Страница 45 из 73
Женя ушла радостная.
— Странная, а помочь надо, — проговорил Юрий и засмеялся — Придётся начинать строить. Пообещали, ничего не поделаешь.
Белоглазов промолчал, а Николай поднялся и вышел, забыв попрощаться.
Гермоген ещё затемно ушёл проверять ловушки. Колосов удивился, найдя на столе кусок сахару и отварную оленину. Трогательна была эта забота. Юрий сидел за столом, нарезая тонкими пластиками кусочки мяса, посыпал солью и с наслаждением подолгу жевал, стараясь продлить удовольствие, Это была первая дань признания. Первый подарок. Добрый старый ворчун. Он, наверное, и не представлял, сколько радости принёс вниманием.
— Юрка! Кунгасы! — крикнул Николай, приоткрыв дверь, и, не входя, умчался на берег.
Не часто приходят кунгасы в этот отдалённый уголок. Люди бросают всё и бегут на берег.
Из-за поворота реки вытянулась цепочка чёрных точек. Вот она приблизилась, и уже можно было различить людей. Толпа ожидающих хлынула на галечный откос. Юрий, как старожил, первым бросился в воду, поймал выброску и выбрал причальный конец каната.
— Взяли! Подёрнули! Подхватывай! Давай! — неслись по берегу весёлые крики. С визгом скрипели кунгасы, обдирая днища о камни. Каждый стремился помочь.
Люди выходили на берег грязные, худые, измученные, обросшие. Все ясно представляли, как был тяжёл осенний сплав. Их подхватывали, брали вещи и заботливо уводили в посёлок.
Скоро появился и Краснов. Его зелёная шляпа показывалась то у одного, то у другого кунгаса, а весёлый, ободряющий голос то и дело прорывался в общем шуме. Когда приехавшие разошлись по посёлку, Краснов подошёл к Колосову и шепнул:
— Дела, брат, плохи. Разгружать некому. Рабочие в лесу рубят бараки. Надо что-то предпринимать. — Он. посмотрел на штабеля груза в кунгасах. Колосов, не долго думая, взвалил на спину тяжёлый мешок и крикнул на весь берег:
— Ну, по двести пятьдесят килограммов на нос. Кто смелый, за мной!
— Правильно придумал, парень! А ну, подбрось! — громко проговорил Краснов и уже с Ящиком на спине побежал нагонять Колосова. Один за другим потянулись люди с Ящиками, мешками, тюками…
— Поберегись! Подкинь!
Пришли люди из посёлка. Непрерывная вереница тюков потянулась к складу.
— Михайло Степанович! Брось! Что, не управимся и без тебя? — остановил Краснова бородатый таёжник.
— Чем же я хуже других? Ты это что, Михеич? Думаешь зимой меня не кормить? — засмеялся он и, столкнув на затылок шляпу, подхватил новый Ящик. Таёжник проводил его добрым взглядом.
Люди не расходились, ожидая запоздавшие кунгасы, но вот показался и последний. Юрий заметил что-то знакомое в фигурах двух парней.
— Краевский! Мишка Могилевский! — радостно кинулся он в воду. — Наконец-то! Думал, и не приедете, — говорил он, помогая вытаскивать вещи. Мишка суетился, шумел, метался, собирая узлы. Спокойный и серьёзный Игорь молчаливо оглядывал посёлок.
— А где же лаборатория? — спросил он и спрыгнул на берег.
— Валерку забыли! — спохватился Мишка и принялся разбрасывать груду брезента. Под ней оказался громадный человек. Красноармейский шлем сполз с головы, открыв толстые складки на шее. Плащ лопнул по швам, и в прорехи проглядывал серый шерстяной свитер. Телогрейка лежала под головой. Человек издавал носом трели и лениво отмахивался пухлой рукой от настойчивых усилий Могилевского.
— Валерка! Среднекан, приехали! Да вставай, чёрт толстокожий! — орал он в самое ухо, встряхивая его что было сил.
— Отстань, Мишка. Могу осерчать, — пробормотал человек, повернулся на другой бок и натянул на голову телогрейку.
Колосов замер от удивления.
— Не может быть. Неужели приехал? — бормотал он растерянно, не решаясь сдвинуться с места.
— Не возись, бесполезно. Зачерпни полный и вылей за шею! — Краевский бросил Мише котелок.
— Валерка! Морда! Да ты ли это? Не может быть! — захлебываясь от восторга, встряхивал его Юрий.
— Юрка! Не ждал? А я вот взял и прикатил. Давай чмокнемся. — И, не вставая, облапил Колосова.
