Камешки

— Мы не обижаемся, — сказала Джульетта. — Мы…

— Вы ведь Боер Батьяш? — спросил Роан, забавно поморщившись.

— Что, все равно видишь сквозь моего напарника? — озабоченно спросил мужчина справа. — Какая великолепная концентрация.

— Он мигает, — сказал Роан.

— О! — восхитился мужчина. — Да, я Боер. А концентрация у вас, юноша, восхитительна. Удивительно в вашем возрасте. Чем вы занимаетесь, можно спросить?

— Учусь концентрироваться и плести, — сказал Роан.

— О, — почему-то погрустнел мужчина. — У вас тоже дар недостаточной силы? Печально. Но, именно это заставляет нас двигаться и совершенствоваться. То, что наши коллеги делают с легкостью, нам дается не просто. Мы вынуждены концентрировать свою небольшую силу, чтобы не потерять ни крупицы…

— Нет, нет, — запротестовал Роан и помотал головой. — Я обыкновенный середнячок, у меня все не настолько плохо. Просто это интересно и дает такие перспективы. Я вашу книгу читал. Меня наказали и сослали в библиотеку разгонять пауков и отмывать потолок. А ваша книга на меня упала. И я стал ее читать. Очень интересная книга.

Мужчина довольно улыбнулся и опять поправил очки. Потом стал расспрашивать Роана об успехах. Потом Роан стал демонстрировать, как тренирует концентрацию, а мужчина стал его хвалить, утверждая, что если юноша не остановится, то через пару лет сможет заткнуть за пояс какого-то Пьера.

А Джульетта наблюдала за этим священнодейством и представляла, как станет величайшей из женщин-магов. И ее тоже будет хвалить седой мужчина, пишущий книги. И вообще, все вокруг будут восхищаться, а папенька гордиться. А тетка Эбиль, уверенная, что магия не женское дело, изойдет желчью от зависти. Она очень завидует магам, потому что у самой дара нет. Она именно потому и пыталась убедить папеньку, что дар Джульетты следует замкнуть. Рассказывала, что женщины маги ведут безобразный образ жизни и выходят замуж за неподходящих мужчин. Можно подумать, сама она вышла замуж за подходящего. Сварливая старая дева. Хорошо, что папенька не стал ее слушаться.

Малак выглянул в коридор, громко захлопнул дверь и свистящим шепотом заявил:

— Они за мной следят!

— Да кому ты нужен, — лениво отозвался Льен, рисующий в воображении торчащие из-под диванчика изящные ножки.

— Не знаю, — сказал Малак.

Младший сын мельника из селения на сорок дворов действительно никому и никогда не был нужен. Даже своим родителям не особо. Стоит только вспомнить, как они обрадовались, что в их чадушке заезжий проверяющий обнаружил дар. После этого им о младшеньком можно было практически забыть до самого лета, когда он приедет на каникулы. Хорошо хоть продукты и немного денег на одежду присылали. Могли ведь и этого не делать, особенно после того, как поняли, что их чадушко практически состоявшийся маг и способно само себя прокормить.

— Почему они тогда здесь? — не успокоился Малак.

— Девушка в школу поступать едет, мужчина ее сопровождает, чтобы не обидел никто в дороге, — сказал Льен.

— А почему она меня все время княжичем обзывает?

— А ты себя видел в зеркале? Белобрысый, тонкокостный, еще пальцы длинные, паучьи. Твоя прабабка точно твою бабку с заезжим северянином-аристократом нагуляла. Иначе я не понимаю…

— Не смей оскорблять мою прабабку! Она была хорошая женщина, трактир на себе тащила после смерти прадеда и мельницу моей бабке в приданное купила!

Льен отмахнулся от приятеля и закрыл глаза. Так о женских ножках в серых чулках думалось лучше.

— Льен, а здесь они что забыли? — не захотел отстать настырный сын мельника.

— Заблудились, — мечтательно отозвался Льен.

Малак громко фыркнул и обижено засопел. Но отстал. А потом вообще ушел, позвякивая чем-то стеклянным.

Глава 4

Ши хо. Стиснутые зубы.

