Драконий клуб

Я сжала кулаки:

— Что вы делаете? Немедленно верните его вниз!

Кроверус даже не взглянул в мою сторону. Он наклонил голову к плечу, внимательно рассматривая пленника.

— А это никак ифрит? — прошелестел он.

Мне стало не по себе от того, с какой легкостью дракон распознал истинную сущность Озриэля.

— Вы не ошиблись, — поспешила вставить мадам Черата, промакивая покрасневшие уголки глаз. — Этот ифрит с самого начала был в сговоре с вашей собственностью (я аж задохнулась, сообразив, кого она имеет в виду) и покрывал ее проделки. Я пыталась раскрыть глаза мадам Лилит, но она и слышать ничего не хотела. Надо признать, эта девчонка, — кивок в мою сторону, — умеет быть убедительной. Я бы и рада сказать, что Ирканийский подпал под дурное влияние, но это как раз тот случай, когда порченая кровь за милю чувствует другую такую же. Можете себе вообразить, не далее как две недели назад он устроил на моем занятии самый настоящий…

Дракон, не поворачиваясь, вскинул руку, призывая ее к молчанию. Мадам Черата поперхнулась и наградила меня ненавидящим взглядом, который предназначался ему.

Я шагнула вперед.

— Отпустите Озриэля! Я пойду с вами, только освободите его. — Голос дрогнул, как я ни старалась говорить твердо. — Пожалуйста!

Дракон по-прежнему смотрел не на меня, а на висящего в воздухе. Верхняя губа еще сильнее задралась, обнажая черные зубы.

— Может, стоит взять тебя с собой, ифрит? И если принцесса не будет слушаться, то…

Небрежное движение кистью, и удавка красноречиво затянулась еще на сантиметр.

Озриэль дернулся, а потом бросил на меня отчаянный взгляд — говорить он не мог — и изо всех сил сжал черный поток. Пальцы побелели от напряжения, а облик начал стремительно меняться, совсем как этой ночью в Шаказавре: лицо потемнело, скулы заострились, под кожей забегали синие веточки молний. Плеть задымилась и начала плавиться под его пальцами, исходя черными потеками.

Кроверус нетерпеливо тряхнул рукой, отчего Озриэля швырнуло в воздухе из стороны в сторону.

— Хочешь сгореть, явив на земле свой настоящий облик, мальчик?

Озриэль скосил на меня глаза и, едва шевеля губами, прохрипел:

— Беги, Ливи, спасайся…

— Не смей мне тут благородно умирать! — разозлилась я. — Нам еще твой обет снимать и с дружбой разбираться!

Он попытался что-то ответить, но послушная воле хозяина плеть не позволила. Я собиралась сказать, что ни за что не брошу его, но тут заметила через открытую створку двери движение снаружи. Центр города буквально кишел жителями. Все они стекались с разных концов на площадь. Я нащупала взглядом цель их паломничества и едва не захлопала в ладоши от радости.

— Озриэль, держись! — крикнула я, заткнула уши, пока Кроверус не успел отдать новый приказ, и выскочила наружу.

Я неслась со всех ног, боясь обернуться и обнаружить погоню, лишь мельком отметила, что Эмилии почему-то нет у ворот, и куда подевался Магнус? Но сейчас не время задумываться. Наша с Озриэлем недавняя попытка была заранее обречена на провал: разве от такого, как Якул Кроверус, далеко убежишь? Но минуту назад во мне зажглась надежда, потому что около фонтана спиной к столпившимся зевакам стояла знакомая фигурка в кремовом платье с пышным подолом. Она совершала загадочные пассы в воздухе, словно играла на невидимом музыкальном инструменте, и не обращала ни малейшего внимания на зрителей, взявших площадь в плотное кольцо. Я понятия не имела, чем там занимается мадам Лилит, да меня это и не волновало. Я просто была бесконечно рада ее видеть.

Находись площадь чуть дальше от Академии, я бы не успела добежать. Но мне хоть в этом повезло, и я успела. Правда, сторониться зеваки не спешили, пришлось подключить локти и острые коленки. Со всех сторон понеслось ворчание и ответные тычки. Кое-как мне удалось добраться до первых рядов. Там-то и выяснилось, что народ не просто так замер на почтительном расстоянии — ближе подойти не получалось, потому что пятачок с фонтаном принцев-основателей был накрыт полупрозрачным куполом, переливающимся на солнце, как мыльный пузырь. Мадам Лилит позаботилась о том, чтобы любопытные не мешали ее занятию.