— Чего же ты не сказал, что Юрка твой приятель? — набросились на него ребята.
— А куда торопиться? Вот и узнали. Так Ещё интересней, — сказал он невозмутимо и уже с беспокойством спросил — А как тут по части жратвы? — Порылся в кармане и ловко закинул в рот кусок сахару.
— Голодным не будешь, — неопределённо ответил Колосов. — Отведу я вас, други, на радиостанцию к Николаеву. Я живу у Якута в юрте, и спать там негде.
— Вот это подходящее место. Там можно перехватить и олешка. Учтём! — с завистью вздохнул Самсонов. Взвалил на себя узлы и поплёлся по берегу.
Домой Колосов вернулся довольно поздно. Гермоген дремал в уголочке над трубкой и даже не поднялся. Рядом с динамо-машиной лежали две старые оси от тачки, несколько ржавых костылей, болты и куски медной проволоки, а рядом с элементами Лекланше — три вымытые стеклянные банки. Старый Якут решил помогать. Юрий не знал, как выразить ему свою признательность. Гермоген проснулся и ждал, хотя был всё так же молчалив.
Тогда Юрий тщательно вымыл в керосине старьё, аккуратно сложил, а проволоку приспособил к батареям. Старик сразу посветлел.
Колосов ещё спал, когда в дверь юрты постучала Женя. Он быстро вскочил и выглянул наружу. Женя стояла в лыжном костюме, с огромным топором на плече.
— Женя! Уморила! — схватился Юрий за голову. — Да где вы раздобыли этот топорище? Вот это лесоруб!
Девушка покраснела и, резко повернувшись, побежала. Юрий выскочил из юрты и нагнал её у барака.
— Я же не над вами, а над топором. Ну, честное слово, не хотел обидеть.
Женя посмотрела на его голые ноги и засмеялась.
— Идите оденьтесь! Вы же совсем голый. Можно простудиться.
Колосов только сейчас вспомнил, что выскочил босиком и в одних трусах, но упрямо заявил:
— Если сердитесь, то не уйду. Вот так и буду стоять.
— Не сержусь. Одевайтесь, я подожду.
Перепрыгивая через замёрзшие за ночь лужи, он побежал в юрту и быстро оделся. У здания управления уже собирались группы людей. Краснов что-то разъЯснял бригадирам. Заметив Юрия, Могилевский замахал руками и показал на Анатолия, Игоря и Валерия,
— Разве хороший подрядчик спит, когда дармовая рабочая сила простаивает? — встретил его насмешливо Мишка. — И вы с нами? Вот это будет вдохновение для лесорубов, — засмеялся он, глядя на Женю, и вдруг ахнул — Как, вас заставляют носить топор? А ну, гоните сюда эту тяжесть. Так это же настоящий колун. Кто вам его подсунул? Возьмём, когда будем возвращаться обратно! — И он швырнул его под завалину конторы. — У Юрки хватит совести возить на вас брёвна. С кем вы связались? Это же настоящий варвар. Мы вас в обиду тут не дадим. — Его жизнерадостность передалась и Жене. Она шла рядом и смеялась.
В лесу было хорошо. Ночные заморозки очистили тайгу от гнуса. Воздух казался прозрачным и холодным, как ключевая вода. На пожелтевшей хвое лиственниц и кустарника искрились застывшие капли изморози. Всюду алели рубиновые гроздья брусники. Тяжёлые ветки чёрной смородины склонялись до самой земли. Сквозь листья, как бы вырезанные из фольги, выглядывали печальные глазки Ягод.
— Красиво и тихо, как в волшебном царстве сна, — прошептала Женя.
Идти было легко. Ноги скользили по мягкой опавшей хвое. Шагов не слышно, иногда, щелкая по сухим листочкам, вдруг осыпалась замёрзшая голубица.
Шли молча, боясь нарушить торжественную тишину леса. Даже Мишка и тот приумолк. Но вот донеслось звонкое журчание ручейка. Женя не выдержала и крикнула.
— Э-э-э! Сюда! — откликнулся зычный голос Краснова.
Заперекликалась тайга, и не разобрать, где эхо, а где голоса людей. Все шли на крик Краснова.
Когда убежала Женя, Юрий задержал Михаила и осторожно спросил:
— Ну как там Нина, Валя?
— А что? Всё как будто хорошо. Матвеева работает, давно не видал, а Валька? Ну, брат, и не подходи. Видал её с кавалером. Да ты его знаешь — Женин партнёр по танцам на «Совете». Парень шикарный, не нам чета.