Маленький человек мало думает о своих достижениях, поскольку никто не замечает их. Да и на собственные недостатки он обращает столь же мало внимания. И бывает удивлен, когда окружающие преувеличивают их. Относясь к этому без должного внимания, он позволяет своим недругам интриговать против себя, что безусловно навредит ему. Чтобы избежать подобной ситуации, следует подчеркивать свои достоинства, искать признания, добиться и поддержать его. Впоследствии это может склонить чашу весов в вашу сторону, если враги попытаются досадить вам.

(Книга перемен)

Вопреки ожиданиям Джульетты нитка вовсе не заканчивалась на главной площади столицы. Она вообще к этой столице особо не приближалась. Так что пришлось размечтавшейся девушке вместе с большинством пассажиров выйти на станции, вокруг которой разрослось поселение, больше всего напоминавшее стихийный рынок. Шум был один в один. Лоточницы, прибежавшие к перрону, наперебой пытались всучить оглушенным с непривычки пассажирам не первой свежести пирожки и прохладные напитки подозрительных цветов. От них вяло отмахивались и пытались получить багаж, который выдавали очень медленно, упоминая через слово распоясавшихся воров, не боявшихся ни станционных магов, ни стражей порядка, ни даже расквартированного неподалеку полка королевских егерей.

Роан, которому уже доводилось бывать в этом месте, крепко схватил зазевавшуюся подопечную за руку и поспешно выдернул ее из толпы, решив, что Джульеттин багаж лучше получить позже, найдя сначала экипаж, который этот багаж перевезет.

Знакомые студентусы тоже не стали толпиться возле хранилища, в котором их ждали прибывшие раньше хозяев вещи. Они отошли на относительно спокойное место и расселись на заборе, как большие птицы. Покупать снедь ребята не спешили. Зато скрашивали ожидание содержимым фляги, передаваемой друг другу.

— Роан, — подергала мага за рукав подопечная. — Я пить хочу.

Он хмыкнул, извлек из сумы флягу с холодным травяным настоем и вручил девушке.

— А там… — неуверенно сказала она, указав на крикливых лоточниц.

— А там можно отравиться. Насмерть, — объяснил свое нежелание пробовать разную гадость маг.

— О-о-о… — только и смогла сказать Джульетта и отпила из фляги. — Роан, а нам еще долго ехать?

— Уже недолго, — успокоил ее маг. — Видишь холм? Тот, дальний, справа. Тот, что повыше. Если на него забраться, Беловень будет видно. Не сильно хорошо, но видно. И реку Зуберку тоже увидеть можно. В хорошую погоду. Она в этом месте неширокая, но глубокая. Кое-где вообще течет по ложбине, пробитой за века в мягком песчанике.

— О-о-о… — опять сказала Джульетта.

По мере того, как расходились получившие багаж пассажиры, разбегались и торговки. Одни спешили к длинному строению, где можно было воспользоваться почтовым порталом и заранее узнать в каких гостиных домах столицы есть свободные комнаты. Другие практически бежали к стоянке многоместных экипажей, видимо рассчитывали, что люди оказавшись в относительном уюте и безопасности крытой телеги расслабятся и все-таки что-то купят.

Роан только покачал головой. Везти в такой телеге Джульетту и ее гору вещей было бы сущим безумием. А альтернативы что-то видно не было. То ли она появится, когда отъедет большинство телег. То ли эту альтернативу следовало вызывать из города. Для этого придется идти к почтовому порталу. А потом долго ждать заказанный экипаж.

С другой стороны, папенька Джульетты просил по возможности не привлекать к ней внимания. Так что экипаж лучше поискать на месте. Должен же быть какой-то транспорт у станционных работников, которые вовсе не живут на этой станции.

Должен.

Роан кивнул своим мыслям и все-таки повел с любопытством таращившуюся на все подряд подопечную к почтовым порталам. Там наверняка есть с кем обсудить проблему транспорта.

Джульетта и интересом смотрела на козу, стоявшую на крыше станционной кухни и обгладывавшую яблоневую ветку. Неспелыми яблочками коза тоже не брезговала и смачно ими хрустела, когда получалось дотянуться.