Страница 16 из 30
Правда, вооруженных столкновений между пришельцами и местными жителями в этот раз почти не было: испанцы вели себя мирно. Но сразу же выяснилось, что Нарваэс не продумал ход будущей экспедиции заранее, и это привело к самым роковым последствиям.
Прежде всего конкистадоры тут же попали под власть золотого призрака. В одной из индейских деревень — жители ее ушли, завидев белых пришельцев, — испанцы нашли в рыбачьих сетях погремушку из драгоценного металла. И, забыв обо всем, Нарваэс отдал приказ немедленно идти в глубь страны на поиски золота.
Но путь занял много дней, а золота все не было. Может быть, индейцы нарочно указывали неверную дорогу, чтобы только избавиться от незваных пришельцев? Наконец и сам Нарваэс начинает понимать всю бессмысленность такого похода и приказывает вернуться на побережье.
Однако на побережье выясняется, что на корабли рассчитывать не приходится. Нарваэс, понадеявшись на полный успех своего похода, отправил их искать удобную гавань и не торопил с возвращением. Тогда участники экспедиции стали строить из подручных средств несколько больших парусных лодок, на которых можно было бы плыть вдоль побережья за кораблями.
Лодки были построены. Но ни одной из них так и не удалось проделать свой путь благополучно. В ночной темноте они много раз теряли друг друга из виду. Налетевший шторм перевернул одну из лодок, и все, кто был в ней, погибли. Такая же судьба, вероятно, постигла и три других лодки: позже люди Кавесы де Ваки нашли на берегу их обломки.
Лодка, в которой плыл Кавеса де Вака, продолжала путь. Время от времени испанцы высаживались на берег, чтобы пополнить запасы продовольствия. Приближалась зима, они начинали жестоко страдать от холода и ветра. И наконец, после одной из стоянок, когда они только отчалили от берега, налетевший внезапно шторм разбил утлое суденышко в щепы, и несколько чудом уцелевших людей остались на берегу без всяких припасов, не зная даже толком, куда надо идти, чтобы достичь мест, освоенных европейцами. Наверное, и сам Кавеса де Вака, человек твердый, мужественный, думал все-таки в эти мгновения о близкой смерти.
Но нет, ему и трем его спутникам суждена была совеем другая участь, хотя и не пришлось избегнуть отчаяния, голода и холода. Им предстояло пройти невероятные расстояния, скитаясь по непроходимым лесам, пустыням, поднимаясь в горы, пересекая бескрайние равнины прерий, наблюдая животных, каких не знал до них еще ни один европеец, — они первыми, например, увидели американского бизона.
Это путешествие не было похоже ни на одно другое. Хотя бы потому, что и путешествием в полном смысле этого слова странствия де Ваки никак не назовешь. Испанцы не знали, куда идут, не представляли, куда в конце концов выйдут. Они скитались почти восемь лет, переходя от одного индейского племени к другому. Они сами были уже не пришельцами в этом чужом для европейцев мире, а частичкой его.
Сначала их было не четверо — больше. Но уцелевшие после кораблекрушения один за другим погибали от голода и лишений, потому что и индейские племена вели трудную, полуголодную жизнь и не всегда могли помочь белым людям. Если испанцы хотели выжить, им предстояло научиться тому, о чем раньше они не имели никакого представления. И Кавеса де Вака, например, переняв приемы индейских знахарей, научился врачевать больных, причем искусство его совершенствовалось, и вместе с тем росла его известность среди индейских племен.
А до этого, чтобы иметь возможность доставать для себя и своих спутников хоть какие-то продукты у индейцев, которые и сами страдали в ту пору от голода, он стал бродячим торговцем. Он хорошо изучил «спрос и предложение» отдельных племен и, беря то, что не представляло ценности для одних, например, кораллы, доставлял их в глубь материка, «продавая» индейцам, которые никогда не видели моря.
Длинный, причудливый путь ожидал де Баку и трех оставшихся в живых испанцев — Андрео Дорантеса, Алонсо дель Кас-тильо и мавра Эстеванико, слугу Дорантеса. Позже, основываясь на записках, которые оставил де Вака, ученые восстановили его приблизительный маршрут. Он пролегал по территории современных американских штатов Техас, Нью-Мексико, Аризона. Странники пересекли десятки больших и малых рек, вероятно, не раз переходили через реки Западной Сьерры-Мадры.
