Красные кресты

Генрих Шульц покидал Испанию под впечатлением её мощи и богатства. Выполнив свою миссию в Эскориале, он поехал в Лиссабон, где собиралась Armada Invencible, и узрев порт, забитый огромными каравеллами с тремя и даже четырьмя артиллерийскими палубами, окончательно усомнился в возможности обороны Англии от такой силищи. Ему было известно, что выход в море этого флота задержала главным образом болезнь, а потом и смерть адмирала де Санта Крус, но также и то, что Филип II на его место уже назначил герцога Медина - Сидония. Судя по всему, ему оставалось совсем немного времени на устройство своих торговых дел в Кале и в Лондоне, который он хотел покинуть до начала военных действий и укрыться в Гданьске. Следовало поторапливаться.

В награду за информацию, содержавшуюся в меморандуме, который он доставил Его Святейшеству епископу Толедо, Генрих испросил лишь дозволения посетить монастырский собор, чтобы исповедаться и прослушать утреннюю мессу, но при этом очень к месту добавил, что надеется таким образом умолить Создателя взять под опеку свое скромное имущество, оставленное в Лондоне. Благодаря этому он получил из рук Альбрехта грамоту, обеспечивавшую ему не только свободу передвижения по Англии при грядущем испанском владычестве, но и охраняющую это "скромное имущество" от конфискации и грабежей во время военных действий. Правда, сам Шульц не слишком верил в эффективность самых грозных бумаг и даже самых страстных молитв в подобных обстоятельствах, и именно потому рвался поскорее очутиться в Дептфорде.

Он надеялся, что ему удастся наконец склонить Яна Мартена к продаже "Зефира", или хотя бы законтрактовать корабль на плавание в Гданьск.

"- Ян без моих денег ни на что не способен, ибо никто не откроет ему кредит, - думал он по пути в Кале. - Но ведь не может он допустить, чтобы "Зефир" сгнил в доке! Редкая возможность, и её нужно использовать. Поставлю жесткие условия. Заставлю его подчинится, стану его арматором. Без моих денег ему не выкрутиться."

ГЛАВА III

Редкая возможность ускользнула от Шульца не только благодаря встрече Мартена с Пьером Кароттом. Более того - он не только не сумел подрядить "Зефир" на рейс в Гданьск, но не нашел и никакого другого судна, которое в ближайшее время отплывало бы из Англии на Балтику.

Весть о выходе Великой Армады из Лиссабона пришла в Лондон весной 1588 года и вызвала всеобщий ужас. Правда, Елизавета и её советники издавна знали о воинственных намерениях испанцев, но королева все тянула с решением о подготовке к обороне, руководствуясь отчасти врожденной скупостью, отчасти же рассчитывая на разрешение конфликта какими-то мирными переговорами. Ведь многие годы ей удавалось обводить Филипа вокруг пальца и поддерживать неустойчивое равновесие между войной и миром. Теперь, однако, чаша весов перевесила, и Англия казалась почти безоружной...

Лорд Хоуард, верховный главнокомандующий военного флота Ее Королевского Величества, сумел собрать всего тридцать четыре корабля, пригодных к боевым действиям.

По сравнению с силами адмирала Медина - Сидония этого было слишком мало...

Armada Invencible насчитывала свыше ста больших каравелл и около тридцати фрегатов общим водоизмещение шестьдесят тысяч тонн; восемь тысяч матросов, двадцать тысяч солдат, две тысячи четыреста орудий...Тысячи добровольцев из испанских дворян собрались под красно-золотыми стягами, а у берегов Фландрии ожидал погрузки на суда тридцатитысячный корпус Александра Фарнезе.

Но Шульц отнюдь не преувеличивал, утверждая, что и народ, и дворянство примет сторону Елизаветы. Советники королевы не уклонялись от проблем и не передавали военных вопросов в руки теологов; они немедленно призвали весь народ к обороне от папистов. От городских собраний, от лендлордов, от купеческих гильдий и цехов ремесленников поступали средства на вооружение торговых и каперских судов. Все графства выставляли добровольное ополчение - home guard - в количестве пятидесяти тысяч человек. Поспешно укрепляли твердыни побережья, собирали запасы продовольствия и амуниции, наверстывая с избытком упущения, вызванные скупостью и нерешительностью Елизаветы.

Вскоре под командованием лорда Хоуарда, Френсиса Дрейка, Хоукинса и Фробишера на якорях в Плимуте стояло уже сто кораблей. Они не были ни так велики, ни так хорошо вооружены, как испанские, но зато куда быстрее и маневреннее.

Среди них оказались не только "Зефир" Яна Мартена и "Ибекс" Соломона Уайта, но и "Торо", на котором шевалье де Бельмон возвратился из Франции, и даже "Ванно" Пьера Каротта.

Ничего удивительного, что в таких обстоятельствах Генриху Шульцу пришлось вообще отказаться от отъезда и остаться в Лондоне, возлагая единственную надежду на спасение местного филиала своего торгового дома на грамоту, выданную кардиналом Альбрехтом.

Нет, он не бездействовал, глядя на приготовления к войне. Разумеется, не собирался рисковать головой в сражениях на стороне еретиков, но поставив Богу свечку в Эскориале, теперь выставил дьяволу огарок в Англии, снабжая корабли всем, что было нужно. Поскольку цены возросли вдвое, дела его шли превосходно.

Тем временем Непобедимую Армаду с самого начала преследовали трудности и неудачи. Сразу после выхода из Лиссабона корабли разбросало весенними бурями, и им пришлось либо вернуться, либо укрыться в других портах поменьше. Повторялось так несколько раз, так что когда адмирал Медина Сидония после месяца плавания зашел в Эль Ферол, его сопровождали только пятнадцать из ста каравелл; остальные ремонтировали поврежденные борта, сломанные реи и разодранные паруса вдоль всего западного побережья от Опорто до Ля Коруньи.

Только двадцать второго июня удалось наконец собрать все корабли и выйти в открытое море, чтобы минуя бурный Бискайский залив и северо-западное побережье Франции, направиться к Нидерландам, где Александр Фарнезе уже ожидал прибытия Армады со своим тридцатитысячным корпусом.

Ян Куна, прозванный Мартеном, вновь обрел себя. Позабыл давно о Джипси Брайд, о финансовых проблемах, о заложенном поместье в Гринвиче и приятелях по кутежам, которые именовали себя его приятелями лишь до тех пор, пока не разнеслись слухи о грозящем ему банкротстве. Все эти дела его нисколько теперь не интересовали; получив новый каперский лист с подписью королевы, он уже не боялся ни ареста за долги, ни распродажи остатков своего состояния. Его корабль, обновленный, свежевыкрашенный, с вызолоченной фигурой на носу, изображавшей крылатого бога легких ветров, не утратил ничего из своих превосходных качеств, хоть прошло уже восемнадцать лет, как его спустили на воду в Эльблаге. Недаром дед Яна, Винцентий Шкора, пользовался репутацией лучшего корабельного мастера в Польше; недаром почти десять лет он строил этот корабль, выбирая на его шпангоуты и бимсы лучшие дубовые балки без единого сучка, высушенные ещё перед венчанием дочки с Миколаем Куной.