Страница 33 из 73
…Словом, скоро я заЯвил: «Пожалуй хватит. Теперь я заработал право на угощение…»
— Ну, вот и добро, давно бы так! — засмеялся он без всякого зла. Помог мне привести себя в порядок. Вот так мы познакомились, а потом и крепко подружились с Володькой.
Митяй принёс дров, поправил костёр и снова набил трубку. Пламя затрепетало, и теперь казалось, что он беззвучно смеётся, потряхивая бородой.
Колосову не терпелось узнать, как они оказались на Колыме, но он сдерживал своё любопытство. Однако Николай не выдержал.
— А как же вы попали на Колыму?
Митяй почесал бороду и скосил глаза на чёрные пятна плотов.
— Может, посмотреть? — поднялся Колосов.
— Я слышу, не нужно, — проговорил тот и продолжал свой рассказ: — Про колымское золото проведал Володька у Поликарпова. Тот ещё с Бориской и Сафи Гайфуллиным разведывали Среднеканскую долину. А когда Бориска, натолкнувшись на хорошее золото, погиб, Поликарпов застолбил тот участок и махнул в Москву с заявкой, да порядки уже стали другие. У него, конечно, ничего не получилось, тогда он загулял в Якутске. Там они с Шулиным и встретились. Меня и уговорил Володька. Собрались мы только в двадцать седьмом году, махнули через Якутск напрЯмик. Тогда ведь многие подались в эти края, да не все дошли.
— Вдвоём рискнули?
— Почему вдвоём, втроём пошли. Володька с Сакжоем и я.
— Где эта собака?
— Сакжой — это был пёс! Не собака, а чудо, под стать хозяину. Не Сакжой — не добрались бы мы никогда. Шулин горяч и самонадеян. Стали сплавляться по реке на плоту, неожиданно нарвались на пороги, а ниже ещё хуже — сплошные камни да буруны. Плот разнесло, думали, конец. Снесло бы нас, если бы не Сакжой. Вытащил. Когда оказались на берегу, то не успели и сообразить, как он снова бросился в самый водоворот и пропал из виду. Отдышались, решили разыскать и похоронить.
— Погиб? — ужаснулся Николай.
— Нет. В верстах трёх ниже порогов нашли. Лежал на песке рядом с сидором. Ободранный и измятый о камни, Володька даже прослезился и давай его целовать в нос, в глаза, а тот очнулся, застонал, взвизгнул, рванулся было встать, но не мог. Помяло его здорово. А ведь он вытащил из воды наш сидор с продуктами, будто понимал. Думали, подохнет, но нет, через три дня уже ковылял. Пошли дальше.
Володька оставался почти голодным, всё пса подкармливал, да и я, чего греха таить, тоже хитрил. И надо же было так заблудиться в распадках! Дошли до того, что не приведи господь. Хотели поближе, а вышло куда хуже.
— Ну а где же Сакжой? — не унимался Николай.
— Съел я его.
— Как съел? — вскрикнули оба.
Митяй снова помолчал, было видно, что ему неприятно вспоминать об этой истории. Он выбил трубку, сунул в мешочек у пояса и виновато пожевал усы.
— Как едят? Сварил и съел. А что оставалось мне делать? Повредил ногу. А тут захватила осень, идти невозможно. Устроили шалаш, а жрать нечего, рыба уже скатилась из ключей. Так терпели, маялись дней пять, а тут пошёл снег. Не пропадать же обоим, я и заикнулся Володьке, чтобы уходил. Так он меня чуть не пришиб и пообещал выбить дух, если ещё раз заикнусь. Да я знал, что это бесполезно, пришлось молчать. А тут ещё какая-то лихоманка прицепилась, и я так расклеился и ослаб, что стал порой забываться.
Как-то прихожу в себя, Володьки нет. У шалаша запас дров, в котелке вода, а над головой висят куски мяса. Я сразу догадался — Сакжой. На мясе записка: «Пока тЯни. Пойду разыщу Якутов и вернусь…» — Митяй улыбнулся — Вот теперь и судите, что за человек Шулин. Дней через семь пригнал он пару оленей и привёз Ещё мяса. Вот так-то.
Он больше не проронил ни слова.
Уровень воды за ночь ещё больше повысился. Плоты натягивали верёвки, как бы торопя с отплытием. Митяй нарубил кустов, набросал их на брёвна, а сверху завалил травой и отвЯзал канат. Быстрое течение понесло плоты к устью Среднекана.
