О, Путник!

За другим столом восседали трое пожилых мужчин, видимо, — пенсионеры. Они чинно и, не спеша, распивали какое-то креплённое вино, закусывали его крупно нарезанными яблоками. До нас доносились обрывки их неторопливого разговора. Ругали, как и полагается, парламент и правительство в частности, а также всех чиновников в целом. Хвалили Президента, обсуждали последние политические новости. А потом почему-то вдруг совершенно неожиданно заговорили об инопланетянах. Что же, темы вечные, как мир…

За центральным столом, вернее, за двумя сдвинутыми столиками, чувства и эмоции били через край. Там сидела шумная и весёлая компания разномастно одетых мужчин и женщин. Перед ними стояла целая батарея пустых и ещё пока полных бутылок пива и водки. Слышался искренний и весёлый смех, лёгкий мат. До разборок с вечными и классическими вопросами: «Ты кто такой, ты меня уважаешь?» дело ещё не дошло. Опьянение находилось на такой стадии, которая является серединной, а значит — золотой. Эх, на ней бы всегда и оставаться! Но, увы, увы, — не всегда нас прельщает золото. Бывает, что хочется со смаком поваляться в навозе. Что же, — жаждущие, страждущие и неспокойные, доброго вам пути…

Были заняты ещё два стола в противоположном углу кабака. Я не стал туда особо вглядываться.

— Ты знаешь, я безумно обожаю такие заведения, — весело и беспечно сказал БОГ, отхлёбывая из большой, пузатой, гранёной кружки светлое холодное пиво, насыщенное пузырьками. — Обожаю вакхический, весёлый и непринуждённый шум дешёвых кабаков, их сигаретный дым, пьяный гул голосов, откровенные разговоры о жизни, о судьбе и, вообще, о том, о сём. Обожаю случайных соседей по столу, с которыми интересно увлечённо и до хрипоты спорить на самые разные увлекательные темы, но, в общем-то, практически, ни о чём… Обожаю наблюдать со стороны, неожиданно вспыхивающие, и так же неожиданно затухающие пьяные ссоры. Обожаю ловить задумчивые, томные, меланхоличные, слегка блуждающие и оценивающие взгляды женщин из-за соседних столиков. Вот где истинная жизнь во всех её многообразных проявлениях! Всё предельно просто и ясно! Не то, что эти дорогие элитные ночные бары, боулинги, клубы или шикарные рестораны!

— И что в них не так!?

— Всё не так! Мишурные блеск и шик, бессмысленные и искусственные движения, манерные и показные обнимания и поцелуи от Иуды, дебильное и никому ненужное богемное дёргание, дутые и неискренние чувства, напыщенность, псевдо важность и мнимая значимость. А это неумелое и нелепое следование правилам хорошего тона и этикету, о котором мало кто имеет хотя бы самое отдалённое представление! Смешно! О, как всё это смешно и жалко, однако! Тьфу! Моветон правит миром! Увы, увы…

— Ну, ты и разошёлся, однако! — восхитился я и вдруг обнаружил перед собой запотевший графин с прозрачной жидкостью, вынырнувший неожиданно из сигаретного дыма.

— Ты ещё не видел меня в этом состоянии, мой друг, — улыбнулся БОГ, разливая водку по рюмкам. — Когда я расхожусь по-настоящему, то всей Вселенной мало не покажется! За здоровье!

— За здоровье!

— Однако, вернёмся к теме Моветона… — сказал БОГ, задумчиво созерцая стройную ножку дамы за соседним столом. — Кругом один Моветон!!! Эти лощённые и дебильные типы из так называемого высшего общества уверены в одном. Ну, они же, якобы, аристократы, белая кость, голубая кровь! Идиоты! Полные идиоты! Скажи, дружище! Ты хоть одного настоящего аристократа в жизни видел!?

— Не припомню, — глубоко задумался я. — Но, смею заметить… Я, как бы, из них, из этих самых аристократов. Якобы… Мама, вроде бы, была дворянкой… Да, собственно, суть не в маме, хотя кровь, по моему скромному мнению, имеет очень большое значение.

— Ты прав. Как это и не странно, но кровь, вернее, геном, действительно много значат. А в чём же заключается суть? — ухмыльнулся ОН.

— Самовоспитание, стремление к знаниям и самосовершенствованию, книги, искусство, поэзия, классическая музыка, живопись и ваяние, ну и всё такое прочее. Короче! Я считаю себя истинным Аристократом!

— Вы в этом твёрдо уверены, Милорд!?

— Да не совсем, Сир… — подумав, ответил я.