Бывшая ректорша Принсфорда, а ныне первый советник Марсия, стояла не возле фонтана, как мне показалось издалека, а прямо в нем. Подол платья намок и потемнел, но она этого даже не замечала, полностью поглощенная своим делом.

Я дотронулась до купола, и он отпружинил под пальцами.

— Эй, ничего не получится! — крикнули из толпы.

— Ближе не подойдешь!

— Думаешь, не пробовали?

— Смотри отсюда, как все.

— Что она делает? — спросила я у стоявшего слева. Им оказался огр — не полуогр, как Гарт, а самый настоящий, похожий на волосатый дуб.

Он наморщил лоб, пошевелил ухом в язвочках мха и спросил с расстановкой:

— Кто… она?

Я нетерпеливо повернулась к куполу. Мне просто необходимо достучаться до мадам Лилит! Из-за преграды не доносилось ни звука — ни слов первого советника, хотя я видела, как губы шевелятся, когда она поворачивала голову, ни журчания фонтана. Похоже, колпак их не пропускал.

Я вытянула руки и попыталась пройти сквозь него. Пленка оказалась склизкой на ощупь. Какое-то время она обманчиво поддавалась под моим напором, а потом достигла предела натяжения и отбросила меня обратно в толпу. Я упала на руки какому-то эльфу, но тут же вскочила и замолотила по пузырю кулаками:

— Мадам Лилит, вы меня слышите? Это Ливи, мне очень нужна ваша помощь!

Купол заколыхался и пошел рябью. По ощущениям, как будто избивала медузу или массажировала кусок желе.

Голос мячиком отскакивал от прозрачных стенок и, искажаясь, носился над толпой.

Мадам Лилит тем временем прекратила перебирать воздушные струны, приподняла подол и двинулась вдоль скульптурной группы, обходя ее по часовой стрелке. Она шла по воде до тех пор, пока не оказалась напротив Глюттона Медоречивого. Там она замерла и теперь стояла к нам боком. Я утроила усилия и была за это вознаграждена: мадам меня заметила.

Она взмахнула рукой, и преграда растворилась. Какой-то гном попытался ринуться следом за мной, но его откинуло обратно в толпу.

Гул площади, скрип вывесок и флюгеров, пение птиц тут же стихли. Я была права: звуки извне не проникали под колпак, и поэтому плеск воды под моими ногами оглушал.

Мадам Лилит дожидалась меня, замерев в своей обычной позе: руки сложены на поясе, подбородок чуть приподнят. Можно подумать, она стоит в аудитории, а не посреди фонтана. Только в выражении лица что-то поменялось, и одна из косичек, обычно аккуратно обернутая вокруг уха, распустилась.

Я подбежала и схватилась за бок, переводя дыхание.

— Мадам Лилит, какое счастье, что вы здесь! Даже себе не представляете! Я искала вас в Академии, но узнала от Августа, что вы там больше не работаете и… — Я махнула рукой, прерывая сама себя. — Неважно, я тут из-за другого, и счет идет на секунды.

— Что-то случилось, Ливи? — невозмутимо поинтересовалась она.

— Да, мадам, дело в том, что… — Я сцепила руки на груди. Сейчас не время гадать, что она обо мне подумает. — За мной явился дракон!

Она помолчала, ожидая, добавлю ли я что-то еще. Я не добавила.

— Ты огорчена? — спросила она.

Между нами выпрыгнула золотая рыбка, на лету заглотила мошку и нырнула обратно в фонтан.

— Огорчена? — переспросила я. — Нет, вовсе нет… Я в панике, в ужасе, в отчаянии! Я чувствую себя фениксом, чье последнее перышко догорает, или как человек, из-под которого выдернули ковер, или как обреченный, висящий на краю пропасти, ухватившись за ничтожный кустик, и наблюдающий, как корешки один за другим выдираются из земли!

— То есть ты подавлена, расстроена, угнетена, сломлена и совершенно уничтожена? — уточнила мадам Лилит.

— Да-да!

— Хорошо.

Еще одна рыбка выпрыгнула из воды и нырнула обратно.

— Что?!

Если прежде я не могла разгадать выражения лица стоящей напротив женщины-девочки, то теперь оно проступило совершенно отчетливо — торжество.