Реквием по сердцу

Они напуганы не меньше меня, но делают как я и говорю. Отойдя на приличное расстояние, я ловлю такси и называю адрес.

Сердце сжимается от страха. Но не за себя, а за брата. Я должна его спасти - любой ценой. Верчу в руках телефон, и всё же решаюсь позвонить Исламу. После 15 попытки, он перестал названивать мне. Сейчас я понимаю, что глупо было обижаться на него, тем более, это я виновата, что вспылила. Он поднимает почти мгновенно.

- Прости меня, - сразу начинаю я.

- Вы нашли его? - устало спрашивает он.

- Нет...то есть, да. Я сейчас еду за ним.

- Где он был?

- Не знаю. Мне дали всего лишь адрес.

- И ты поехала? Одна? - он повышает голос.

- Да, это было условием.

- Соня, это ловушка, - я слышу, как его голос срывается, - пожалуйста, детка, остановись и возвращайся.

- Я не могу, - тихо говорю я.

- Он убьёт тебя, Соня. Не езжай туда...

- Там мой брат, - прерываю я его, - как ты не поймёшь?

- Я понимаю, Соня, но он хочет именно этого. Послушай меня, мы всё решим вместе. Разворачивайся и вернись домой, он не тронет Тимура.

- Ты не можешь этого знать, - говорю я и снова начинаю всхлипывать, - я просто хочу, чтобы ты знал, что я люблю тебя.

- Не говори это так, будто прощаешься.

Я молчу, и кусаю губы до крови, пытаясь сдерживать громкие всхлипы. Собравшись с силами, сбрасываю звонок, перед этим услышав, его встревоженное: "Соня не...". Я так и не услышала, что он хотел сказать.

Когда мы уже почти добрались до нужного места, я случайно оборачиваюсь к заднему окну, и вижу что за нами следом едет ещё одно такси...Точно такое же, какое было рядом с нашим домом, а значит, там или Катя, или Серёжа.

- Остановите, - прошу я у водителя.

Не дожидаясь, пока он полностью остановиться я открываю дверь и бегу под дождём, так ни кстати начавшемуся, навстречу этому такси. Он останавливается прямо передо мной, громко ругаясь и обзывая меня сумасшедшей. Из машины выходит Серёжа.

- Идиот, - кричу я, - Я же просила оставаться на месте.

- И смотреть, как ты идёшь в лапы человека, похитившего твоего брата, совсем одна и без оружия?

- Чем ты сможешь мне помочь?

Он достаёт с заднего сидения биту.

- Серьёзно? - грустно усмехаюсь я, - ты и вправду думаешь, что этим сможешь нас защитить? Не валяй дурака, возвращайся домой. Ты... - но договорить я не успела.

Мы услышали звуки подъезжающих машин. Они окружили нас с трёх сторон, а с четвёртой были две машины такси, водители которых, сообразительные люди. Поняв, что здесь что-то назревает, они завели двигатели и со всей возможной скоростью уехали, оставив нас с Серёжей посередине трассы. Из машины стали выходить крупные парни с оружием и битами в руках.

- Тебя ведь предупреждали, чтоб ты пришла одна, - говорит самый высокий из них. Видимо, самый главный.

Он идёт в мою сторону, а я делаю шаг назад. Серёжа становиться впереди, подняв биту.

Парень усмехается, и, не сказав ни слова, одним движением выхватывает у Серёжи из рук биту и наносит ему сильный удар под дых, заставляя того, упасть на колени. Я кричу от ужаса, и пытаюсь дотянуться до Серёжи, но меня ловят за талию и оттаскивают в сторону.

- Смотри что бывает, когда маленькие девочки не слушаются взрослых, - говорит мерзкий голос над ухом.

- Отпусти меня. Не трогайте его, - кричу я и пытаюсь вырваться, но держат меня крепко.

Теперь и остальные парни присоединяются к первому, и все они наносят Серёже удары, от которых он дёргается, но сделать уже ничего не может. Мои крики заглушает чужая ладонь.

Мелкий дождь перерос в ливень с громом и молниями, как будто бы сама погода бунтует.

Когда Серёжа уже не подаёт признаков сопротивления, парни, наконец, оставляют его в покое.

- Прости, деточка, против тебя мы ничего не имеем. Но вот твой дружок перешёл моему боссу дорогу и за это ему придётся заплатить. Жалко убивать такую милашку, конечно, но приказ есть приказ.

Он отпускает меня, и я бегу в сторону Серёжи. Его лицо в крови, одежда местами порвана и тоже испачкана кровью. Беру его лицо в свои ладони.

- Серёжа, - плачу я, - открой глаза. Господи, пожалуйста.

Он немного приоткрывает глаза, но я вижу, с каким трудом ему это даётся.

- Прости меня, - рыдаю я.

- Всё...всё хорошо, - едва проговаривает он и смотрит на меня, но через секунду, его взгляд будто стекленеет, навечно оставаясь устремлённым вверх.

Это всё из-за меня. Он погиб из-за меня. Катя....она никогда мне этого не простит. Я и сама не прощу. Я не смогла его защитить. Я вообще никого не могу защитить. Я абсолютно беспомощный и бесполезный человек. От меня одни проблемы и несчастья. Я даже не смогла уберечь брата. Зачем я ему? Ему будет намного лучше без меня. Ислам обещал заботиться о нём, и я верю, что он это сделает, потому что он самый честный человек из всех кого я знаю. Он совершал ошибки, но никогда меня не подводил. Не подведёт и на этот раз.

Обжигающая боль пронзает сердце, и в первый раз не от душевных страданий. Я медленно подношу руку к груди и вижу кровь. Тело окутывает усталость, а на глаза будто давит что-то тяжёлое, заставляя их закрыться. Боль была секундной, а потом - только облегчение...

Я вспоминаю о малыше под своим сердцем и чувствую небольшую вину перед ним, за то, что он никогда не увидит этот мир. Но это и к лучшему.

Мамочка...Папочка...простите меня, но я хочу к вам.

Темнота полностью окутывает моё сознание.

Глава 41

На свете есть такая категория людей, которые всё любят держать под контролем. Абсолютно любая мелочь должна быть отточена и доведена до совершенства. Таким людям всегда нужно везде успевать и они никогда не откладывают дела на потом. К сожалению, обратной стороной такой жажды маниакального контроля, является гнев и слегка неустойчивая психика.

К таким людям отношусь и я.

Возможно, во мне взыграли детские обиды на родителей, которые так и не смогли ужиться под одной крышей, и оставили попытки сохранить семью спустя десять лет. Уже тогда, в десятилетнем возрасте меня с головой окунули во взрослое дерьмо, и заставили выбирать между родителями. Нужно отдать им должное, они делали это в мягкой форме, но ребёнку довольно-таки трудно смириться с тем, что он будет жить только с одним из родителей.

Я люблю свою мать, но отец всегда внушал мне уважение, а иногда - это важнее любви. Поэтому, я остался с ним.