Искушение Данте

— Вы сумасшедший, Чекко!

Ангольери прикрыл глаза с таким видом, вспоминая сцену, о которой говорил. У него на губах заиграла улыбка, которая тут же превратилась в ехидную усмешку.

— Вы такой ученый, а все-таки вам меня не понять!

— Как же прикажете понять, куда летит быстрее ветра обезумевший конь? — устало пробормотал Данте.

— Но я-то пока не спятил, хотя и испытал такую глубокую меланхолию, что чуть не покончил с собой. Так хотите узнать, почему я ненавижу родителей, или нет? — настаивал Ангольери, подойдя вплотную к Данте. — Я боюсь, что он меня сожрет! — пробормотал он, наклонившись к самому уху поэта.

— Что?!

— Мой отец! Он может сожрать за обедом целую свинью, лишь бы мне досадить! Он проедает за день доходы от всех своих виноградников. Когда он умрет, у меня не будет наследства. Он сам сказал, что будет только и делать, что есть до последнего вздоха, чтобы унести все с собой в могилу. Да и какая разница?! Я все равно умру раньше его. Дьявол об этом позаботится!

Данте невольно улыбнулся, но на самом деле его мало волновал аппетит отца Ангольери.

— А зачем вы все-таки появились во Флоренции?

— Я же вам говорил. Воздух Сиены пагубно влиял на мое здоровье. Мне нужно было уносить оттуда ноги!

— Но почему же все-таки именно во Флоренцию?

— А кто сейчас не едет сюда? У вас же все растет как на дрожжах! Деньги в сундуках, башни, детишки в пузе у женщин! У вас тут все умножается быстрее библейских хлебов и рыб! Да окажись Христос у вас, он кормил бы вас не хлебами, а жареными фазанами и олениной в красном вине!.. У вас и мне найдется занятие. Ведь я путешествую на колеснице, запряженной нуждой и бедностью!

— Неужели вы приехали к нам в поисках работы?

— А что в этом удивительного? Неужели я прослыл бездельником?.. Вы и представить себе не можете, как изменился мой характер с тех пор, как мы сражались вместе при Кампальдино!.. Да. Я прибыл сюда именно за тем, чтобы предложить свою помощь лицам, затеявшим одно небольшое предприятие. И надеюсь, что мои услуги будут вознаграждены!

— Значит, ваш характер изменился… А ваши убеждения?

Ангольери с загадочным видом покосился на Данте.

— При Кампальдино я рисковал жизнью за гвельфов. И чем это кончилось? Теперь я нищий изгнанник, и мне остается лишь в очередной раз попытать счастья в игре.

— Что же это за игра?

— А вы не видите, что зреет во Флоренции? — глядя Данте прямо в глаза, проговорил Ангольери.

О чем это он говорит? Что зреет во Флоренции?

— Вас огорчила неблагодарность гвельфов, и вы решили, что сторонники Императора — гибеллины — окажутся щедрее? — спросил наугад Данте.

Ангольери выжидательно молчал.

— Но ведь влиятельные семейства гибеллинов обосновались в своих владениях на севере и не замышляют вылазок в наши края. На юге, в Неаполитанском королевстве, хозяйничают французы, которые, хоть и недолюбливают Бонифация, все-таки предпочитают с ним не ссориться. Римские роды Колонна и Орсини ненавидят папу Каэтани и всегда готовы с ним сразиться, но лишь для того, чтобы самим воцариться в Вечном Городе, а не для того, чтобы открыть его ворота перед чужеземным властелином. Да и кто возглавил бы поход на Рим после поражения в битве при Тальякоццо? Злополучный Коррадино погиб, не оставив наследников…

Ангольери продолжал молчать с таким видом, словно рассуждения Данте его вообще не касались.

— Императорский трон унаследовать некому, — настаивал Данте. — Или я ошибаюсь?

Ангольери поднял глаза на темные окошки лупанара, потом с прежним деланным безразличием взглянул на Данте.

Этого хватило для того, чтобы поэт начал настороженно озираться. Не увидел ничего особенного, но публичный дом, именуемый «Раем», внезапно предстал перед ним совсем в ином свете. Теперь он казался Данте не столь отвратительным, сколь нелепым.

