Красные кресты

Именно так на этот раз все и произошло. Когда я выложил все доводы в защиту своего помощника, наша милая хозяйка залилась слезами, а хозяин стал так холоден, что можно было от него катар схватить. Назавтра был созван семейный совет. Пришли какие-то тетки, бабки и дядья, чтобы решить судьбу двух молодых людей. Могу заверить вас, что все эти особы, не исключая хозяйки дома и её мужа, выглядели словно восставшими из гроба, а мой помощник - точно висельник, только что вынутый из петли. И только девушка цвела средь них как роза. Постановили, что молодые люди должны пожениться, и вообразите себе - этот мозгляк немедленно согласился! Не раз уже он доставлял мне неприятности, и не раз я желал ему зла - например, чтобы его проглотила проклятая акула или чтобы ему выпустили кишки на темной улице. Но - Господь свидетель - я никогда не думал так всерьез и не рассчитывал, что он так влипнет...

Вот, дорогие мои, я и рассказал эту историйку вам в назидание, чтобы учились вы на чужих ошибках. Но тем не менее я вновь остался без помощника, а мой "Ванно" - без надлежащей опеки.

Услышав эту последнюю реплику, Мартен вскочил, словно подброшенный пружиной. "Ванно"?! Ведь так именовался тот стройный маленький фрегат, принадлежавший Пьеру Каротту! Но "Ванно" три года назад затонул в бухте Тампико у берегов Новой Испании...

И тем не менее - это в самом деле был Каротт. Его румяное, добродушное лицо, несколько искаженное шрамом на щеке, озарила радостная улыбка.

- Ma foi, - воскликнул он, срываясь с места и задевая при этом своим округлым брюшком край стола. - Слово чести, ведь это Ян Мартен собственной персоной!

Мартен конечно подтвердил его слова, и ухватив в объятия пухлого француза, едва его не задушил в избытке чувств, потом они засыпали друг друга градом беспорядочных вопросов и ответов, желая поскорее наверстать трехлетний перерыв в своих дружеских отношениях.

Расстались они после возвращения из знаменитой экспедиции корсаров под руководством Френсиса Дрейка, к которой Мартен присоединился в Мексиканском заливе. Пьер Каротт, перед этим потерявший свой корабль, некоторое время выполнял обязанности помощника на "Зефире", и хотя не был собственно корсаром, не покинул Мартена и вместе с ним совершил это полное приключений плавание, которое весь мир повергло в изумление, испанцев наполнило ужасом и гневом, и озолотило всех его участников.

Эскадра, состоявшая из двадцати кораблей Дрейка и четырех, оставшихся под командованием Мартена, для начала захватила порт Сьюдад Руэда, уничтожив в нем лучшую флотилию испанских каравелл и множество военных кораблей поменьше, после чего корсары разграбили город и сравняли его с землей. Потом они двинулись к острову Гаити, без боя захватили Сан Доминго и взяли там огромные трофеи; разграбили побережье Кубы и Флориды, и хоть от них и ускользнул испанский Золотой Флот, добыча оказалась настолько велика, что часть её пришлось выбросить в море, чтобы не перегружать корабли.

Вернувшись в Англию, Каротт на свою долю заказал на одной из верфей Ферт оф Тей новый фрегат и назвал его "Ванно II" в память того, который потопили испанцы. По - прежнему он занимался торговлей, по - прежнему пользовался славой солидного шкипера и компанейского парня, наслаждался отменным здоровьем и всеобщей симпатией. Что касалось остальных сотоварищей по приключениям в Мексиканском заливе и Карибском море, Каротт знал о них ещё меньше, чем Ян.

Первый союзник Мартена, капитан Соломон Уайт, стал владельцем корабля "Ибекс", которым командовал много лет и который смог выкупить у компании прежних владельцев. Его помощник, Уильям Хагстоун, плавал с ним по-прежнему, став вдобавок его зятем.

Шевалье Ричард де Бельмон, капитан приза "Торо", который достался ему при разделе добычи Мартеном, посвятил себя главным образом светской жизни в придворных кругах, путешествовал по Франции, выполняя неофициальную и деликатную дипломатическую миссию и ведя какие-то сложные переговоры со сторонниками Беарнца. Нет, он не оставил ремесла корсара, но трактовал его скорее как развлечение, приносящее к тому же неплохие доходы.

- А Генрих Шульц? - спросил в свою очередь Каротт.

Мартен усмехнулся.

- Генрих настаивал, что купит у меня "Зефир", - произнес он с легким вздохом.

- Но ты же не собираешься его продавать? - вскричал Пьер. - И в мыслях такого не было, - отрезал Мартен. - Но Шульц теперь человек богатый и ему кажется, что за свои деньги может получить все, что угодно. Трудно объяснить ему, что он ошибается.

- А что ещё с ним произошло?

На этот вопрос трудно было ответить коротко. Ведь Генрих Шульц развил весьма многостороннюю деятельность. Он теперь стал крупным купцом и банкиром, а понемножку заодно и ростовщиком. Занимался маклерством, стал судовым поставщиком, владел большим торговым домом в Гданьске с филиалами в Амстердаме, Копенгагене, Гамбурге и Лондоне, поддерживал отношения с Ганзейским союзом, размещал капиталы в солидных судостроительных фирмах. Его склонность к политическим интригам нашла удовлетворение в таинственных переговорах между гданьским сенатом и влиятельными фигурами при дворе Зигмунта III в Польше, Иакова YI в Шотландии, Филипа II в Испании, даже Папы Сикста Y в Риме. Благодаря услугам, которые он с виду безвозмездно оказывал кардиналам и епископам, он добивался их расположения, вызывал симпатии и доверие клира набожностью, деликатностью и не столь уж большими пожертвованиями в пользу церкви, которые тем не менее умело придавал огласке; доставлял сведения и получал их сам одному ему известными путями, благодаря чему всегда был прекрасно информирован и слыл наиболее дальновидным человеком в торговых кругах. Если он до сих пор не заседал в магистрате Гданьска, (о чем не раз прежде мечтал) то только потому, что не имел времени на выполнение столь почетных функций; но и там пользовался влиянием и уважением.

С давних времен, ещё когда он плавал на "Зефире" юнгой, а потом помощником Мартена, он сохранил к нему странное смешанное чувство, которое слагалось из зависти и удивления, насмешливого презрения и желания унизить его, и прежде всего - расчета. Шульц верил в удачу Мартена, в его счастливую звезду, считал его самым способным капитаном, а его корабль прекраснейшим парусником на свете. Желал сделать тот своей собственностью, не лишая Яна капитанства, но только подчинив все его начинания своим практичным планам, куда более рассудительным, чем фантастические и рискованные затеи Мартена.