан пробрался на задний двор дома Вергольдов.

Странности начались с самого начала.

Во-первых, отношения мистера Вергольда и миссис Вергольд во многом напоминали отношения Господина и рабыни, но миссис удовольствия от этого явно не испытывала, оставаясь всё той же пустой куклой. Ни намёка на Нижний драйв, сладкое опьянение, которое появляется от покорности и прислуживания.

«Если раб не отдаёт эмоции, душевную энергию, то какой смысл его домиячить? — недоумевал Дорнан. — Вряд ли Господа в этом плане отличаются от Госпожей. Конечно, мужчине власть над красивой плотью во многом важнее эмоций, но не настолько же, чтобы плоть была манекеном».

Во-вторых, Вергольды не скрывали Господства и подчинения от детей, что уже ни в какие ворота не лезло. В спальне мама с папой могут делать всё, что им угодно, но дети должны видеть равнозначных и равноправных родителей, поскольку детям жить в мире гендерного равенства. Потому-то детей не пускали на Основнуху, а обычаи кинкеров категорически запрещали проявлять любые формы альтернативных взаимодействий при детях.

«Куда смотрят школьные психологи? — возмущался Дорнан. — У обеих девчонок выраженные нарушения поведения».

Третья странность заключалась в том, что в спальне мистер не занимался с миссис ничем особенным. Сначала она сделала ему примитивный минет, после он вдул ей по-миссионерски, и на этом всё.

Ещё два дня были повторением первого. А на четвёртый день мистер пришёл домой раздражённым, то и дело орал на жену и детей. Миссис испугалась, постоянно вздрагивала, зажималась. В итоге уронила и разбила тарелку, когда подавала мистеру ужин. За что была бита ремнём прямо в столовой при детях, причём о безопасности ударов мистер не заботился, лупил куда попадёт, и по разрешённым в садо-мазо местам, и по запрещённым. А после выпорол одну дочь за то, что пыталась убежать, вторую — за то, что ревела, когда он бил мать.

Сама миссис во время побоев молчала, запихала в рот подол платья, чтобы не орать от боли. И не попыталась защитить от мужа детей.

Вразумив домочадцев, мистер сел за стол и потребовал ужин. По движению губ Дорнан узнал слова «никчёмные дармоедки» и «ленивые твари». Вергольд говорил что-то ещё, но Дорнан был не таким хорошим умельцем чтения с губ, чтобы понимать всё.

…Теперь можно было ехать в мотель. Улов получился что надо. За побои, нанесённые жене, суд даёт от полутора до трёх лет тюрьмы, а за избиение детей можно и все пять получить.

«За эту запись Вергольд заплатит, — удовлетворённо думал Дорнан. — И много заплатит, потому что, потянув за одно преступление, полиция раскроет все его грехи».

Тюремные надзиратели с удивлением смотрели на двух задержанных, которых вместе с другими привели в комнату для свиданий. Странная парочка зашла в свои отсеки по обе стороны перегородки из пуленепробиваемого стекла. Но за телефон не взялись ни парень, ни девушка. Они оба синхронно прижали ладони к стеклу в эрзац-прикосновении друг к другу и всё свидание просто смотрели глаза в глаза. Слова им были не нужны. Эти двое понимали друг друга и так.

Странная парочка — светловолосый высокий красавец и заурядная мелкорослая брюнетка. Они же — сверкающая колдовским очарованием ведьма и ничем не примечательный смазливчик. Что так, что эдак, а не подходили они друг другу.

Но парочке на это было плевать. Они смотрели друг на друга, улыбались и как будто светились. И этот свет согревал, побуждал улыбаться всех окружающих.

Вергольд зашёл в районное отделение Регистрационной Палаты, подошёл к чиновнице.

— Здравствуйте, миз. Мне нужен паспорт для себя, жены и детей. Или что для них нужно, чтобы поехать за границу.

— Детям достаточно метрики международного образца и отметки о них в паспортах родителей. Вы принесли обычные метрики и водительские права жены?

— Конечно, миз. Вот мои права, вот жены, а это метрики. Когда будут готовы паспорта?

— Через неделю, — улыбнулась чиновница. — Вам пришлют их домой.

— Миз, у жены умирает отец, мы должны приехать как можно скорее. Есть оформление паспорта в срочном порядке?

— О, сочувствую, мистер. Паспорта можно сделать к вечеру, но это тройная пошлина.

— Ничего. Во сколько я могу их забрать?

— С семнадцати до восемнадцати. Вашу кредитку, мистер.

Чиновница провела карточкой по датчику платёжной панели, вернула её и права с метриками Вергольду.

— Всё, мистер. Ваши паспорта и метрики детей будут готовы вечером. Ещё раз примите мои соболезнования.

— Спасибо, миз.

Вергольд забрал кредитку, документы, пошёл к машине. От злости кисти сами сжимались в кулаки.

Ольга, подлая дрянь, всё только из-за неё! Сначала эта тупая дармоедка сказала ему о беременности только после того, как закончился срок на аборт по желанию. В результате родила девку. Роды оказались тяжёлыми, и врачи разрешили вторую беременность лишь через четыре года. И поганка снова забрюхатела девкой! Аборт делать было нельзя, поганая сука могла стать бесплодной. Вергольду пришлось разрешить ей рожать. Но всё оказалось напрасным — роды опять были тяжёлыми, забеременеть ещё раз Ольга больше не могла. Лишила Вергольда возможности обзавестись наследником. От слов врачей, что пол ребёнка зависит только от отца, Вергольд отмахнулся. Какой нормальный мужчина будет слушать проплаченное феминистками враньё?

Главное, что погань, на которую потрачено столько денег и времени, не могла родить сына. А разводиться было проблематично. Сначала Вергольд не хотел платить этой дряни алименты, после — делить фирму и банковский счёт.

А теперь из-за косорукой твари, которая ужин нормально подать не может, надо срочно уезжать в Мексику, после дистанционно, иначе говоря, невыгодно продавать отлично обжитой дом и доходную мастерскую. Ладно ещё, в Мексике друзья есть, помогут обустроиться. И хорошо, что не нужна виза. Можно просто приехать и на месте получить разрешение на годичное проживание, которое после легко продляется в полиции, в мэрии или ещё у какого-то мексиканского чиновника.