Толпы мнимых прокаженных! Изгнанники гибеллины, смешавшиеся с армией паломников на пути в Рим! Интриганы и авантюристы вроде Чекко Ангольери! Все они собираются во Флоренцию под знамена спрятанной здесь королевы? Королевы-блудницы?.. Те, кого Джанетто видел в подземелье, наверное, авангард армии заговорщиков. А собираются они на дне колодца, чтобы обсудить свои планы, а совсем не для отправления тайных ритуалов, как это показалось простодушному нищему! Они произносят совсем не магические заклинания, а названия городов и улиц, где спрятано оружие!..

— Скажите, Чекко, знаете ли вы церковь Сан Джуда за старыми городскими стенами?

Услышав этот вопрос, Ангольери нарушил многозначительное молчание и рассмеялся.

— А почему вы не спросили сразу, не я ли убил мастера Амброджо?.. Да, я знаю эту церковь. Ее вообще знают очень многие во Флоренции… Но Амброджо я не убивал.

— А с какой стати эта церковь пользуется такой известностью?

Ангольери прикусил губу. Что-то явно мешало ему говорить, но потом в его внутренней борьбе победила старая дружба, и он заговорил таким тоном, словно решил все выложить начистоту.

— Грядет новая эпоха. Для Флоренции и, может, для всей Италии. Подумайте о себе, мессир Алигьери! Не стоит ли и вам вспрыгнуть на проносящуюся мимо колесницу Фортуны?

С этими словами Чекко Ангольери повернулся и пошел в сторону Ворот Каррайя. Данте проследил за ним взглядом и тоже направился прочь от «Рая». Он шел медленно, обдумывая только что услышанное.

Вскочить на колесницу Фортуны?…

За первую половину жизни Данте это еще ни разу не удавалось. Да и сейчас слепая удача вряд ли пойдет у него на поводу!

Жизнь явно сулила поэту величие, но не счастье.

А славы можно добиться лишь добродетелью! Удача тут ни при чем!

Данте бросил бы эти слова в лицо Ангольери, но того уже и след простыл.

У поэта снова закружилась голова, и он присел на камень возле дороги.

Добродетель! Но что же ему делать, если румяна на лице Антилии — лишь хитрая уловка, чтобы скрыть ее благородные черты до того момента, когда она станет живым знаменем бунтовщиков?! А ведь она знает о его Беатриче! А вдруг она хочет ему ее заменить?! Королева?! Наследница Гогенштауфенов, которая скрывается то в таверне, то в лупанаре!.. Каков его долг? Бежать во Дворец Приоров с вестью о заговоре гибеллинов? Вернуться сюда с солдатами, окружить публичный дом, заковать Антилию в кандалы, вырвать у нее под пыткой всю правду и передать ее палачу, который отрубит ей голову, как Коррадино? Не допустить восшествия на престол блудницы?

Данте покачал головой.

Эта женщина всего лишь заморская танцовщица. Королева не может быть проституткой! Ангольери сошел с ума, или пошутил, или просто был пьян!

Часть пятая

Глава XIX

Убийство аптекаря

21 июня, на рассвете

 Синюю темноту ночи окрасили нежные розовые лучи. На востоке занималась заря. Яркое пятно Венеры сверкало как алмаз, затмив собою остальные звезды.

Придется подождать, когда откроют ворота!

Данте мог и сам приказать их открыть, но он не хотел, чтобы кто-то узнал, куда он ходит.

Однако, к удивлению поэта, ворота были и так открыты. Перед ними выстроились в шеренгу вооруженные воины. Стоило Данте сделать несколько шагов к воротам, как на него нацелилось множество копий и кто-то с силой заломил ему руки за спину.

Данте вырывался и кричал, что он приор.

Наконец кто-то приказал стражникам отпустить его. Перед поэтом словно из-под земли выросла коренастая фигура начальника стражи.

— Вы тоже по ночам охраняете город, мессир Алигьери? — вплотную приблизившись к Данте, сказал капитан. — Вижу, вы взяли под защиту очень веселый квартал, — ухмыльнувшись, добавил он и кивнул в сторону публичного дома.

— А что вы делаете здесь со своими людьми? — мрачно спросил его Данте.