— То-то и оно! — нахмурился БОГ. — Неуверенность рождает смуту в душах и во нравах! Определяйтесь, Милорд. Или вы Аристократ, или не он!? Другого не дано!

— О, как!

— Да, именно так!

— И всё-таки аристократия ещё жива! — я до половины налил искомый напиток в две гранённые кружки из-под пива. — Ну, я об истинных аристократах, пусть и потаённых!?

— Наивное существо! — возмутился Бог. — Ау, ау!!! Где вы, истинные аристократы, ответьте нам!? Все, увы, на небесах… Крайне редко в раю, а в подавляющем количестве случаев, — в аду, или в полу разрушенных замках, оплетённых плюющем и покрытых плесенью и пылью веков! Инвалидные коляски, прокисшее вино, обваливающаяся штукатурка, печальные склепы, грустные и бессмысленные воспоминания и так далее и тому подобное. «Утро печальное, утро седое…». Где вы, аристократы!? Ау, ау!!!

— Ау, ау, — печально произнёс я и лихо осушил свою кружку, а потом плеснул в неё ещё немного водки из бутылки, которая вдруг в очередной раз неожиданно вынырнула из воздуха.

БОГ решительно последовал моему примеру.

— Ты знаешь, мой друг… Я сейчас нахожусь в состоянии сильного алкогольного опьянения! И не скрываю этого! Всё ненавижу! Всех ненавижу, кроме тебя… О, как мне надоели люди! Ты себе не представляешь! Из века в век всё одно и тоже! Это пустословие, суета, ложные цели, бессмысленность во всём, эти бесконечные пороки и грехи, лицемерие, бахвальство, зависть, нарочитое и показное веселье, кривые взгляды, грязные сплетни и искажённые слухи, извращённые нравы! Суета, суета, суета! Одним словом, бесконечная ярмарка тщеславия. Ненавижу! Суета, кругом одна суета!!! — БОГ вскочил и протянул ко мне руку. — Дай мне меч!!!

— Господи, зачем тебе меч!? Это какой-то абсурд! Успокойся!

— Дай меч!

— Не дам! Хотя, меч у меня и имеется. Дома… Самурайский меч. Длинный. Катана… А кроме этого у меня есть и другой меч, короткий. Он предназначен для ритуального самоубийства. Но не дам тебе не первый клинок и не второй! Кто его знает, что случится с этим Миром, если БОГ сделает себе харакири!?

На лице моего собеседника появилась такая гримаса, что мне вдруг стало по-настоящему страшно и очень зябко.

— Кстати, а ты знаешь, что честолюбие и тщеславие, — это отнюдь не одно и тоже? — спокойно ухмыльнулся ОН, расслабленно садясь на стул.

— Подозреваю… — буркнул я. — А к чему ты это?

— А вот инфузории из ночных клубов помещают эти две ипостаси в один коктейль, не подозревая, что смешиванию они не подлежат. Ладно, забыли…

БОГ весело оглядел заведение, удовлетворённо крякнул, отпил ещё пару глотков пива из запотевшей кружки, вновь возникшеё из ниоткуда, а затем продолжил:

— Так вот… О жизни. Ты знаешь, я безумно люблю ездить в поездах, лучше всего в плацкарте. Тот же кабак, но только на колёсах. Люблю пить до полуночи с попутчиками, разговаривать с ними про жизнь, засыпать пьяным на верхней полке под убаюкивающий перестук колёс. Не терплю самолётов с их специфическими мерзкими и мёртвыми запахами, с нервирующим гулом вонючих двигателей. Не переношу чувство тревоги во время набора высоты, при падении в воздушные ямы и ещё большей тревоги перед приземлением. Фу, ужас! Ненавижу высоту! И вообще, частенько бывает, что меня в самолётах тошнит и я блюю в эти хрустящие чистенькие пакеты. В такие минуты я так себя презираю, ты не представляешь, как!

Я, замерев с кружкой пива у открытого рта, некоторое время удивлённо и ошеломлённо смотрел на собеседника.

— Да ты пей! — весело сказал БОГ. — Пиво здесь отменное, всегда свежее, бочковое. А главное — недорогое. Представь себе, сколько оно стоило бы, если бы мы с тобой сейчас сидели в пивном ресторане, или просто в любом ресторане, а?! На деньги, потраченные в нём за один вечер, мы бы гуляли здесь целый месяц! Прикинь!

Я отошёл от шока, полученного в результате неожиданных признаний моего друга, поднёс запотевшую холодную кружку к губам, отпил чудесный напиток, удовлетворённо крякнул, с удовольствием сделал ещё один большой глоток. Пиво действительно было недурственным.