Лежать было мягко. Запах зелени приятно щекотал и располагал ко сну. На изгибах реки, разворачивая плоты, Митяй громко кричал: «Взяли!» Парни вскакивали, брались за шесты и, выправив плоты, снова бросались на мягкую подстилку. Рядом садился и Митяй.
Впереди показался среднеканский берег и скала.
— А ну, хлопцы, за шесты, как бы не удариться. Ты, Юрка, становись впереди и за скалой сразу подашь выкидку. Там кто-нибудь из мужиков примет. А ты, Николай, становись рядом, может, придётся рулевым выгребать.
РаспорЯдившись, Митяй намотал через локоть тонкую бечеву, привязанную к длинной верёвке, и подал моток Колосову.
Быстрое течение переката. Митяй всеми силами старался развернуть плот, но всё же их ударило углом о скалу. За выступом берега показался галечный откос, но там никого не было. Плоты относило, а на тропинке к спуску только показалось три человека. Скатываясь с обрыва, двое кинулись к лодке, а один бежал навстречу плотам. Было понятно, что люди прозевали.
— Пропало дело! — махнул безнадёжно рукой Митяй и бросил кормовое весло.
Берег близко, доплыву, — мелькнула у Колосова мысль. Он бросил несколько колец выкидки и, не задумываясь, плюхнулся в воду.
— Варнак! Полоумный! С ума спятил, — заорал напуганный Митяй и бросился к канату. Но Колосов уже приближался к берегу.
— Выбирай канат! Подтягивай! Держись! — кричал Митяй, сбрасывая с плота кольца веревки.
Колосов уже бежал по берегу, выбирая конец каната, пытаясь удержать плоты, но течение относило и тЯнуло за собой парня.
Человек, спешивший на помощь, был ещё далеко, а Юрка уже по пояс в воде.
— Чёрт с ним, отпускай! Стянет, сукин сын, стянет! — надрывался взволнованно Митяй, стараясь перекричать рокот воды, и грозил кулаками.
Но Колосов не хотел так просто сдаваться. Ниже он приметил выступающий из воды большой камень. Рванувшись, забросил канат вокруг камня и начал стягивать петлями выброски, набрасывая их одна на другую. Канат натЯнулся, заскрипели кольца петель. Камень вздрогнул, сдвинулся с места, но удержался. Оставшийся конец Колосов намотал через плечо, придавил кольца ногой и решил во что бы то ни было удержать. Позади плота взметнулись барашки воды, он остановился, вы-ровнялся и стал медленно прибиваться к берегу.
Подбежал мужчина, но вместо того, чтобы как-то помочь, резко оттолкнул Колосова, наступил на конец выброски и содрал верёвку с его плеча.
— Дурак, могилу ищешь? — орал он, в Ярости срывая петли.
Юрка опешил, не понимая, в чём дело. Мужчина вырвал у него конец выброски и сказал уже спокойно:
— Да разве так можно? Соскользни по камню петля или совсем сорвись?.. Не задавило у камня, утЯнуло бы под плоты. Приятеля моего так… Не чета тебе.
Колосов только сейчас сообразил, что так действительно могло случиться. Плоты уже прибило к берегу. Подбежал Митяй.
— Ты что, парень, обалдел? А не успел бы доплыть? Значит, сразу под брёвна. Ты эту лихость брось. В тайге учить всему некогда, да и жаловаться некому.
— За такое наломают бока и правильно сделают, — вмешался мужчина.
Но Юрка понял, что они, хоть и ругаются, но довольны.
Митяй пригнал с конебазы волокушу и начал перевозить брёвна на площадку. Парни пошли в барак, поужинали, а Митяй так и не приходил.
— Они, наверное, работают. Пойдём, поможем, — предложил Колосов.
На площадке были люди. Оказалось, плотницкая бригада с лаборатории пришла помогать Митяю.
— Что же, у вас никакого режима нет? — заворчал Колосов. — Хорошо ещё догадались не завалиться спать. Нам тоже учиться плотничать нужно.
— Режим такой: не сделаешь — значит, и не будет, — скосился на него пожилой мужчина, не прекращая кантовать бревно. — А вот учиться учись — это никогда не помешает. — Он воткнул топор и посмотрел на Митяя. — Отбей парням черту, дай топоры и покажи. Пусть привыкают.
Через час парни уже уверенно взмахивали топорами, покрякивали, подражая мастерам, и так увлеклись делом, что не заметили прихода Жени,
— Когда это вы научились?
— А что? Здорово? — посмотрел на неё с гордостью Колосов и лихо воткнул топор.