И еще один путь прошел за эти восемь лет Кавеса де Вака, несостоявшийся прокурор провинции Флорида.
Знакомство с самыми различными местными племенами научило его тому, что индейцы — это точно такие же люди, как и белые, наделенные теми же чувствами, в том числе добротой и состраданием. Он начал понимать это в первые дни своего удивительного и беспримерного путешествия. Когда лодка, построенная испанцами из подручных средств, перевернулась и погибла, дрожащие от холода, дошедшие до отчаяния люди ждали на берегу смерти. Здесь-то и выяснилось, что индейцы, эти дикари, способны на жалость и сочувствие. Вот что написал де Вака об этих минутах позже:
«Индейцы, узнав о неудаче, которая нас постигла, и о нашем бедственном положении, сели с нами, и от горя и жалости, что им привелось увидеть нас в подобном несчастье, все они разрыдались. Они плакали от всего сердца и так сильно, что их можно было услышать издалека, и длилось это более получаса; а то, что эти люди, такие неразумные, дикие и грубые, так из-за нас сокрушались, заставило меня и всех нас страдать еще больше и глубже понять и почувствовать наше горе…»
И не раз Кавеса де Ваке и его спутникам приходилось потом убеждаться в том, что индейцы за добро платят добром. И вот ведь какой красноречивый факт: когда четверо странников, проведя на индейских землях восемь лет, пройдя громадный путь по Северной Америке от юго-восточного края до северо-западного, от Флориды к Калифорнийскому заливу, встретились наконец с отрядом своих соотечественников, индейцы отказались поверить, что де Вака и его спутники такие же христиане, как и капитан Алькарас со своим отрядом.
«Мы пришли с восхода солнца, а эти христиане — с заката, — записал потом де Вака, — и мы исцеляли больных, а эти христиане убивали здоровых; мы пришли нагие и босые, эти же христиане — одетые, на лошадях и с копьями; у нас не было никакой алчности к вещам, и даже то, что нам давали, мы потом возвращали индейцам обратно, а сами оставались ни с чем, эти же христиане не имели другой цели, как грабить все, что увидят, и никогда ничего никому не давали…»
Капитан Алькарас был одним из подчиненных Нуньо Гусмана, таким же безжалостным и жестоким человеком.
Одиссея Кавеса де Ваки и его спутников, казалось бы, закончилась. Но нет, его ждали и другие испытания.
Встреча странников с отрядом Алькараса произошла неподалеку от Кульякана — города, основанного Гусманом в качестве опорного пункта для новых походов на север. Капитан направлялся в индейские селения — они лежали в стороне от каменистых пустынь, по которым когда-то проходил путь экспедиции, искавшей Сиволу, — для того, чтобы захватить рабов. И Кавеса де Вака сделал все возможное, чтобы спасти индейцев: он велел им поставить в своих селениях кресты и начать строить церкви, он уговаривал индейцев креститься, становиться католиками, полагая, что это остановит жесткость. Он и открыто заступался за них, и, надо думать, нелегко ему было останавливать разъяренных, жаждущих живой добычи солдат, своих соотечественников.
Наконец, Кавеса де Вака, Андрео Дорантес, Алонсо дель Кастильо и мавр Эстеванико добрались до Мехико. Их возвращение вызвало настоящую сенсацию. Давно уже и думать забыли о злополучной экспедиции Панфило Нарваэса, из которой никто не вернулся, и вот, оказывается, четверо ее участников пережили небывалые приключения и остались живы. Любопытные все снова и снова требовали рассказов о том, что происходило за восемь лет непрерывных скитаний. И почти каждый задавал вопрос: видели ли они там, в дальних землях, чудесную страну Сиволу и семь ее городов?
Нет, путешественники ничего не могли сказать об этой стране. Но все-таки в их рассказах было то, чего ждал, наверное, каждый. В одном из племен Кавеса де Ваке и его спутникам подарили пять наконечников для стрел, сделанные из изумрудов». Наконечники оказались тонкой работы, не предназначенные для охоты. Когда Кавеса де Вака спросил, откуда взяты такие красивые камни, индейцы ответили, что они принесены с очень высоких гор, расположенных на севере; их выменяли на перья попугаев у жителей, которые живут в горных селениях. Эти селения как будто бы очень многолюдны, и там есть очень большие дома…